Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович - Страница 52

Неприятная девушка, в общем. Стервоза.

Я посмотрел на обложку:

— Тайна профессора Мекшаева.

— Какая еще тайна? — захлопала поросенковыми ресницами «свинка», — Секретная, что ли?

— Да нет, — я протянул ей книжку. Девчонка схватила ее, раскрыла… и чуть ли не в лицо мне ее швырнула, — Это же про шпионов! — обвиняющее выкрикнула она.

— Ну да, — меланхолично кивнул я. Чтение детективчика из стопки, притащенной в общежитие из брошенной квартиры моряка, меня действительно успокоило.

— Как можно перед экзаменом читать это… эту… макулатуру?!

— А что мне нужно читать перед экзаменом?

— Учебники!

Чего она так надрывается? Больше всех надо?

— Читать учебники нужно заранее. Например, в школе. А перед экзаменом их читать уже поздно, — менторским тоном заявил я.

Судя по горящим глазам, Свинка с радостью треснула бы меня по голове чем-нибудь тяжелым, но сдерживало ее только то, что на нас уже начали обращать внимание остальные абитуриенты.

Я почесал бороду, и это невинное движение окончательно вывело девчонку из себя. Быть бы мне битому, но тут объявили, что можно войти в помещение.

Лекционный зал, скамьи, поднимающиеся полукругом, или спускающиеся, смотря откуда глядеть. Большая часть экзаменуемых предсказуемо убрела на самые зады, видимо, считая, что чем дальше от комиссии, тем больше возможности списать… ну или просто по школьной привычке. Несколько человек, напротив, уселись на первые ряды. Наверное те, кто был в школе отличниками и сидел на первой парте, чтобы маячить перед глазами учителя. В числе этих предполагаемых зубрил оказалась и Свинка. И почему я не удивлен?

Где сижу я сам? Ну… На первом ряду. И не потому, что я в школе был зубрилой, совсем нет: просто я хочу сразу же запомниться преподавателям. Конечно, у лохматого и бородатого талганца шансов затеряться в толпе и так немного, но тем не менее. А вот зачем мне, чтобы меня помнили преподаватели… Во-первых, затем, что преподаватели — тоже люди и к тому, кого знают, они будут относиться… не с поблажками, конечно, но с некотором снисхождением. Как минимум, хоть чуть-чуть будут лояльнее на экзаменах и зачетах. А вторая причина вытекает из моего нахождения в этом мире на, прямо скажем, птичьих правах. Чем больше людей меня знает — тем меньше вероятности, что кто-то заподозрит во мне чужака.

Так, хватит думать, надо решать задачи. Я взял чуть желтоватый двойной листок из тетради в клетку и карандаш. Сначала — черновик. А потом придется переписывать начисто, между прочим, стальным пером, макая его в чернильницу…

Что тут у нас в билете?

Две задачи, одна по алгебре, другая — по геометрии, три примера… бррр. Если я что-то из математики и не люблю, то это логарифмы и неравенства. Нет, я их умею решать… но не люблю.

Ладно, начнем с задач, для разминки, а потом перейдем к примерам.

«За 4 карандаша и 3 тетради заплатили 7 рублей, а за 2 карандаша и 1 тетрадь заплатили 2 рубля 80 копеек. Сколько стоит одна тетрадь и сколько стоит один карандаш?». Обожаю такие задачи. Даже в уме могу их решить. Итак: карандаш — икс, тетрадь — игрек, тогда два икс плюс игрек равно 280, следовательно, игрек равен 280 минус 2 икс, а икс, значит… так, четыре икс плюс три умножить на 280 минус два икс равно семьсот, два икса равны 140, икс равен 70…

Карандаш — семьдесят копеек, тетрадь — рубль сорок.

Есть!

Вторая задача: «В прямоугольном треугольнике один катет равен 4 см, а второй — на два сантиметра короче гипотенузы. Чему равен периметр треугольника?». Хм. Периметр я сразу могу назвать — 12 сантиметров. Потому что если катет — 4 см, то второй — 3, а гипотенуза — 5. 3, 4 и 5 — это же египетский треугольник, его еще древние египтяне знали! Они его при постройке пирамид использовали, когда нужно было получить точный прямой угол: берешь веревку, делишь ее на 12 равных частей, складываешь в треугольник со сторонами 3, 4 и 5 — вот тебе и прямой угол. Но мне-то надо вычислить, а не просто ответ написать. Особенно если учесть, что египтян здесь не было, в смысле — были, но назывались иначе. А так можно было бы выпендриться и приписать про в конце про них.

