Эльфийский талисман, повесть о двух городах (СИ) - Владимиров Николай - Страница 10

Передвигаться всей этой компании предстояло в открытом ландо под тентом, с гербом та Кано на низеньких лакированных дверцах и в похожей на сундук карете с окнами без стёкол. Исключение делалось для сержантов и воинов эскорта, имевших собственных лошадей. Встречные экипажи торопливо сворачивали в сторону, многочисленные прохожие приветствовали орнелийскую принцессу глубокими поклонами. Не привыкшую к подобным знакам внимания Анечку это откровенно смущало.

— А вот и океанский корабль, смотри! — привстав, Ирику подняла сложенный веер.

Анечка не смогла скрыть разочарования — пришвартованный в дальней части набережной парусник уступал размерами как «Титанику», так и «Куин Мери». Зато на Ирику, впервые видевшую океанское судно вблизи, он произвёл впечатление. Длина за полтораста метров, четыре сплошные палубы — вдоль двух верхних тянулись открытые галереи, поднимающаяся ступенькой двухъярусная надстройка на носу и окружённая балконами трехъярусная — на корме, семь мачт с нависшими над головой реями в паутине снастей. На кормовой надстройке вращался флюгер с похожими на стрекозиные крыльями.

Здесь было не менее многолюдно, чем на улицах города — поодаль отшвартовалось ещё одно судно, а за ним и третье. Вдоль набережной тянулись склады, крытые черепицей лабазы — навесы на столбах, в загонах пофыркивали разномастные лошади. Купцы в разрезных кафтанах, приказчики в коричневых жилетках с ремешками, мастеровые и плотники, несущие на плечах ящики с инструментом. Городовая, портовая и частная стража, различающаяся обмундированием, вооружением и пёстрыми значками. Матросы и грузчики со сплетёнными из ремней носилками, просто любопытствующие горожане. И, наконец, жулики и оборванцы всех мастей. Их гоняли — но нырнув в толпу в одном месте, спустя несколько минут они появлялись в другом.

Анечка обрадовалась, различив в толпе знакомую фигуру в кафтане цвета топлёного молока, при мече и в берете с тремя чёрно-серыми перьями. Привстав, москвичка помахала рукой.

— Миха!

Обернувшийся на зов младший Осонахи сорвал берет, вежливо поклонившись. Поклонилась и его свита — второго сына осконского эгля сопровождали сержант с жезлом, «ходячий кошелёк» и двое слуг.

Ландо орнелийской принцессы остановилось у сходен. Всадники спешились, корабельный стражник в подпоясанном алом халате и забавном шлеме с лепёшкой на макушке затрезвонил в колокол. Не прошло и трёх нитей — или десяти минут, если верить часам в мобильном телефоне, как на сходнях появился господин в чёрном халате с золотым узором и широкополой шляпе со свисающим на бок хвостиком. Господина сопровождала свита и охрана — как успела подметить Анечка, обходиться без того и другого местная знать просто не умела.

— Ваша Милость! — сорвав шляпу, господин в чёрном халате сложился чуть ли не пополам. — Какая честь и какое счастье. Перед вами ничтожный Штикале Ирмах, совладелец и капитан «Госпожи Пфартару» — судна, которое вы видите перед собой. Мои спутники, достойные айтерийские негоцианты оказали мне доверие, избрав сурани-капитаном нашего подкаравана. Но какая честь для нас. Не скажу за Айтери и Фаирту — наши страны лежат далеко за морем, и новости доходят до нас, увы, так поздно. Но в «Форуме Кирелиса», Крохане и Гельсе все только и говорят о красоте, учёности и благонравии старшей дочери осконского эгля.

— Даже в Крохане и Гельсе? — на щеках Ирику появились ямочки. — Не ожидала, что слухи о моей скромной персоне успели разнестись так далеко. Да, разрешите представить: Аню Викторовнахи Коростелькова (орнелийская принцесса переиначила Анечкино имя и отчество на вехтарийский лад), моя подруга и гостья нашего Дома.

— Ваша Милость! — снова поклонился господин Ирмах. — И вы, молодая госпожа. Тысяча, нет… Целый миллион извинений. Мне просто нет прощения. Я был настолько восхищён красотой алой розы, что не заметил рядом с ней не менее прекрасную, золотую…

Анечка потупила глаза. Сказанный на чужом языке комплимент был великолепен. Единственное, что её смущало — этот, говоривший с заметным акцентом расфранченный и, кажется, даже надушенный павлин был совсем не похож на сурового, просолённого океанскими ветрами капитана.

