Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович - Страница 4

— Молодой человек, не морочьте мне голову! Я в этом городе живут уже пятьдесят лет, преподаю географию — здесь никогда, запомните, ни-ког-да не было улицы Синей! Ваши глупые шутки тут совершенно неуместны…

Тьфу ты. Надо ж было так с первого раза нарваться. Еле ноги унес.

Помощь всегда пригодится тем, кто живет в частном секторе. Дрова поколоть, огород полить или там перекопать, отнести что-нибудь ненужное, принести что-нибудь нужное… Не с первого раза — так со второго, не со второго — так с десятого, но повезет обязательно. Правда, есть одна проблемка: где находится в славном городе Раниманске этот самый частный сектор? С одной стороны — просто подойди к любому прохожему и спроси. А с другой — молодой парень интересуется, как ему найти частный сектор. Во-первых — неестественно. Во вторых — кто его знает, вдруг в здешнем мире словосочетание "частный сектор" звучит так же странно как для нас — какой-нибудь "приватный сегмент". Поэтому мы поступаем иначе: нет ничего естественнее, чем человек, который ищет улицу. Подходит к вам и, вежливо извиняясь, спрашивает, где находится улица Синяя? Вы задумываетесь, морщите нос, после чего признаетесь, что слыхом не слыхивали ни о какой Синей улице. На что спрашивающий — не менее вежливо — уточняет, что это маленькая улочка с домами, садами и огородами. Где такая может быть? В ответ вы показываете направление к ближайшему известному вам частному сектору. Что и требовалось.

Небольшое уточнение: в качестве опрашиваемых лучше выбирать людей пожилых, пенсионного-предпенсионного возраста. Замечено, что они любят поговорить больше других, в особенности — направить на путь истинный заблудшую молодежь.

Большое уточнение: к тощим тетушкам, весьма смахивающих на старуху Шапокляк — не обращаться ни в коем случае!

Две следующих женщины, опрошенных мною, подробно рассказали на каком именно автобусе можно добраться до нужного места. И только четвертая правильно поняла вопрос — как ДОЙТИ, а не как ДОЕХАТЬ и не менее подробно рассказала, как дойти.

Храни бог добрых женщин.

Не прошло и получаса, как я добрался до нужного места: кривой пыльной улочки с невысокими заборами, из-за которых свисают ветки яблонь и вишен (а может груш и слив — плодов еще нет, а я не специалист), уютными палисадничками и ленивыми собаками, лежащими посреди дороги. Улица, разумеется, никакая не Синяя, а вовсе даже Хвойная. При том, что никаких елок, сосен и прочих пихт на ней не наблюдалось. Вообще, конечно, понятно, что название могли придумать лет двести назад, и тогда для такого наименования были все причины, но иногда складывается такое ощущение, что названия улицам придумывают по принципу "Лишь бы никакого отношения к действительности". Улица прямая, как штык? Назовем ее Ломаной! Извивается, как змея на слаломе? Думать нечего — это Прямая улица!

Прогулка по городу сама по себе была небезынтересной. Я вообще люблю гулять в незнакомых ранее местах (главное — не забрести в такое место, где аборигены воспримут вас исключительно как источник ценных трофеев), а такой случай мне в жизни не выпадал — пройтись по совершенно незнакомым улицам абсолютно незнакомого города вовсе незнакомого мира. И главное: все говорят по-русски! Мечта туриста.

Лобастые автобусы с полукруглыми крышами важно катились вместе с редкими легковушками, солидно блестевшими черным лаком, и солидными грузовиками защитного цвета.

Магазины назывались просто и незамысловато "Промтовары", "Цветы", "Продуктовый магазин N 17", причем каменные буквы названий были намертво вмурованы в стену.

На перекрестке лихо размахивал полосатым жезлом милиционер.

Там и сям попадались серые коробки автоматов газированной воды, над кнопками было крупно написано "С газом" и "Без газа".

Прошагала колонна солдат. В гимнастерках, в пилотках, в широких галифе. С полотенцами под мышкой — в баню, что ли идут?

