Эльфийский талисман, повесть о двух городах (СИ) - Владимиров Николай - Страница 19

И, сообразив, что продолжать разговор — значит, всё погубить, легонько ударила лошадку. Послушная, на этот раз хозяйке, а не младшему Осонахи, та резво пошла. Кажется, Миха что-то кричал вслед или собирался крикнуть — Анечка скакала во весь опор, забирая прочь от берега. Пышные соцветия и красноватые метёлочки касались подола и носков туфель, встречный ветер трепал перо на шапочке и успевшие отрасти волосы, а в голове у москвички крутилась совершенно неуместная в ситуации мысль: «А ездить верхом я, всё-таки, научилась…».

Глава десятая. Лиловым пламенем затянут горизонт…

— Воздух! Летучий огонь справа по борту! — закричали на баке.

Крику сопутствовали шум и беготня — пассажиры заметались по палубе, выскочившие из кубрика матросы птицами взлетели на мачты, на судах каравана зазвонили колокола. Волей-неволей стоявшие у перил кормовой надстройки Наде и Юре пришлось оторваться от открывшейся их глазам картины.

А между тем, картина того стоила. Вех разлился здесь больше, чем на двадцать километров, помимо окружённых палисадами деревенек по берегам виднелись прячущиеся за каменными стенами города. У берегов на мелкой волне покачивались рыбачьи лодки под белыми парусами, среди полей петляли дороги, а на вершинах холмов темнели леса. Справа, над горизонтом, предваряя приближающуюся грозу, клубились неприятного вида тёмно-лиловые тучи.

Посередине реки, ближе к правому берегу, посреди скалистого островка в небо вонзался высокий, неожиданно тонкий утёс, заметно суживающийся от основания к вершине. Утёс удерживал в воздухе широкую песочного цвета ленту с острыми краями. Лента отбрасывала на поверхность Реки длинную тёмную тень, поверхность ленты так же покрывала зелень с вкраплениями красного и светло-коричневого. Достигая воды, с ленты свешивалось несколько тонких, как паутинки, серебряных нитей с полупрозрачными треугольничками у основания. Над вершиной утёса описывал круги жёлто-красный мотылёк.

Расстояние скрадывало детали — до утёса и ленты было, самое меньшее, километров двадцать. Москвичам здорово помогла бы зрительная труба респати Киро — на беду, тем же вечером «младший итаниси» покинул судно на лодке. Насколько смогли разглядеть москвичи, на пристани около небольшого городка «возвышенного» ожидала окружённая всадниками карета.

Зато на нижней палубе по-прежнему отирался давешний белобрысый парень. Занят он был исключительно собой и своими делами — подрёмывал, играл с мужиками в кости, плясал под скрипку и дудку, шлёпал зазевавшихся молодок пониже спины — даже подрался с мужем одной из них под рукоплескания пассажиров и палубной команды. Разве что, время от времени, поглядывал на длинную кормовую надстройку, куда ему, как палубному пассажиру, вход был заказан. Юра никак не мог отделаться от мысли, что парень наблюдает за ними и только за ними — причём не столько за ним, сколько за Надей.

— Что это? — удивился Юра. — Мост?

— Юр! — не согласилась Надя. — Посмотри внимательнее.

Над рекой, в прозрачном синем небе плыли маленькие облачка. Одно из них, движимое ветром, коснулось свисающей серебряной паутинки — в месте соприкосновения заиграла крошечная радуга, а затем облако бесследно исчезло, втянувшись в нить. Тем временем другое облако частично закрыло утёс. Юра вспомнил Останкинскую телебашню, и ему сделалось по-настоящему страшно — только теперь он осознал настоящие размеры находящегося перед ними образования. Молодой человек повернулся к девушке — но тут на судах каравана принялись играть тревогу.

— Воздух! Летучий огонь!.. — слышалось отовсюду.

Висевшая над правым берегом туча — огромная, клубящаяся, тёмно-лиловая, выглядела жутковато, но не казалась опасной. Однажды москвичи уже попадали под такую — спускаясь на плоту по Росаве, неспешно текущей через бескрайние леса. Впечатлений осталась масса — раскалывающееся от грохота небо, бившие над лесной чащей огненные жгуты молний. Но сами москвичи отделались лёгким испугом — поливший дождик оказался мелким и совсем не страшным.

