999999999 маны. Том 4 (СИ) - "Оро Призывающий" - Страница 30

Особенно, когда они свежие.

— И… вы хотите сказать, что мне нужно вскрыть тело императора? — я опустил голову вниз и посмотрел на себя. — Неужели я так похож на мясника?

Недоверие к человеку может вызвать долгий перечень вещей. Однако мало кто будет спорить с тем, что просьба распотрошить мирно покоящееся в склепе тело — находится где-то рядом с вершиной этого списка.

— Господин Ротт, мне кажется, что самую малость испачканные руки — довольно маленькая плата за то, что может предложить сила Люция, — она сделала паузу. — К тому же, он сам бы так и поступил, не раздумывая.

— Я не Люций, — чёрт пойми как работают эти старики, однако в них всегда прослеживается свойство приписывать незнакомым людям характеристики их детей или знакомых.

— Если что, я здесь не один с Уроборосом, — я улыбнулся. — Но осквернять трупы нужно именно мне. Не находите странным?

Ладно, допустим, я становлюсь параноиком. Однако учитывая тот остросюжетный сериал, в который превратилась моя жизнь, это даже не было плохо. Понятно одно — я буду полным дураком, если попытаюсь вобрать в себя силу Императора не разобравшись толком что к чему. То, что сама Дюбуа не сделала этого ни при первой возможности, ни за столько лет, прошедших с тех пор, красноречиво говорило об этом.

— Понимаю, к чему вы клоните. Будучи моложе, я попросту боялась. Такой… ноши, такой ответственности. А затем, когда стала старше…

Дюбуа выгнула руку и задрала рукав. Морщинистая кожа в некоторых местах перетекала в блестящий в тусклом свете металл. Она постучала пальцем по запястью, то отозвалось приглушённым звоном.

— Мне очень много лет, господин Ротт, — её усмешка стала слегка кривой и горькой. — Больше, чем вы в своём возрасте можете себе вообразить. Во мне больше металла, чем в долбаном монетном дворе.

— Протезы? — в эту часть я ещё мог поверить, а вот в первую — ни на грамм. Дюбуа боится ответственности и власти? Можно подумать, она и так ей не обладала почти всю жизнь.

— Протезы, — грустно кивнула Дюбуа. — И с каждым годом их больше и больше. Они напитаны чужой силой — не моей, и я не знаю, как эта сила себя поведёт, если я попробую сделать подобное. Уже не говоря о том количестве скверны, с которой борется Люций. Возможно, и даже скорее всего, меня просто разорвёт на куски изнутри.

Я удивленно приподнял бровь, услышав моё любимое, чтоб его, слово.

— Скверны? Обычно после смерти пробуждённых в них не остаётся никакой силы, она вся оскверняется. Вы же не хотите, — я сощурился, — чтобы я поглотил чистую скверну?

Это мы уже проходили. Но задать наводящий вопрос никогда не бывает лишним.

— Обычно так и происходит, — согласилась Дюбуа, — Вот только Император, с какой стороны не посмотри, не был «обычным», господин Ротт, — старушка с гордостью улыбнулась. — Как бы ему не хотелось верить в обратное… Люций — первый пробуждённый, и, возможно, сильнейший из всех. Его сила ещё борется, потому что несёт отпечаток его личности, а Люций бы боролся до конца.

Я чуть не поперхнулся воздухом. Сдерживать скверну остатками силы воли… даже после смерти? Либо этот Люций и правда был очень крутым мужиком, либо меня где-то пытаются жестко нае*ать.

Опыт подсказывает сначала рассчитывать на второй вариант.

— Жаль, конечно, что я не смог с ним познакомиться… — пробормотал я.

В этом была частичка правды.

— Да, — мило улыбнулась Дюбуа, снова нацепив свой образ доброй старушки. — Думаю, вы бы нашли общий язык. В ваши годы… он был в точности как вы. Такой же… яркий, упрямый, горящий своими идеями…

Она покачала головой.

— Наверное… если бы у нас был бы ребёнок, он был бы похож на вас. — произнесла она больше мечтательно, нежели сожалея.

Это уже было странно. Дождавшись, пока старуха окончит предложение, я демонстративно повертел головой по сторонам.

