Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 66

Ковенант едва удержался от стона. Ему следовало напасть на твердыню ночью, пока друзья спали. Чувство вины причиняло ему боль.

Резким взмахом руки он направил Ном к воротам.

Песчаная горгона рванулась вперед. В три прыжка она разогналась до полной скорости и с неистовством колесницы Джаггернаута ударилась лбом в место соединения каменных плит.

Чудовищный гром прокатился по двору, отражаясь от стен каменного колодца. Земля под ногами заколебалась, дрожь пробежала по могучему каменному фасаду. В том месте, куда был нанесен удар, в гранитных плитах образовалась выбоина.

Но ворота устояли.

Зверь подался назад и, словно он был ошарашен неудачей, оглянулся на Ковенанта. Но уже в следующее мгновение он выпрямился во весь рост и принялся ритмично, размеренно молотить по воротам своими похожими на тараны передними лапами.

Удары наносились попеременно то одной, то другой, во все убыстряющемся темпе, пока не загудел камень и весь двор не наполнился громом. Но ворота держались. Осколки камня летели во все стороны, гранитные зубья ворот скрипели, по мощеным плитам двора пошла рябь. Ворота держались.

Линден вздрагивала при каждом ударе, словно трещал не гранит, а ее хрупкие кости. Ковенант уже вознамерился приказать Ном остановиться – он не понимал, на что рассчитывает горгона, но при этом знал, что Лорду Морэму такое зрелище разорвало бы сердце.

Но в следующее мгновение он вслушался в отдающийся эхом ритм ударов и понял, что песчаная горгона сумела попасть в резонанс с колебаниями ворот и теперь с каждым толчком амплитуда этих колебаний возрастает. Ковенант понял, что, если зверь не собьется с ритма, рано или поздно ворота поддадутся.

По-видимому, понял это не только он. На одном из контрфорсов непосредственно над воротами зажегся красный огонь. Четверо или пятеро Всадников угрожающе воздели рукхи – объединившись, они могли направить куда более мощный луч Ядовитого Огня, чем если бы каждый из них действовал сам по себе. И они намеревались использовать этот огонь, чтобы отогнать Ном от ворот.

Но Ковенант был готов к такому повороту событий. И ждал его, ждал возможности разрядить, наконец, страшное внутреннее напряжение. Чтобы защитить Ном, Ковенант высвободил дикую магию.

Использованная им сила представляла собой странную смесь черного и белого пламени, белый огонь, испещренный омерзительными черными оспинами, обжигающий мрак, усыпанный белесыми чешуйками. Но черный ли, белый ли – то был огонь, способный разорвать небеса. Рукхи в руках Всадников расплавились, одеяния их вспыхнули, и они принуждены были искать спасения внутри твердыни.

Ном самозабвенно молотила по воротам, словно радуясь тому, что встретила препятствие, достойное ее силы.

Хоннинскрю порывался броситься вперед, и хотя Первой удалось удержать его, чувствовалось, что вскоре Великан окажется неподвластен каким бы то ни было приказам.

Последний удар Ном оказался столь молниеносным, что Ковенант не успел уследить за тем, как он был нанесен. Увидел он лишь тот, последний момент, когда ворота подались – застыли на миг в ужасающей неподвижности – и взорвались, разлетевшись в каменное крошево, скрывшее проем и саму песчаную горгону. Лишь когда пыль несколько осела, спутники смогли различить высокий портал – достаточно высокий, для того чтобы под ним мог свободно проскакать Всадник на Рысаке или не сгибаясь пройти Великан. Но Ном в створе рухнувших ворот не было. Лишь удалявшийся топот указывал на то, что зверь устремился вглубь Ревелстоуна.

– О Господи! – тихонько причитала Линден. – Господи Боже!

– Камень и Море! – охнул Красавчик, словно не подозревал, на что способны песчаные горгоны. Глаза Холлиан были полны страха. Но лицо Сандера горело от возбуждения: для него Ревелстоун был кровавым оплотом Верных, и он не видел причин любить цитадель Зла или сострадать ей.

Наполовину оглушенный Ковенант поспешил к пролому: ему не оставалось ничего, кроме как идти вперед или умереть на месте. Он не знал, что сотворит Ном с городом. Торопливым шагом Ковенант пересек двор и сквозь еще не осевшую до конца пыль ступил под портал, навстречу судьбе.

