Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович - Страница 10

Я плюхнулся на зашуршавшие мешки и с наслаждением вытянул уставшие от блужданий по городу ноги. Божественно… Сейчас бы еще покурить…

Рука нащупала что-то мягкое, на дерюгу мешков непохожее. Куртка. Похоже, строители бросили. А не бросили ли они чего в карманах?

Бросили.

Мятая картонная пачка. С папиросами внутри.

— Полный набор документов и чемодан с деньгами! — произнес я вслух, после чего обшарил карманы куртки и мешки вокруг. Ничего. Похоже, желание мне выделили только одно, и я истратил его на курево.

Я достал из кармана джинсов приватизированный коробок спичек, чиркнул — огонек на секунду высветил на пачке папирос коричневый кружок и надпись "Ракета" — и закурил.

Хорошо.

Хорошо лежать на мешках со стружкой, курить, смотреть в окно на звездное небо и ни о чем не думать. Хотя, нет, совсем не думать не получается.

Первая мысля, что пришла мне в голову — какие созвездия я вижу на небе? Потому что знакомые, я думаю, каждому школьнику, ковши Большой и Малой медведиц тут не наблюдаются. Не видна также и перевернутая "М" Кассиопеи, три звезды пояса Ориона не попадаются на глаза, пятиугольник Цефея,[2] ковшичек Плеяд…[3] Ничего этого не видно. А других созвездий я не знаю, я, в конце концов, не астроном. И можно было бы предположить, что я их не вижу по той простой причине, что находятся они в той части неба, которая не видна из моего окна, да вот только вместо них я вижу созвездия совершенно мне не знакомые. В частности вот этот четырехугольник ярких звезд на фоне Млечного пути я однозначно вижу впервые. Хм… А Млечный путь — на месте. Хотя и в нем виднеется черная дырка.

Интересно.

Второй вопрос, более насущный: где я, интересно, буду ночевать завтра? Первую ночь в этом мире я провел в кровати, вторую — на мешках. А третью? На вокзале? В ночлежке? Под кустом? В КПЗ? И есть ли здесь вообще КПЗ?

Я понял, что засыпаю.

Тщательно затушив папиросину и внимательно осмотрев все на предмет случайно уроненного уголька — не улыбается мне проснуться посреди пожара — я оттащил часть мешков в будущую ванную. Любоваться звездами перед сном — это хорошо, но защита от ветра и возможного дождя — еще лучше.

Завернувшись в свою куртку (я нашел — значит моя!), я начал засыпать. Мозг еще успел выдать кусочек размышлений. Кажется, я свалял большого дурака, обирая подвыпившего гражданина. На мне ведь прямо сейчас надета приличная сумма денег, в виде джинсов. Месячная зарплата, если мне не изменяет память. Хотя… Есть одна мааленькая проблемка. Если я продам джинсы — останусь без штанов. Значит, продав их — нужно тут же те самые штаны покупать. Ходить же по улицам без штанов в поисках новых — не комильфо. Разве что покупателя уговорить продать мне его штаны? Обменять, так сказать, с доплатой… Или раздобыть штаны заранее… Но для того, чтобы купить их — нужны деньги. Которых не будет до продажи джинсов. В долг, боюсь, не поверят. Или пойти уже опробованным путем и просто спереть штаны? Хм… Навык вора у меня еще не прокачан до такой степени, чтобы воровать одежду прямо с человека.

Без присмотра же никто одежду не бросит…

[1]Строили

[2]Созвездия Северного полушария

[3]Звездное скопление в созвездии Тельца

Глава 7

Городские бани N 2 прятались за зелеными деревьями на улице Конной и представляли собой невзрачное двухэтажное кирпичное здание. Если бы не запах, такой типично банный запах холодного пара, смешанного с дымом, и не продавцы веников, обсевшие вход, я бы предположил, что это морг. Но нет, вывеска над дверью утверждала, что это таки городские бани и именно номер два. Хотя номер мне был и непринципиален.

Зачем мне бани? Хм. Ну, во-первых — помыться. Я вообще-то уже третий день мотаюсь по жаре, потный как сайгак, голова чешется, щетина собирается превратиться в зачатки бороды. Теперь-то, когда у меня завелись деньги, можно и привести себя в порядок.