— Если бункер… гробница… служит как небольшое поле боя Императора и скверны на веки вечные, значит, это место должно быть защищено от скверны лучше, чем все кладбища Альянса Пяти, вместе взятые?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лучшей защитой из возможных, господин Ротт, — в голосе Дюбуа послышалась неиллюзорная гордость.

Я заинтересованно нахмурился. Нет, я не обольщался — если я здесь умру, то никакая защита не выдержит, и всё выльется наверх, в самый центр столицы. Но ведь лежащее передо мной тело — тоже сосуд…

— Но такой сильный пробуждённый, как Люций… получается может выдержать очень большое количество скверны, раз так долго с ней справляется?

Поклясться могу, что будь мы в мультике, над моей головой загорелась бы лампочка.

Дюбуа посмотрела на меня так, словно я обматерил её Люция, а не задал простой вопрос.

— Разумеется, — она фыркнула, — Но он достоин куда большего, нежели вечной бессмысленной борьбы.

Я задумчиво поглядел на старуху, потом на фотографии. Вот Император вместе с женой и детьми — в простой одежде, кажется, где-то на отдыхе. Вот он на открытии Мемориала Вечной Славы, на том самом месте, где когда-то произошла Кайзербергская Бойня и где он получил все свои способности. Вот на каком-то лётном поле, и рядом с ним одноместные самолёты — интересно, а это здесь к чему?

Впрочем, я не просто рассматривал фотографии. Это помогало мне свести кое-что воедино.

«Он достоин куда большего». «Наш ребенок был бы похож на тебя».

Я удержался от того, чтобы хмыкнуть.

Случайно найденный человек с Уроборосом не может быть надеждой на спасение Империи — слишком сложно было просчитать, что именно сейчас старуха найдёт меня, что всё сложится так, как сложилось. Значит, у неё есть другая цель… и до этого момента я никак не мог сообразить, какая.

Но теперь туман прояснился. В частице силы не было оттиска сознания Императора, не так ли? Там было само это сознание… оно до сих пор боролось со скверной внутри себя — и успешно выигрывало. А отказалась Дюбуа от этой ноши, потому что…

…тяжеловато будет жить со своим любовником в одном теле. Во всяком случае, ребёнка уж точно не заделаешь.

Наверняка это и есть тот козырь, о котором она говорила, а никакая не императорская печать. Люций наверняка заготовил доказательств своего возвращения в новом теле, сделал всё… не просчитал лишь того, что поиск другого Уробороса затянется на столько лет. А какой момент подойдет для триумфального возвращения отца нации лучше, чем тот, когда из-за грядущей войны часы судного дня зависли всего в минуте от полночи?

Я тяжело вздохнул.

Ладно, обломаем ей праздник. Не в первый раз.

Раз уж Император был весь из себя такой распрекрасный, то он наверняка понял бы, почему я хочу сделать именно то, что хочу сделать. Выброс скверны такого масштаба, что был в моем теле, посреди столицы Империи, перечеркнет потуги любого политикана, даже самого талантливого. А здесь можно будет свести урон до минимума, за двойной стеной из самого сосуда в виде его тела и запечатанной комнаты.

В конце концов, можно будет вернуться и попытаться помочь ему.

Я окинул Дюбуа взглядом — и шагнул к Императору. Чтобы влить в него часть своей скверны, мне нужно всего лишь добраться до частицы силы. Только доставать её я не собирался. Я шагнул вперёд и положил руку покойному Люцию на грудь.

— Стой! — Дюбуа шагнула вперёд, вновь перейдя на «ты». — Ты что творишь?

— То, что вы просили, — я поглядел на неё. — Хочу достать частицу.

Женщина удивленно выпучила глаза, удивленная таким резким согласием.

— Так ты согласен? — она быстро закачала головой, осознав, что этот вопрос более не уместен. Не здесь, — она быстро огляделась. — Не в этом месте. Нужно всё подготовить, воссоздать условия… чтобы как в… — она резко осеклась на полуслове, понимая что может ляпнуть лишнего и раскрыть мне те карты, что позволят играть без её непосредственного участия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я пару мгновений поморгал, осознавая, о чём она говорит и, нахмурившись, глянул на стену с фотографиями.

На моем лице расцвела ухмылка. Увы, предложением меньше — и я бы действительно не знал что делать с трупом, однако Дюбуа всё же просчиталась.