Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 81

Прежняя жизнь Холлиан была не столь горестной, как у Сандера. Тонкие шрамы, испещрявшие ее ладонь, походили на бледные рубцы на левом предплечье гравелинга, но ей не приходилось проливать ничью кровь, кроме своей собственной. Однако в последнее время – когда он настроился на рукх Мемлы и позже, когда в руках его оказался крилл, – ее роль сводилась к помощи Сандеру, к поддержке его. Он, самоотверженный и неистовый, страстно ненавидел Верных, и борьба с ними была для него способом самооправдания. Сражаясь во имя Страны, он показал себя достойным соратником Великанов и харучаев, Ковенанта и Линден. Сейчас он держался с достоинством и уверенностью, чувствуя, что его отец мог бы им гордиться.

Гордилась им и Холлиан. Ее мягкая улыбка и открытый взгляд показывали, что она не жалеет ни о чем. Дитя во чреве было ей в радость. И, пожалуй, лишь Линден могла ощутить за всем этим куда более сложные чувства. Она видела в Холлиан женщину, считавшую себя еще не прошедшей испытание и желавшей его пройти. Она желала понять судьбу. Будучи эг-брендом, она представляла собой исключительную ценность для Страны. И хотела понять, в чем сущность этой ее исключительности. Ковенант покосился на Линден. В глазах его угадывалось огорчение, но явно несвоевременное появление подкаменников было встречено без протеста. Они были его друзьями, и вера в них являлась составной частью его веры в будущее.

В ответ на приветствие Ковенанта Сандер с неуклюжей прямотой спросил:

– Томас Ковенант, каковы ныне твои намерения? Мы просим прощения за это несвоевременное вторжение, ибо видим, как нуждаетесь вы оба в отдыхе... – Его беглый взгляд сказал Линден, что она выглядит более усталой, чем Ковенант, – ...и если вы решите задержаться здесь на несколько дней, никого это не удивит. Было время, когда я сомневался в тебе, Томас Ковенант, и даже обвинял тебя... – Ковенант попытался отмахнуться. Но Сандер торопливо продолжил: – Все это в прошлом. Ты Оправдывающий Жизнь, Друг Земли – и мой друг. Сомнения позади, но мы не можем не думать о Солнечном Яде. Холлиан – эг-бренд, она предсказывает смену его фаз. Я с помощью крилла и оркреста чувствую его силу. Сколь бы ни была достославна победа над Ядовитым Огнем, Солнечный Яд от этого не ослаб. Завтра взойдет солнце чумы. Страна по-прежнему остается во власти Зла.

По мере того как гравелинг говорил, голос его обретал все большую силу.

– Томас Ковенант, ты раскрыл мне глаза, обличив лживое учение Верных. Я верил, будто Страна есть извечная юдоль страданий, куда люди ввергнуты волей сурового Творца. Лишь благодаря тебе я узнал, что мы рождаемся для счастья и красоты и Злом является Солнечный Яд, а отнюдь не жизнь, которую Солнечный Яд терзает... – Глаза Сандера засверкали. – И потому я не удовлетворен достигнутым. Истинная битва еще впереди. – Ростом Сандер уступал Ковенанту, но был заметно крепче его и шире в плечах. И он был тверд, словно камень его родного дома. – И я снова спрашиваю – каковы ныне твои намерения?

Вопрос этот огорчил Ковенанта – за нарочитой грубоватостью ответа Линден ощутила тщательно скрываемую боль.

– Он, видите ли, не удовлетворен. А с чего бы?.. И кто, хотелось бы знать, удовлетворен? – пробормотал он. Внутри Ковенант был напряжен, как натянутая тетива лука. – Но удовлетворенный ли, нет ли, ты и так настрадался сверх всякой меры. Я хочу, чтобы вы – и ты, и Холлиан – остались здесь. Предоставьте Солнечный Яд мне и Линден.

– Остаться?.. – Казалось, гравелинг не сразу осознал, о чем речь. – Ты хочешь сказать, что задумал расстаться с нами?

Холлиан взяла Сандера за руку, но не пытаясь унять, а разделяя его тревогу.

– Да! – Ответ прозвучал резче, чем хотел того Ковенант, и он тут же сбавил тон. – Да, именно так. Вы – будущее Страны, и никто другой. Оставшиеся в живых жители подкамений и надстволий либо слишком стары, чтобы что-то делать, либо еще малы, чтобы понимать. Только вы двое знаете, что произошло в действительности и каково значение произошедшего. Какой может и должна стать Страна. Погибнете вы, и люди в большинстве своем так никогда и не узнают, что Верные лгали, ибо разоблачить эту ложь будет некому. А мне нужно, чтобы они знали правду. Я не могу рисковать вами.