Завелось у меня — спасибо доброму товарищу Жанару, дай бог ему здоровья и жену поласковей — сорок пять рублей с мелочью. В буквальном смысле: три бумажки, одна в двадцать пять рублей и два червонца уже знакомого серо-синего окраса (четвертак же был голубовато-зеленым) плюс горсточка монеток, серебряных и медных. Как и любой человек, на которого внезапно свалилось богатство, я принялся кутить.

Начался мой кутеж… Не, не так.

Началось все ранним утром, когда я проснулся. На куче мешков в новостройке, да. А разбудил меня шум машин и голоса. Благо, что голоса звучали на улице, а не у меня над головой. Оставив свое ложе (и прихватив куртку на память), я выскочил через ту же дверь, в которую вошел ночью, и перепрыгнул забор (зря я, что ли, выбрал самое крайнее здание?).

После чего уединился в густых кустах. А потом пересчитал свои активы. Куртка — 1 штука, папиросы — пять штук, коробок спичек (забавный — из тоненьких фанерок, оклеенных синей бумагой) — одна штука, нож перочинный, слегка сточенный — одна штука. И сорок пять рублей кучка копеек.

Неплохо. Уже лучше, чем вначале.

Завтрак мой вместо неполезных жареных пирожков, состоял из свежего батона, купленного в гастрономе (черт, какой же вкусный был батон!) и поллитра молока. В такой, знаете, широкогорлой бутылке с серебристой крышечкой из фольги. На крышке вытиснено "Молоко. Жирность. Пятница" и цифры, которые я не разобрал.

Приобретение этого завтра вылилось в целый квест. Для начала — найти гастроном. Самое простое — он находился на углу площади, напротив памятника Афосину, я мимо него вчера проходил, первый этаж солидного здания с декоративными колоннами и лепниной. Потом — найти нужный отдел.

Гастроном начинался с широких застекленных дверей, тяжелых, как люк в бомбоубежище, и тянулся вдоль всего здания. Вся длина делилась внутренними арками на отделы: молочный, хлебный, мясной и прочие. Слева — окна с полукружьями вверху и белыми гармошистыми шторами. Справа — прилавки, вернее, закругленные витрины, в которых симпатичными пирамидками уложен товар. За ними — молоденькие продавщицы в белых халатиках и синих беретиках. За девочками — выложенные белым кафелем стены, пирамиды того же товара по направлению деятельности отдела и табличка с названием и номером отдела. Вот номер меня и смутил. Поэтому я тормознул и присмотрелся за тем, как покупают другие люди. Оказалось, что отделы пронумерованы не просто так. Чтобы что-то купить, нужно узнать цену этого самого чего-то, подойти к стеклянному загончику, за которым, у огромного кассового аппарата, сидит уже вовсе не молодая и не симпатичная тетенька. Ей нужно назвать цену и номер отдела, отдать деньги, она крутанет ручку и выбьет чек на кривовато оторванном куске ленты. С этим чеком нужно пойти в нужный отдел и там тебе отдадут требуемое. Странная система. Но, наверное, в ней есть смысл. Какой-то.

Обошелся мне этот завтрак чемпиона в пять с половиной рублей: два с полтиной — батон и три — молоко. Минус полтора рубля, которые мне вернули за пустую и помытую молочную бутылку. Итого — четыре.

Употребил все это я сидя на берегу реки и глядя на… Да на все окружающее. Плещущаяся вода, голубое небо, железный мост с высокими полукруглыми фермами, дома на том берегу, чайки, которые собрались возле меня и противно каркали, требуя свою долю от моего кровного батона. Горбушку все-таки выпросили. Чтоб им подавится ею.

После завтрака, сытый и умиротворенный, я и направился в бани. Помыться и… Ах да. Вторая причина моего похода туда — пополнить мой гардероб за счет других клиентов.

Внутри бань, за массивными дверями — да что ж они все тут такие тяжеленные-то?! — я сразу уткнулся в кассу, в которой за два рубля мелочью купил билет. От кассы в разные стороны отходили две полукруглые лестницы на второй этаж, широкие, как будто не в баню, а в театр. Мальчики — налево, девочки — направо. Под "мужской" лестницей прятался буфет, под "женской" — гардероб, закрытый по летнему времени.