Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 114

Когда воительница прорвалась к могильнику, вой перешел в визг. Выхватив из кучи первую попавшуюся кость, она развернулась навстречу преследователям. Кость полыхала, разбрызгивая огонь, но пальцы Великанши не чувствовали боли.

И в тот же миг в пещерятнике воцарилась тишина. Пещерники замерли, как вкопанные. Их сковал ужас.

Выдернув топор из спины поверженного врага, Красавчик вскинул оружие, чтобы отразить очередной удар, – но удара не последовало. Ни один пещерник не шевельнулся, и тогда он, задыхаясь, устремился сквозь оцепеневшую толпу к своей жене.

Подскочив к ней, Великан выронил один топор и тоже схватил пылающую кость, чем поверг противников в еще больший ужас. В их глазах горела мольба, некоторых сотрясала паническая дрожь.

Красавчик и Первая угрожали могильнику, тому единственному, что придавало этим тварям смелость, достаточную, чтобы бросить вызов самому Лорду Фоулу.

Ковенант пытался вырваться из хватки пещерника, но тот не отпускал его. Скованный страхом, он попросту не замечал этих попыток. Первая вытерла окровавленный меч о валявшееся рядом тело, вложила клинок в ножны и взяла из кучи вторую кость. Огонь опалял кисти ее рук, но она не обращала на это внимания.

– Теперь, – процедила сквозь зубы воительница, – вы освободите Друга Земли. – Пещерник, сжимавший словно в тисках руку Ковенанта, не шевельнулся. Некоторые стоящие в задних рядах издали негромкий протестующий вой.

Неожиданно Линден судорожно дернулась и уже в следующий миг рывком выбралась из бассейна. Шаталась она так, словно земля ходила под ней ходуном, но все же каким-то чудом ухитрилась выпрямиться и проморгаться. Качаясь, как пьяная, она подобрала оброненную кем-то из пещерников дубину. Ухватив тяжелую палицу двумя руками, она с трудом, из последних сил подняла ее над головой и уронила на запястье удерживающей Ковенанта твари.

Послышался глухой удар, и пальцы разжались.

Пещерник взвыл и в безумной ярости замахнулся на Линден каменным острием.

– Назад! – прогремел приказ Первой. Она поставила ногу на курган, словно намереваясь пинком разбросать кости по полу и растоптать их в пыль. Пещерники застыли на месте.

Первая медленно убрала ногу с могильника, и по пещернику прокатился вздох облегчения.

Руку Ковенанта пронзила боль: хватка пещерника перекрыла приток крови, и теперь она вливалась в жилы, обжигая, как кислота. Ковенант боялся, что может лишиться чувств. В ушах у него гудело, хотя он не слышал никаких звуков, кроме тяжелого дыхания Красавчика. Но он считал себя обязанным устоять. И не только устоять, но и двигаться. Великаны заслуживали гораздо большего, и он не мог подвести их, поддавшись слабости. В конце концов, боль и головокружение были его старыми и близкими знакомыми. И не были над ним властны, как и ничто другое, кроме страха. Но и страх существовал лишь постольку, поскольку он позволял себе бояться. А для того, чтобы укрепить сердце, отчаяние годилось ничуть не хуже, чем смелость и сила.

Обретя точку равновесия внутри себя, Ковенант собрался с духом и выбрался из бассейна.

Линден поспешила к нему. При ее прикосновении он вздрогнул, хотя и не утратил внутреннего равновесия. Вместе они направились к Великанам. Красавчик не поднимал глаз. Губы его были в крови, страшные хрипы словно разрывали что-то в груди. Но Первая приветствовала Ковенанта и Линден кивком.

– Вы меня обрадовали, – пробормотала она, – я уж и не чаяла вновь увидеть вас живыми. Хорошо, что эти твари не следят за своими тылами. Мы последовали прямо за ними, как только оторвались от своих преследователей. Но что они тут затевали? Какой-то страшный обряд?

За Ковенанта ответила Линден.

– Они пытались воскресить древнего вождя, который погребен где-то под этой кучей. – Скривившись, она указала глазами на курган. – Им нужна кровь Ковенанта и его кольцо. Они верят, что мертвый вождь сможет освободить их от Фоула. Так или иначе, нам не мешало бы отсюда убраться.

– Айе, – проворчала Первая, внимательно разглядывая пещерников. – Так-то оно так, но их здесь слишком много. Силой нам не пробиться. Не иначе как придется положиться на защиту этих костей.