Ладно, пойдем путем вычислений.

Один катет — 4 см, второй — икс, гипотенуза — икс плюс два. Тогда четыре в квадрате, плюс иск в квадрате равно икс плюс два в квадрате…

Скрипели карандаши, шуршала бумага…

[1] Песенка из мультфильма «Масяня»

[2] ГОСТ на сигареты с фильтром в СССР появился в 1958 году, но сами сигареты в продаже — с 1966 года. Так что в пятидесятых сигарет с фильтром действительно не было.

[3] Доля курящих мужчин в СССР на конец пятидесятых годов составляла 45 %, доля курящих женщин — 23 %

Глава 37

— Чего такой грустный, Ершан? — хлопнули меня по спине, отчего незаметно подкравшийся Берген чуть не получил локтем. Некоторые вещи у меня на автомате проходят, на одних рефлексах.

— Да вот, думаю, правильно ли я решил…

Задачки попались легкие, логарифмы с неравенствам я таки разгрыз, а вот показавшийся с первого взгляда простеньким пример из геометрии заставил задуматься. Вроде бы и несложно: косинус икс минус косинус двух икс равно нулю. Значит, нужно найти угол, косинус которого будет равен косинусу угла, в два раза больше искомого. Ага, а теперь попробуй высчитай… Нет, я и этот пример решил, но… Правильно ли? Я, в задумчивости, иногда такого могу насчитать, плюс с минусом перепутать или запятую не туда сдвинуть, отчего по моим тетрадям перемещались автомобили с отрицательными скоростями, перевозящие сталь с плотностью этилового спирта. От невнимательности. А невнимательность — это такая штука, когда ты даже не замечаешь, что был невнимателен.

— Да брось ты… ты же после армии?

— Нет, после школы.

— Да?! А выглядишь так, как будто тебе лет двадцать, я и думал, что… Еще борода твоя. Тогда да, ты по конкурсу идешь. Это я после армии, мне достаточно экзамен на положительную оценку сдать — и я поступил[1].

— Ты после армии? — в свою очередь удивился я, мысленно матеря чересчур внимательного Бергена, который почти точно угадал мой возраст. А сам, кстати, выглядит как школьник.

— Ну да.

— Где служил? — машинально спросил я. Как будто мне место службы скажет хоть что-то.

— Восьмидесятая мотострелковая Краснознаменная Краснодонская орденов Камашева и Красной звезды дивизия имени Верховного совета Каджийской Республики Советов. Ефрейтор Кароев.

— Что-то я слышал про нее… — снова брякнул я. Потому что название мне и в самом деле показалось знакомым. Что-то я слышал про эту дивизию. В нашем мире.

— Ранее стрелковая, ранее пластунская, ранее горнострелковая, ранее стрелковая, ранее пехотная, сформированная в 1053 году, прошедшая Гражданскую и Великую Отечественную!

Вспомнил! У меня в этой дивизии знакомый служил. Только называлась она не восьмидесятая, а девятая, но точно помню, что в войну она была пластунской. Единственной пластунской дивизией в СССР, в ней воевали казаки, в казачьей форме, той, что черная, с красными башлыками[2] и кубанками… шапками-кубанками[3], я имею в виду. Часть со славными традициями, короче говоря.

Берген, поняв, что я слышал о его дивизии, гордо расправил плечи и солидно сказал:

— Мы тут, кстати, собираемся пива выпить в честь экзамена. Ты с нами?

— По-ра-по-пи-ву-пора, по-ра-по-пи-ву-по-ра, — напел я.

Берген на секунду завис, и тут же, поняв, о чем песенка, рассмеялся:

— Точно! Это у вас там, в Талгане, так поют?

Черт. Откуда я знаю, что там поют в Талгане, и поют ли вообще. Может, там поют какие-нибудь мугамы[4], про которые слышали только фольклористы, а может — наоборот, талганские песни известны по всей стране и талганец их не знающий, так же странен, как, например, негр, не знающий, что такое рэп.

— Не, это я от… этих… услышал…

Ну, придумывай быстрее — от кого.

— От геологов.