Ковенант говорил твердо, но Линден чувствовала, что за его суровостью таилась невысказанная мольба.

А вот лицо Сандера выражало негодование.

– Рисковать, юр-Лорд? – воскликнул он. – Так ты, стало быть, боишься риска. Или считаешь нас недостойными принять участие в исполнении твоего высокого замысла? Уж не забыл ли ты, кто мы такие? – Рука его потянулась к груди, туда, где за пазухой лежал обернутый тканью крилл. – Твой мир не здесь, и, сделав свое дело, ты, в конце концов, вернешься туда. Но мы принадлежим Стране. В известном смысле мы и есть Страна, та жизнь, что остается здесь. И когда решается судьба этой жизни, никто не заставит нас сидеть сложа руки.

Уголки глаз Ковенанта подрагивали.

«Да что вам там делать? – хотел закричать он. – Не терпится повстречаться с Лордом Фоулом? Поймите, я хочу сберечь вас для Страны!» Но он сдержался и в ответ на вспышку Сандера заговорил спокойно и мягко:

– Что правда, то правда, вы и есть жизнь Страны. А я уже забрал у вас все: ваши дома, ваши семьи; наконец, вас самих. Неужто вам не уразуметь – я хочу хоть что-то вернуть. Хочу, чтобы у вас было будущее ...

То, чего не было у него с Линден.

– ...Чтобы вы смогли вырастить сына!

Горячность Ковенанта напомнила Линден о том, что своего сына он не видел уже одиннадцать лет. И отчаянно хотел уберечь еще не родившегося младенца.

Казалось, искренность и забота Ковенанта тронули Холлиан, и она готова была поддаться на его уговоры. Она, но не Сандер. Гравелинг отвечал решительно и сурово:

– Прости мой неуместный гнев, Томас Ковенант. В любом случае ты остаешься моим другом. Но скажи, отдашь ли ты мне свое белое кольцо, чтобы я смог уберечь тебя от опасностей, связанных с исполнением данного тобой Стране обета? – Ответа он дожидаться не стал. – Так вот, я тоже не уступлю тебе того, что придает значение моей жизни. Ибо ты научил ценить его слишком высоко. – Неожиданно Сандер опустил глаза. – Конечно, если Холлиан захочет, она может остаться здесь. Она носит нашего сына, но в данном случае выбор за ней одной. – Он снова встретился с Ковенантом взглядом и решительно заключил: – Я же не расстанусь с тобой, пока не буду удовлетворен.

Ковенант и гравелинг молча смотрели друг на друга. Молчание затягивалось. Линден затаила дыхание, но тут возникшую напряженность разрядила Холлиан. Склонившись к Сандеру с таким видом, будто собралась укусить его за ухо, она со вздохом сказала:

– Сын Нассиса, неужто ты так безнадежно глуп, что можешь подумать, что ради безопасности я способна разлучиться с тобой?

– О, черт! – вскричал Ковенант, воздев руки. – Спаси меня, Боже, от таких упрямцев!

В голосе его еще звучала досада, но, судя по всему, он уже примирился с желанием Сандера.

Облегченно вздохнув, Линден встретилась взглядом с Холлиан, и между ними проскочила искорка понимания.

– Мы собираемся выступить в полдень, – дружески проворчала она. – К этому времени вы должны быть готовы. Встретимся в предвратном зале.

Но по мере того, как солнце пустыни поднималось к зениту, Линден все явственнее ощущала его тлетворность даже сквозь толщу Ревелстоуна. Сердце ее упало. Сандер был прав, Солнечный Яд не ослаб. И она не знала, долго ли сможет противиться ему. Правда, она уже пересекла Северные Равнины, встретилась с пробуждавшим в ней тьму Гиббоном-Опустошителем – и не сломалась. Однако силы ее были на исходе. И она давно не спала. Любовь Ковенанта могла заменить многое, но даже она не делала Линден способной обходиться без всякого отдыха. Пронизывая камень твердыни, в ее душу медленно вползал ужас. Впрочем, недобрые предчувствия не миновали и самого Ковенанта – это ощущалось, даже когда он обнимал Линден. Когда Кайл сообщил, что пришло время проследовать в предвратный зал, Ковенант не заставил себя ждать. Стараясь не встречаться глазами с Линден, он торопливо принялся одеваться.