Время расплаты (СИ) - Еленина Юлия - Страница 34

Женя заглянул через мое плечо в папку и даже усмехнулся:

— Рихтер… И не Виктория. Знаешь, я окончательно перестал что-либо понимать.

— Аналогично, — кивнула я. — Но будем надеяться, что история болезни и патологоанатом что-то прояснят.

Все. Я закрыла сейф, и Женя сказал:

— Давай отсюда убираться.

С этим я даже спорить не стану. Мое главное желание — оказаться в тепле. Зубы стучат так, что если нас не заметят, то услышат точно.



Глава 19 Женя

Я, наверное, даже первые дни в армии так не уставал. Понял это, конечно, только оказавшись в машине, когда усталость обрушилась бетонной плитой. Лиля выглядела не лучше меня.

Мы сидели несколько минут в тишине, включив печку, и молчали. Да уж, вылазка так вылазка. Может, лет пятнадцать назад я на подобную авантюру и согласился бы, но сейчас… Если бы кто-то даже в шутку предложил такое, то я бы послал этого умника нахрен. Только у нее есть такая власть надо мной. Точно ведьма.

Неожиданно Лиля рассмеялась, причем смех больше походил на истерический.

— Ты чего? — тронул я ее за плечо.

— А сам подумай? Мы только что незаконно проникли на территорию психиатрической больницы, вскрыли кабинет и сейф главврача, заглянули в карту пациента, чего, кстати, тоже нельзя делать. Разве это обычная ночь?

Самая необычная в моей жизни, кажется. Но я не успел об этом сказать. Лиля оказалась на мне и, обхватив мое лицо еще холодными ладонями, поцеловала. Грубо, с напором, даже как будто с вызовом.

Она серьезно? Здесь и сейчас? Машина, конечно, большая и удобная, а мы и в стареньком седане неплохо справлялись, но… К черту все эти «но».

— Лиля… — рвано выдохнул я ей в губы.

— Как твоя рана? — спросила она, прикусив меня за мочку.

— Я о ней уже забыл.

А ведь действительно забыл, хотя, возможно, потом вспомню, но пока меня волнуют другие вещи.

Убрав одну руку и опустив ее вниз, Лиля нажала на кнопку сбоку от сидения, и я оказался почти в лежачем положении.

— Чтобы снять напряжение после стресса, надо задействовать гормоны удовольствия, — сказала она, стягивая мою куртку с плеч.

Только лекций по медицине мне сейчас не хватало.

— Лиля, заткнись, а? Неужели ты набросилась бы на первого встречного, чтобы снять стресс? — спросил я, стягивая ее тонкий свитер.

Она снова наклонилась к моему лицу и, подцепив большим пальцем резинку моих спортивных брюк, сказала:

— Я бы больше ни с кем на такой стресс и не пошла.

Черт! Ее шепот мне на ухо, ее грудь, которой она так прижималась к моей, ее запах… Да похуй, что неудобно здесь.

Я нащупал застежку лифчика на ее спине и, расстегнув, сжал грудь, вырвав легкий стон прямо в свои губы. Лиля аккуратно начала поднимать мою футболку, но только миновала рану, как рванула резко. И тут же переместилась снова к брюкам — начала их стягивать вместе с боксерами. Я тоже не мешкал — одной рукой продолжал сжимать грудь, а второй расстегивал пуговицу и молнию на ее джинсах.

Я никогда, кажется, не хотел Лилю так, как сейчас. Может, у меня тоже стресс?

— А мы не староваты для секса в машине? — усмехнулся я.

— Да вы стали занудливым ментом, Евгений Алексеевич.

Ну все, сама напросилась.

Я так выкрутил ее сосок, что Лиля до боли вцепилась ногтями мне в плечи и пробормотала:

— Может, я погорячилась.

Ну уж нет.

Чуть приподнявшись, я продолжил стягивать с нее эти чертовы узкие джинсы, губами проделывая дорожку из поцелуев от груди к животу. И вот то воспоминание, когда ее руки в моих волосах, снова стало явью. Лиля провела рукой от затылка вверх и чуть подалась вперед, а я чуть не завыл от желания. С ума сойти.

Я наконец-то отбросил в сторону ее джинсы и… Твою же мать!

Не знаю, то ли трахаться ее, то ли просто смотреть, трогать… Запоминать.

Лиля тоже смотрела на меня, проводила по плечам, груди, животу руками, а потом обхватила мой член и села на него.

