Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович - Страница 59

— Нет!!

Похоже, Мамочкин и о том, для чего вообще нужны женщины, сильно не задумывался. До сего момента.

— Солдатам, например, могут быть полезны такие таблетки… — кашлянув, попытался перевести тему он.

— Да, солдатам без женщин тяжело, — давился смехом Берген.

— Да не эти! А те, которые вместо еды! — от алеющего Мамочкина можно было смело прикуривать.

— Вот спасибо тебе, добрый человек. Солдатам в армии и так вечно есть хочется, а тут еще вместо еды — таблетки. Хорошо хоть не уколы.

— Так что, от таких таблеток вообще никакой пользы? — неудавшийся изобретатель сник.

— Ну почему? — мне стало его жалко, — Как крайняя мера, неприкосновенный запас, например. Места много не занимают, а протянуть позволят долго, если вдруг так получится, что застрял там, где нормальной еды нет. Моряки после кораблекрушения, например…

— Только ты, — влез Берген, — на всякий случай заранее придумай, какую надпись на могиле написать. Потому что те, кому придется грызть твои таблетки, не поленятся, чтобы потом найти тебя и прибить. Нет, поблагодарят, конечно… А потом все же прибьют.

Дверь в комнату распахнулась, а потом в нее постучали. И правда — чего стучать, если тут, может, и нет никого, а дверь закрыта?

— Буркан, в шахматы будешь?

А, это здоровяк-шахматист. Опять тоскует без игры. А Буркан — это наш Мамочкин, значит. Надо запомнить, а то вечно забываю…

— Нет, завтра экзамен по химии, готовиться надо.

Великан шумно вздохнул так, что даже занавески заколыхались и убрел дальше по коридору, искать другую жертву.

Следом за ним в дверь прошмыгнул Арман, быстро зашуршавший в чемодане в поисках чего-то неведомого. На наши предположения он только отмахивался.

— Армеен, ты скоро? — манерно протянули от двери. В нее заглядывала гидроперитная блондинка в красном платье с клетчатыми черно-красными рукавами.

— Армен? Так ты у нас заграничный? — дружно заржали Берген и Ирис. Я тоже, но по другой причине: здесь, видимо, как и в нашей стране «подвинутая» молодежь любит придумывать себе импортные псевдонимы. «Он был монтером Ваней, но в духе парижан себе присвоил званье — электротехник Жан»[5]. Просто здесь, видимо «Армен» — красивый «иностранный» аналог простецкого Армана, но у нас-то Армен — это армянин, зато Арман — несомненный француз. Все наоборот.

Арман-Армен гневно зыркнул на нас и сбежал к своей Пользе[6]. Но дверь даже закрыться не успела.

— Всем привет!

В комнате возник незнакомый мне парнишка… а, нет, знакомый. Когда прибывший снял фасонистые черные очки — это вечером-то! — я понял, что это наш будущий коллега (при условии, конечно, что и он и я сдадим вступительные экзамены), видел его на экзамене по математике. Правда, там он был в скромной белой рубашке, которую распирали могучие плечи, а сейчас выглядел так, как будто сбежал из фильма «Бриолин»[7]: кожаная куртка шоколадного цвета с блестящей «молнией», белая футболка, и главное — блестящая прическа, уложенная явно не без помощи того самого бриолина[8]. Короткие бачки… черт, да он даже чем-то смахивает на Траволту!

— Где тут можно приземлиться? — спросил «Траволта», тут же безошибочно бросив чемодан на единственную свободную койку, — Я ваш новый сосед по комнате, Каз Зибровский.

[1] Борода, которая проходит по нижнему краю подбородка, соединяя бакенбарды, при сбритых усах

[2] Согнутая посередине самокрутка.

[3] Спинжак — конечно, народное переосмысление слова «пиджак», мол, одежда, которая закрывает спину.

[4] Картуз — головной убор, похожий на помесь кепки и фуражки: как у кепки у него мягкая тулья, как у фуражки — есть околыш. В начале 20 века сменились кепками.

[5] Отрывок из стихотворения Маяковского «Маруся отравилась» 1927 года

[6] Намек на героиню фильма «Стиляги» 2008 года.

