Эльфийский талисман, повесть о двух городах (СИ) - Владимиров Николай - Страница 8

Вечером пришёл ответ: Володя, если он был, сгинул безвестно. А Надя и Юра всё это время жили в Басине, в домике местной травницы. Надя училась у травницы, осваивая её ремесло, а Юру пытались заставить работать в поле и чинить повреждённый разбойниками палисад. И в том и в другом случае он проявлял неподобающую «приниженному» строптивость в сочетании с полнейшей неумелостью.

Следующим утром, по личному распоряжению Его Сиятельства в Басину выехал сафи (офицер) службы эгльрами с каретой, охраной и скрепленным печатью и подписью приказом разыскать и доставить. «Гудун» с крылатым конвертом под короной, «аллюр три креста» — но, несмотря на это, сафи слегка опоздал. За два дня до того Надя и Юра ушли из Басины, пробыли где-то почти сутки, вернулись — подарить травнице на прощение драгоценное эльфийское яблоко, и ушли насовсем.

— Руах и святая Ансару! — ворвалась в комнату орнелийская принцесса. — Аню! Так вот ты где!.. Я тебя повсюду ищу…

— Ир! — не выдержала Анечка. — Сама же предложила захватить «мантильку»…

— Извини меня, Аню! — фыркнула Ирику. — Ты иногда ведёшь себя… Ну, как простолюдинка, честное слово. Самой-то зачем бегать? Ведь есть же слуги…

Словно подтверждая слова госпожи, на пороге замерла служившая Ирику камеристка — маленькая черноволосая девушка по имени Корсу, в полосатом форменном платье и белом переднике, с плетёной корзинкой в руках. Анечка сразу вспомнила, как удивлялся премудрый Илома. «Вы пользуетесь ножом и вилкой на какой-то свой, чужеземный манер, — говорил он. — Но при этом так свободно и естественно, словно всю жизнь этим занимались. Оказавшаяся в барских покоях мужичка вела бы себя иначе. Но при этом не привыкли, чтобы вам прислуживали. Неужели у вас все настолько богаты, что совсем нет слуг?..». Не желая ссориться — всё же настоящей хозяйкой здесь была Ирику, Анечка взяла со столика мобильный телефон.

— Святая Айореми Эльдифу! — сменила гнев на милость орнелийская принцесса. — Ну, конечно же… Аню, прости! Прости меня, пожалуйста! Я совсем забыла о твоей волшебной шкатулке. А ты прелесть. Аню, ты сама не знаешь, какая ты прелесть. Слугам такое и в правду не доверишь. Сэлфьи делать мы будем?..

Последнюю фразу, забавно коверкая слова, Ирику произнесла по-русски. Рассмеявшись, Анечка подняла телефон. Встав рядом, орнелийская принцесса обняла подругу за талию — обе девушки отразились на экране. Одного роста, похоже одетые — более полненькая Ирику носила светло-зелёное платье. У неё были правильные черты лица, золотисто-карие глаза, пухлые щёчки и слегка вздёрнутый носик. Светлые с красноватым отливом волосы заплетены в длинную, до пояса, косу. Пышный бант с длинными лентами делал орнелийскую принцессу похожей на школьницу-первоклашку.

Немного разбиравшаяся в здешних реалиях Анечка знала, что для дворянки-шайу бант с лентами был знаком высокого положения — как меч и пернатый берет для дворянина. Ирику горевала, что подруге, в её короткие волосы нельзя вплести что-то подобное. Анечка же, напротив, была этому только рада — с неё было достаточно панталончиков и чулок с подвязками.

Мобильный телефон уцелел в кармане платья каким-то чудом. Увидев на экране фотографии и видео из чужой жизни, премудрый Илома в него буквально вцепился — и был очень огорчён, когда в телефоне сел аккумулятор. К удивлению Анечки, в ту пору объяснявшейся не столько словами, сколько знаками и рисунками, премудрый прекрасно её понял. На следующий же день он принёс золотой перстень с крохотным коромыслицем в глубине прозрачного камня. Из-под коромыслица вырвался пучок разноцветных нитей, на глазах у изумлённой Анечки втянувшийся в предназначенный для зарядки разъём. Телефон тот час же ожил — с тех пор индикатор заряда всегда показывал максимум.