Опять захотелось завыть, но я только сжал ее бедра и сильнее потянул на себя. Она начала двигаться невыносимо медленно, но потом все быстрее и быстрее, и это была сладкая пытка. Я не понимал, то ли хочу быстрее кончить, то ли хочу, чтобы это продолжалось бесконечно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лиля остановилась, и я даже застонал. Протяжно так, как раненый зверь. Она творит со мной что-то невероятное, необъяснимое… И как снова на других баб-то смотреть? Идиот. Уже заранее думаешь, что придется.

Нет, сейчас она. Она здесь со мной.

На удивление резво я перевернулся, и Лиля оказалась подо мной. Смотрела своими невероятными глазами и тяжело дышала. Я провел рукой по ее бедрам, спустился ниже и забросил сначала одну ее ногу поверх бардачка, потом вторую.

— Женя… — шепнула Лиля, запустив снова руку мне в волосы.

Бля! Интересно, я еще не начал шерстью обрастать? Так и тянет выть на луну.

Я поставил руки по обеим сторонам от ее головы на сидении и вошел. Лиля сжала бедра, подалась вперед.

— Ты меня с ума сводишь, — сказал я и продолжил входить в нее, целовать, прикусывая, губы, гладить.

Позавчера был порыв, какой-то болезненно-одержимый порыв, а сейчас по-другому.

Мы проснулись, но еще не излечились.

И я хочу все исправить, только боюсь спрашивать, хочет ли она, надо ли ей это.

— Удобная машина, — сказал я, усмехнувшись.

Вот дурак. Охренительно правильные слова нашел.

Мы все еще лежали на пассажирском сидении, точнее я лежал на Лиле, и она привычно… Хотя почему привычно? Столько лет прошло, а я для меня жест все равно остался привычным? Это уже к психиатру. Но вот она, мой психиатр, единственная, кто может меня спасти. И она привычно пропускала мои волосы между пальцами, а я готов стать ее котом, лишь бы она меня постоянно так гладила.

— А мне и в старой было хорошо, — наконец-то сказала Лиля. — Там пахло бензином и дурацкой елочкой, что висела на зеркале заднего вида. Но там было уютно, а не так, как здесь, будто в съемной квартире.

Вспоминать уже не так больно, но вот такие мелочи рвали изнутри. Она все помнила: детали, моменты, прикосновения. Я тоже помнил. Но не жалел ни о чем, кроме потерянного времени.

Глава 20 Лиля

Наши тела как будто были созданы друг для друга… Его ладонь идеально подходила к моей груди, талии. Мои руки тоже, не пропуская ни миллиметра, скользили по его телу. Я так скучала именно по этому, а не по тому, что случилось недавно. Тогда как будто мы были не мы, а только сейчас все по-настоящему.

Женя приподнялся, стало холодно, хоть печка и работала. Я, наверное, задам самый глупый вопрос, но не могу не задать:

— Ты обо мне вспоминал?

Молчание. Такое, казалось, долгое и невыносимое, а потом ответ:

— Нет, Лиля, я не вспоминал… Потому что никогда не забывал.

Я провела рукой по его лицу и получила поцелуй в середину ладони, а как будто в самое сердце.

— Лиля, это, конечно, все романтично, но давай одеваться.

Да, он прав. Что-то мы увлеклись в машине. Причем я так проявила инициативу, что теперь даже неловко. Стресс или не стресс, но вела я себя…

Нет, корить я себя ни за что не стану — мне было хорошо. Нам было хорошо. Хоть в машине, хоть в грязи, хоть на мягкой постели — всегда именно так будет только с ним.

Я вспоминала наши чертовы посиделки — хотя скорее другое слово подошло бы — в его старой машине, такие же веселые поиски одежды по всему салону, смех, бесконечные поцелуи.

Ненадолго мы вернулись туда, в то время, но что сейчас? Иллюзия прошлого рушится, а настоящее вступает в силу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Заведя машину, я сказала:

— Поехали.

— Факт, — определил Женя. — Если нечего сказать, то лучше промолчи. Ты же психиатр, так возьми себя в руки.

— Сапожник без сапог, — пробормотала я.

— Смотрю, ты самокритична.

Я настраивала себя, что вернулось, что было все прежде. Но так не бывает! Можно лишь построить настоящее и будущее. Прошлое уже прожито — его не исправить. И пусть мы обещали, пусть мы клялись…