— Но что это я? — притворно спохватился господин Ирмах. — Держу своих гостий на трапе, словно последних побирушек. Позвольте пригласить вас на борт «Госпожи Пфартару». Поверьте, что в океане, при хорошем ветре, на высокой волне она — настоящая р_а_н_у.

Судно господина Ирмаха и в самом деле напоминало плавучий город. Палубы и трюмы, люки и переходы, узкие лестницы, нависающие над головой деревянные потолки. Просторные трюмы, куда грузили местные ткани и выгружали привезённые из другого полушария вино и пряности. Собственная пекарня, скотный и птичий дворы, кубрики на верхней палубе — общая численность экипажа превышала тысячу человек. Казармы для воинов, каюты для лекаря и плотника с его командой. Настоящий дворец на корме — с каютами капитана, судовых офицеров и платных пассажиров, с богато отделанным салоном, где имелся даже камин.

Именно здесь, в салоне и накрыли роскошный стол. Хрусталь и отполированное песком чуть не до зеркального блеска железо, заменявшее безумно дорогую медь и напрочь отсутствующее столовое серебро. Под низким деревянным потолком висел стеклянный фонарь в потемневшей от ветров и влаги металлической обрешётке. Сквозь открытые окна налетал ветер — снаружи, над Рекой парили чайки и птеродактили.

Анечке в который раз сделалось неловко — сержантам, сопровождавшим подруг на борту судна, пришлось встать часовыми у стен. За правым плечом обнаружилась Ниету — за столом здесь прислуживали. Всего же, помимо подруг, в кают-компании присутствовали: господин Штикале Ирмах, трое из семи его офицеров-кирусати, и пятеро дородных купцов с супругами, рассчитывающих на выгодные контракты. Ждать контрактов им предстояло долго — за столом разглагольствовал исключительно господин Ирмах. И Ирику — орнелийская принцесса спросила, почему южный приполярный океан называется Жарким.

— У вас короткая, но очень морозная зима, — объяснил сурани-капитан. — Птицы замерзают на лету, а Вех становится накатанной дорогой — как Малое Море и полночные проливы Рокинкиру. И прохладное, кажущееся бесконечным лето…

— В полдневном полушарии разве не так? — удивилась Ирику.

— В полдневном полушарии с точностью до наоборот! — пылко воскликнул господин Ирмах. — Лето короткое, но такое жаркое, что окружающий воздух словно плавится. Из пазов в палубных досках выступает смола, привезённые с полуночи животные бесятся от жажды. Зато зима долгая, сырая и тёплая — проталины среди сугробов тают днём, замерзая ночью. Айтери спасает течение Закатных Ветров, следом за береговой линией поворачивающее на Полдень. Именно поэтому у нас два сельскохозяйственных сезона — зимой сеем пшеницу, а летом — виноград. Кстати, как вам наше золотистое?..

— Восхитительно! — согласилась Ирику, глядя сквозь хрустальный бокал в стальной оплётке. — Но сколь удивительно творение «ЗвёздноРождённых»!..

— Не для всех, — возразил господин Ирмах. — Большой Полдневный Континент в средних широтах — гиблое место. Там нет хорошего леса и трудно прокормиться сельским хозяйством — лето слишком жаркое и слишком короткое. Там нет мехов — тамошние зимы слишком тёплые. Не говоря о том, что там опасно — именно на Полдневном континенте расположены шесть из десяти гномьих городов. «ЗвёздноРождённые», если и жалуют посещением, то исключительно их…

— Но тамошнее дворянство… — начала Ирику.

— Тамошние земли не поделены, — ответил господин Ирмах. — Если кто и ходит в глубь страны, то разве что старатели в поисках не найденных предками золотых и серебряных жил. При редкой удаче в кармане можно унести целое шайоми. И «чёрные искатели» — ради чудес ремесла и магии в развалинах городов Древних. Ваша волшебная шкатулка, уважаемая госпожа, скорее всего, происходит оттуда…

Анечка улыбнулась. «Волшебной шкатулкой» галантный сурани-капитан называл лежавший рядом на столе мобильный телефон. Осматривая судно, они с Ирику нащёлкали огромное количество фотографий, и даже ухитрились сделать селфи, держа телефон в руках. Рамки у москвички больше не было.