Деревянные двухэтажки перемежались солидными домами с цокольным этажом и небольшими балкончиками. Кое-где за зелеными заборами стояли недостроенные кирпичные дома. А в одном месте за таким же забором скрывался полуразрушенный дом. Причем полуразрушился он не от старости — судя по всему, причиной оказалась авиабомба. Весело.

Над речкой выгнулся горбатый мостик, с которого удили рыбаки.

На лавочке сидит парень, по виду — типичный студент. Откусывает от пухлого батона и запивает кефиром из стеклянной бутылки. Еще и умудряется книгу читать.

Поражает разнообразие головных уборов: кепки всех сортов и разновидностей, широкополые шляпы, фуражки у военных, соломенные канотье, плоские тюбетейки — причем у вполне европеоидных личностей — платки у женщин, шляпки, панамки и просто лихо распущенные волосы. Последнее — хорошо, значит, я не так уж и выделяюсь из толпы со своей стрижкой под машинку.

Киноафиши зазывали зрителей на драмы и комедии. "Пехотные былины", "Пыльный тракт", "Умница-красавица", "Трудная задача", "Вокруг Солнца", "Просто жизнь". На афише последнего фильма залег в траве солдат, в одной руке сжимавший винтовку, а в другой — держащий наотмашь гранату бочонком. И что-то подсказывало мне, что речь в фильме шла вовсе не об учениях. Весело.

В небольшом скверике тихонько журчал фонтан.

Дворник поливал асфальт из мягкой резиновой кишки.

Девочки в цветастых платьицах и с задорно торчащими косичками играли в "классики". Такие типичные, классические "классики".

У желтой бочки на колесах с надписью "Пиво" толпились страждущие. Спокойненько сдували пену, выпивали кружку и просили еще. Черти. Тут пить хочется, аж в горле скрипит, а они еще и дразнят.

Где-то вдалеке прогудел паровоз.

Между жилым домом, на балконах которого сохло белье, и пожарной частью втиснулась небольшая церковь, с конусовидной кровлей вместо купола, выкрашенной в веселенький зеленый цвет.

На крышах двух свежепостроенных по виду пятиэтажек укреплены огромные буквы "НЕТ ВОЙНЕ" и "СЛАВА КПОР".

Посреди круглой разноцветной клумбы укреплен стенд. С жестяного листа на прохожих смотрит добрый дедушка, похожий на Айболита и полковника Сандерса[3] одновременно. Над ним — слова "Вперед, в бессмертие!". Довольно бессмысленно, на мой взгляд.

Я прошел мимо длинного кирпичного забора какого-то промпредприятия, перешагнул через тронутые рыжиной рельсы, улица потеряла асфальт и резко взмыла на холм, потом нырнула в заросли кустов, изогнулась, и вот тут яоказался на улице Хвойной.

Тэ-эк.

Пойдем. Я зашагал вперед, быстрыми взглядами оценивая возможность предложить свои услуги неквалифицированной рабочей силы.

Ту-ту-ту… Ру-ру-ру…

Что-то как-то ничего не видно… Огороды, которые я предполагал помочь полить, здесь маленькие, крыши покрыты железом, покосившихся или почерневших сарайчиков — не наблюдается, дров, которые можно поколоть — не видно…

Оп-па, стоять.

Дом. Выкрашен желтой краской, но о-очень давно, так что приобрел этакий серо-желтый оттенок. Три окна смотрят с фасада на улицу, и белый цвет наличников тоже не мешало бы обновить. Сарай ощутимо покривился, забор покосился, но при этом — стекла окон блестят чистотой, двор выметен, грядки аккуратно прополоты. То есть, живет здесь человек не ленивый, однако сил ему на поддержание должного порядка в хозяйстве не хватает. Старик, инвалид, сирота… Мне кто угодно сойдет. А, самое главное — зелено-оранжевая куча ольховых чурок во дворе. Точно знаешь, какую помощь предложить.

— Хозяева! Есть кто дома? — я откинул крючок с обратной стороны калитки и вошел во двор.

[1]МакМерфи — главный герой романа "Пролетая над гнездом кукушки". Здоровый человек, попавший в психушку как раз в пятидесятые, пусть и в США. Прошел через лоботомию и превратился в овощ

[2]Oui pro quo — в переводе с латыни "одно вместо другого". То есть, аналог "баш на баш"