Ковенанту почудилось, что он ощущает запах дыма и опаленной плоти. Но, не обладая видением, он не мог судить о том, насколько повреждены руки Великанов.

– Муж мой, – спросила Первая, – ты поведешь нас?

Красавчик кивнул. Стоило ему наклонить голову, и на его губах выступила свежая кровь, но Великан мигом собрался с силами, и, когда распрямился, взгляд его был столь же непреклонным, как и у Первой.

С пылающей, как факел, костью в одной руке и топором в другой он двинулся к ближайшему выходу из пещеры.

И в тот же миг по рядам пещерников пробежала дрожь. Они сбились плотнее и подались вперед, стараясь перекрыть Красавчику путь. Многие подняли оружие.

– Нет, – крикнула Красавчику Линден, – вернись.

Он отступил, и, как только достиг кургана, пещерники снова застыли. Ковенант растерянно смотрел на Линден: головокружение не давало ему сосредоточиться и сообразить, в чем дело.

– Что это значит, Избранная, – спросила Первая, – мы что, должны будем на веки вечные застрять в этой ловушке?

Вместо ответа Линден бросила на Ковенанта просящий, словно молила придать ей смелости, взгляд, а потом неожиданно обхватила себя руками за плечи и сошла с кургана.

Первая охнула. Маленькая и слабая, Линден шагнула в самую гущу пещерников. Вымученная храбрость не могла защитить ее: любой из обитателей пещерятника мог покончить с ней одним ударом. Но они словно не замечали ее, глядя лишь на Красавчика и Первую. Лишь в сторону могильника. Подтверждение ее догадки придало Линден храбрости. Почувствовав себя увереннее, она уже куда менее боязливо вернулась к своим друзьям. В глазах Ковенанта отражался блеск скальных огней. Первая и Красавчик ошарашенно таращились на Линден.

– Они не посмеют и шевельнуться, но лишь до тех пор, пока мы угрожаем кургану. Это их святыня, их единственная надежда, а значит, – мрачно заключила она, – они не позволят нам вынести отсюда ни одной кости.

Несколько мучительных мгновений Первая казалась сломленной, раздавленной тяжестью того, что она уже потеряла и чего ей предстояло лишиться. Хоннинскрю и Морской Мечтатель были ее друзьями, Красавчик – ее мужем, с Ковенантом и Линден она связывала все свои надежды. Ее неколебимая суровость дала трещину, обнажив скорбящее сердце. Родители отдали за нее свои жизни, и той, кем она теперь была, ее сделала печаль.

Но Первой в Поиске она была избрана благодаря способности принимать нелегкие решения. Быстро совладав с собой, она еще крепче сжала в руках горящие кости и заявила:

– В таком случае, мне придется остаться здесь... – Сглотнув, не глядя на мужа, она добавила: – А ты, Красавчик, должен будешь пойти с ними. Им может потребоваться помощь. И я должна знать, что ты жив.

Красавчика охватил приступ спазматического кашля. Ковенант не сразу понял, что изуродованный Великан пытался смеяться.

– Хорошая шутка, жена моя, – прохрипел, наконец, он, – отроду лучше не слыхивал. Но на сей счет у меня есть иное мнение. Сама Избранная указала мне место возле тебя. Так что не думай, будто песня, которую сложат Великаны про этот день, будет о тебе одной.

– Я Первая в Поиске, – возразила она. – Я приказываю...

– Ты Горячая Паутинка, супруга моего сердца. – Изо рта Красавчика стекала кровь, но глаза его светились. – Я всю жизнь гордился тобой, так не умаляй же своей высокой доблести глупостью. Ни у Избранной, ни у Друга Земли нет никакой нужды в моей помощи. Они те, кто они есть, и неудача им не грозит. Я же поклялся тебе в любви и верности и потому остаюсь.

Первая смотрела на него так, словно готова была разрыдаться.

– Но ты погибнешь. Я готова вынести все, что угодно, только не это.

– Нет! – неожиданно заявил Ковенант, Гора вокруг него все еще вращалась, но внутренне он обрел точку равновесия и чувствовал себя увереннее. – Нет, – повторил он, когда Первая и Красавчик обернулись к нему. – Почему вы решили, что должны умереть? Кирил Френдор наверняка где-то неподалеку отсюда, и все, что мне требуется, это добраться туда. А вам – продержаться, пока я туда попаду. После этого все так или иначе будет кончено.