На кормовую надстройку не поднялся, а буквально взлетел господин Эсванар, сопровождаемый пожилым лысоватым помощником. Бросив несколько слов старшему рулевой команды — судно управлялось не штурвалом, а румпелем с длинным рычагом, приводимым в движение одновременно несколькими матросами, он подбежал к стойке со спускающимися вниз, под палубу раструбами — точь-в-точь как на старинном земном пароходе. Откинув крышку крайнего, он отдал непонятную команду — к удивлению москвичей, вёсла начали двигаться не быстрей, а медленней. Караван разделился, образовав две идущие бок о бок колонны — лопасти вёсел едва не касались друг друга. Стоявший на надстройке соседнего судна капитан, в разрезном кафтане, при мече и круглой шляпе поднёс к губам толстенький рупор-раструб.

— Эй! Нирма Сатихи! — громко крикнул он. — Ну что, выровнялись?

— Выровнялись! — ответил господин Эсванар в такую же трубу.

— Тогда самый полный! — продолжал чужой капитан. — Рыбки мало, так пои зверьё вином, пусть живее ворочают щупальцами, проклятые мешки со слизью!.. Клянусь святым Гунташем, как-то не хочется гореть на виду у родного города…

Повинуясь новой команде, вёсла заходили пугающе быстро, сгибаясь так, что Юре показалось — ещё немного, и они переломятся. На соседних судах не отставали, выдерживая скорость и расстояние — чтобы избежать катастрофы, господину Эсванару то и дело приходилось кричать на рулевых. Время от времени до москвичей долетали непонятные слова:

— Сгорим, сгорим!.. Ещё бы нитей двадцать — половину стражи…

Между тем огромная тёмно-лиловая туча неспешно приближалась. На рыбачьих лодках сворачивали паруса, Река сделалась рябая от налетевшего ветра. Отдавая очередное распоряжение, «достойный» метли заметил стоявших у перил москвичей. Юра напрягся, ожидая, что господин Эсванар наорёт на них, заставив работать вместе с матросами. Это было бы не совсем справедливо — большинство пассажиров попряталось под палубой, а остальные молились, воздев к небу руки. Кто-то, присев на корточки, с головой накрылся смоченным плащом или одеялом, надеясь таким образом переждать беду.

— Госпожа моя! — сорвав с головы шляпу, «достойный» метли поклонился Наде. — Скажите, вы можете её остановить?..

— Простите! — не поняла Надя.

— Остановите летучий огонь! — господин Эсванар был одновременно зол и удивлён непонятливостью москвички. — Крохана на горизонте, там сильные генераторы (непонятное слово), но сами видите, мы не успеваем. А наше собственное защитное поле (не вполне понятное слово) может не выдержать… Прежде его хватало, но теперь, когда у «ЗвёздноРождённых» началась смута, огневые облака летят к Зачарованным Лесам, словно на поживу…

— Я не могу… — наморщила лоб Надя после затянувшейся паузы. — Понимаете, я всего лишь лекарка. Я не умею управлять движением ветров…

— Достойно сожаления! — воскликнул метли. — Руах побери, если б вы знали, насколько… А усилить напряжённость поля (ещё одна, не вполне понятная фраза)? Мне доводилось слышать, такие способы есть. И некоторые райса умеют это делать…

Ради пущей выразительности господин Эсванар показал на установленный на корме ветряк — вдоль одной из опор бежала пара проводов в матерчатой изоляции. Выше торчал тонкий металлический прут — явная антенна.

— Нет, простите… Простите, пожалуйста! Я, правда, не умею… — смутилась Надя. — Разве что мой брат…

И продолжила, перейдя на русский:

— Юр! В самом деле, может быть, сходишь, посмотришь!.. Ты ведь, как-никак, инженер, а у них тут явный электрогенератор. Как в Басине, помнишь?..

Юра задумался. На судне господина Эсванара, в самом деле, имелся электрогенератор с двойным приводом — помимо ветряка на нижней палубе был установлен ворот. Два матроса и два пассажира, из числа палубных, отрабатывая проезд, крутили рукоятки, то и дел встревожено поглядывая по сторонам.

— Не знаю… э-э… Надь! — привычно замялся молодой человек. — У них же тут всё может быть устроено не так, как у нас. И, потом, я не… э-э… совсем понимаю, что именно должен сделать…