[7] Фильм 1978 года с Джоном Траволтой

[8] Бриолин — косметическое средство для фиксации прически, популярное в 50х года среди советских стиляг, британских тедди-боев и американских гризеров.

Глава 43

«С каким из перечисленных веществ и при каких условиях будет реагировать закись железа: HNO3, H2SO4(разбавленная), NaOH, Br2+H2O, H2O?»

Я с тоской смотрел на последний вопрос билета. Нет, вот данная часть никаких трудностей не вызывала, в отличие от некоторых я знал ответ. И даже загадочная «закись железа» не смутила: я знал, что это старое название оксида железа (II), потому что уже сталкивался с термином в учебнике и по формуле FeO понял, о чем идет речь[1]. Вот только вопрос состоял из двух частей…

«С каким из перечисленных веществ и при каких условиях будет реагировать мухорол…».

Что за мухорол — я понятия не имел. Не говоря уж о том, чтобы сообразить, с чем эта дрянь должна реагировать. Судя по названия — что-то органическое… наверное… Похоже, очередной «зябрик», расхождение между нашим и этим миром, всплывшее в тот момент, когда это меньше всего мне нужно.

Я все с той же тоской оглянулся, в надежде… даже не знаю, на что я надеялся. Что где-то висит плакат, на котором написано «Мухорол» — и формула этой гадости приведена. Да где уж там… И ребят из комнаты нет, чтобы спросить — нас по пять человек запускают.

Хотя…

Прямо передо мной поскрипывала кожей куртка Каза, нашего нового соседа. Вот только поможет ли он?

Нет, что с химией у Каза проблем нет — это видно, вон как он быстро строчит, да не карандашом или перышком, а самой натуральной самопишушей ручкой[2]. Просто… Нет ли в нем зазнайского гонора, мол, буду я тут еще помогать всякому быдлу? Дело даже не в польской фамилии, я просто не понял за один вечер, что это за личность.

Вчера Каз, не успев появиться, развел бурную деятельность по обеспечению себя любимого. При этом, вроде и не отмалчиваясь, отвечая на вопросы и сверкая гагаринской улыбкой, он как-то ухитрился практически ничего о себе не рассказать. Ни откуда он, ни кто родители, даже возраст непонятен. Единственное, что я сумел уловить — до сего дня он жил у дяди, но с сегодняшнего дня по каким-то неозвученным причинам жить он там больше не может… или не хочет… короче говоря, ясности его рассказы никак не прибавили. Несмотря на свою кажущуюся многословность. Даже наш Берген, которому, я подозреваю, любая чужая таинственность была как нож по горлу, в конце концов сделал стойку и, как я успел заметить, начал задавать вопросики с подковыркой. От которых Каз ускользал с великой ловкостью. Пусть его Берген развлекается, авось меньше будет пытаться меня «разоблачить» — теперь не самая загадочная личность в комнате, да, пожалуй и на всем курсе.

При этом, надо заметить, язык и руки Каза работали совершенно автономно: не прекращая разговаривать, он расстелил себе кровать — при этом, надо отметить, застелил «по-солдатски», как будто уже отслужил — одолжил у меня сковороду, вышел с ней и вернулся через некоторое время с той же сковородой, но на ней уже шкворчала яичница с салом. Причем ни яиц ни сала он с собой не привез. Зато привез пачку чая, который ухитрился заварить чуть ли не одновременно с походом за яичницей, пакет колотого сахара, то бишь не рафинада, а отколотого кусочками от одного цельного куска[3]. Всем этим он не преминул угостить нас, при этом между делом Каз сумел раскрутить запасливого, но прижимистого Ириса на сухари, каким-то безошибочным чутьем угадав, что они у него есть, причем именно у него.

Похоже, Зибровский относился к той категории людей, у которых в заднице не одно шило, а целый пучок и которые просто органически не могут сидеть без дела. Такие люди всегда будут чем-то заняты, любое событие, любой предмет, любого человека они привлекут к исполнению своих планов, десятки которых рождаются у них в голове за секунды.

К таким людям относился Остап Бендер — интересно, есть ли он в этом мире и как зовут, если есть? — но это не означает, что такие люди непременно мошенники. Просто сын турецкоподданного свою энергию направлял на относительно честный отъем денег у населения, но вектор приложения этой энергии может быть самым различным.