Мгновенно выстроившись в боевой порядок, спутники последовали за ним. Когда Ковенант оказался под сводом огромного предвратного зала твердыни на-Морэма, он всего лишь на шаг опережал Кайла и на два шага Первую, Линден и Хоннинскрю.

За воротами было темно, как в бездне.

Предвратный зал был знаком Ковенанту. Эта грандиозная, вырубленная Великанами в толще скалы пещера некогда служила местом строевых учений воинства Лордов. Но сейчас, хотя солнечный свет и проникал сквозь разбитые ворота, он падал под косым углом, освещая лишь небольшое пространство в непосредственной близости от входа. К тому же казалось, будто это скудное освещение каким-то образом поглощается камнем.

Слишком поздно Ковенант понял, что Верные подготовились к встрече, превратив предвратный зал в западню.

Послышался грохот, и пролом в воротах, отрезая отряду путь к отступлению, перекрыл бревенчатый завал. Над спутниками сомкнулась непроглядная мгла.

Ковенант непроизвольно выпустил пламя из кольца, но тут же вернул его обратно. Пламя было совершенно черным, черным, как сама порча. Света оно давало не больше, чем поднимавшийся из недр его души отчаянный вопль, грозивший покончить с остатками самоконтроля, разорвать его горло и разнести Ревелстоун вдребезги.

На миг все оцепенели: никто не двигался и не проронил ни слова. Казалось, что нежданная слепота парализовала даже Первую и харучаев. Но спустя мгновение во тьме послышался дрожащий, испуганный голос Линден.

– Сандер. Засвети крилл. Скорее.

Ковенант обернулся в ее сторону, на звук голоса.

– В чем дело? Ты что-то чувствуешь? – Он не был уверен в своем слухе, а стало быть, и в том, что верно определил в темноте ее местоположение. И верно – когда мрак пещеры осиял серебряный свет крилла, оказалось, что он смотрел прямо на Сандера.

И в тот же миг, словно эхо серебряного свечения, тишину разорвал пронзительный крик Холлиан:

– Мрак! Мрак на-Морэма!

Свечение ослепляло Ковенанта, услышанное устрашало его. Ему приходилось сталкиваться с насылаемым Верным гибельным вихрем. Тогда, под открытым небом, Мрак погубил Мемлу и едва не лишил жизни Линден и Кайла. Здесь, в замкнутом пространстве пещеры, он был гораздо опаснее.

Мрак угрожал не только отряду, но и самому Ревелстоуну. Ковенант видел, во что превратилось подкаменье Дюринга – родина Хэмако. Ядовитое порождение на-Морэма полностью уничтожило деревню.

Хотя зрение его еще не восстановилось, Ковенант попытался развернуться лицом к опасности. Друзья спешно собирались вокруг. В какой-то безумный миг Ковенанту показалось, будто они убегают, но тут Кайл, несмотря на жар подавляемого огня, схватил его за руку, а в ушах прозвучал строгий голос Первой:

– Сотканный-Из-Тумана, нам нужно больше света. Избранная, мы нуждаемся в твоих наставлениях. Как бороться с этой напастью?

Где-то за пределами своей слепоты Ковенант расслышал ответ Линден.

– Меч тут не поможет... – говорила Линден лихорадочно, глотая слова, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы ее можно было понять. – Мрак сродни огню. Мы должны погасить его или сделать так, чтобы он сжег не нас, а что-нибудь другое.

Зрение Ковенанта, наконец, прояснилось, и он увидел надвигавшийся Мрак – раскаленную тьму, стелившуюся и клокотавшую под потолком пещеры. Здесь, в замкнутом пространстве, этот надвигавшийся на отряд поток материализованной мглы казался особенно грозным.

Ном нигде не было видно, но напряженные колени Ковенанта ощущали содрогание пола. То ли песчаная горгона обрушила свою ярость на внутренние покои твердыни, то ли сам Ревелстоун страшился безумной злобы сорвавшегося с цепи Гиббона.

Со стороны ворот доносился треск расщепляющегося дерева – Сотканный-Из-Тумана пытался разрушить бревенчатое заграждение. Но оно было сработано прочно, со всей основательностью, присущей Верным. Щепки летели во все стороны, но стена держалась.