Глава четвёртая. На стрежне далёком…

Обогнув длинный узкий остров, поросший не просто густым, а чуть ли не дремучим лесом с буреломом, караван остановился примерно в километре от берега. Господин Эсванар прокричал в рупор нечто неразборчивое, крепкие ребята в алых жилетках на голое тело птицами взлетели на мачты, последний раз поднялись и легли на воду тяжёлые вёсла. Из порта наперерез понеслось чудное судёнышко под жёлто-белым флагом, висевшее в полуметре над водой, словно на воздушной подушке, но при этом приводившееся в движение длинными гнутыми вёслами. Следом отчалили обычные, тяжело гружёные лодки, так что вскоре на нижней палубе и на воде вокруг закипел шумный меновой торг.

Стоя у перил длинной кормовой надстройки, которую правильнее было бы назвать верхней палубой, Надя и Юра смотрели на кипевшую внизу суету. Менять им было особенно нечего, многие слова и выражения, какими обменивались торговцы, были непонятны. Оставалось скучать наверху, куда большинству пассажиров вход был заказан, есть фрукты — целую корзину местных яблок и груш подарил им один из Надиных пациентов, и любоваться раскинувшимся на берегу городом.

На вершине утёса с плоской вершиной стоял огромный замок. Из-за зубчатых стен выглядывали массивные здания, сложенные из белого и золотистого камня, над которыми поднимались башни. На четырёхскатной крыше самой большой и самой высокой, с башенками по углам, поблёскивали антенны. Верхние этажи соседней, более массивной и низкой облепили балконы. Над башнями развевались знакомые, в жёлто-белую клетку, флаги с гербами.

У подножия утёса уступами спускался к реке город — сложенные из белого и золотистого камня домики под красными крышами, утопающие в зелени садов. Город так же окружала зубчатая стена с башнями, а возле самой реки протянулась длинная — не меньше двух километров, пристань. У пристани на мелкой волне покачивались разномастные судёнышки. Отвалив от пристани, две тяжёлые барки под бело-синими флагами, родные сёстры судна господина Эсванара, на вёслах двинулись к остановившемуся каравану. В дальнем конце пристани отшвартовались три огромных, многопалубных и многомачтовых, явно не речных корабля.

— Красота какая! — восхитилась Надя. — Юр, ты только посмотри! Где ещё могла бы жить ждущая принца Ассоль. Знаешь, мне тут подумалось — что, если сесть в лодку и уехать на берег?..

— Надь! — Юра, которому ночью опять приснилась Анечка, едва не задохнулся от возмущения.

— Не обижайся… — вздохнула девушка. — Сама понимаю и не меньше твоего хочу выручить Аню. Да и заплатить за место в лодке нам нечем — не расписки же эти на части рвать. К тому же мы понятия не имеем, что нам написали. Но интересно было бы здесь побывать, побродить хотя бы денёк…

Юра согласно кивнул. И сама матушка Ругу, и её односельчане были неграмотны — а потому не умели читать и писать на здешнем языке и Надя с Юрой. Что до денег, то о них не имели понятия даже находившиеся в числе пассажиров судна купцы. Плату за лечение приходилось брать непонятными расписками с подписями и печатями. Если верить тем же купцам, согласно той или иной расписке с такого-то склада в Крохане можно получить столько-то мер перца и столько-то мешков пшеницы.

Вынув телефон, девушка сделала несколько снимков. Не ограничиваясь этим, она остановила проходившего по палубе судовладельца.

— Господин Эсванар! Вы не подскажете, что это за город?

«Достойный» метли с готовностью обернулся, поклоном приветствуя успевшую заслужить уважение лекарку-райсу. Но прежде, чем он успел ответить, внизу снова поднялась сопровождаемая криками суета. Торопливо извинившись, господин Эсванар побежал к ведущему на нижнюю палубу трапу.

Причиной поднявшейся суматохи стала похожая на венецианскую гондолу длинная и узкая десятивёсельная лодка. На корме под навесом стоял тощий как жердь господин в длинных, отделанных чёрным галуном белых одеждах. На груди сверкала полированная металлическая бляха, с пояса свешивались чёрные чётки-костяшки, на голове, поверх пышной, светло-золотой «львиной» шевелюры сидела похожая на горшочек шапочка.

Пассажиры и торговцы приветствовали господина в белом глубокими поклонами. Хозяева оказавшихся на пути лодок торопливо освобождали путь. С одной из лодок на палубу взобрался белобрысый, франтовато одетый парень. Растолкав пассажиров локтями, сам получив несколько тычков под рёбра, парень ухитрился оказаться возле спущенного с борта трапа даже раньше господина Эсванара.