Русалка на суше (СИ) - Максонова Мария - Страница 98

— Теперь мы сможем разобрать заклятье создания чернил и усовершенствовать его, — продолжил радоваться Укерверс, не замечая моего испуга. — Увеличить объем хранимой магии, усовершенствовать состав, возможно, адаптировать для других стихий, не только земли…

Я в этом, честно говоря, сомневалась, так как схема магических потоков была очень мудреная, на мой дилетантский взгляд, но планы впечатляли:

— Еще надо разбираться, как шаманы с помощью голоса управляют магическими потоками, так что даже не знающий схемы заклинания пацан смог его воспроизвести, — добавила я.

— Да, работы непочатый край, — кивнул Укерверс. — Ну, что ж, давайте пока посмотрим, что можно сделать с мальчиком.

Мы опять сосредоточились на Дзэсе, теперь уже глава гильдии магов вертел и осматривал его воспаленную руку. Под его пальцами кожа постепенно светлела, краснота проходила, и я выдохнула с облегчением. Правда, в эмоциях Укерверса было только все больше озабоченности. Когда краснота полностью ушла, он выпрямился и задумчиво посмотрел на меня.

— Что? — растерялась я.

— Я не могу это убрать.

Орки за барьером расплылись в гадских ухмылках, а я почувствовала, что сейчас кого-нибудь убью.

— Почему? — прошипела, с трудом контролируя свои эмоции.

— Чтобы снять рабский ошейник, мы разрываем его плетения и физическое воплощение — обычно это кожаный ремень с вырезанным на нем рисунком, пропитанным этими чернилами. Нужно разорвать и физическое воплощение, и магические потоки, чтобы его снять. Но здесь… я попытался исцелить руку мальчика, но краска под кожей и не исчезает, там же и магическая вязь. Она внутри, под кожей…

— Это же просто краска, ее можно вымыть из-под кожи! — возмутилась я, но Укерверс лишь развел руками.

— Я никогда с таким не сталкивался. Если бы еще рабский ошейник — я снимал такие не раз, но это…

Очень хотелось прибить довольных орков или хотя бы помучить, чтобы неповадно было, но попыталась сдержаться, особенно в присутствии Укеверса.

— Хорошо. А если бы это был ошейник, то в каком месте магического плетения ты бы его начал разрывать? — уточнила я.

Глава гильдии посмотрел на меня удивленно:

— Это совсем другой рисунок, он только отдаленно поход на схему рабского ошейника!

— Не смейте даже сравнивать связь внутри с племени с этим огрызком пустынных недо-шаманов, ведьма! — возмутился главный орк.

Я глухо рыкнула, оскалив клыки, пусть и более скромные, чем у орков, и Укерверс покосился на меня с удивлением.

Нужно взять себя в руки. Нельзя показывать перед людьми свои методы, мне тут еще жить. Надо действовать хитрее.

Значит, по иерархии орков Дзэс должен подчиняться главе отряда, а, следовательно, именно он может приказать мальчику остаться в Уркатосе и жить нормальной жизнью. Если Дзэс окончит здесь академию и только после съездит в племя, то, уверена, сможет получить высокий статус в племени, стать равным вождю, а значит получит право выбирать свое будущее самостоятельно. Не слишком удачный выход, но хотя бы как возможность оттянуть время…

— Послушай, орк… как твое имя?

— Гурвоф, — подсказал Дзэс.

— Так вот, Гурвоф, — продолжила я, — как на счет договориться?

— О чем ты, ведьма?

Скрипнула зубами, напоминая, что это для них не оскорбление, это наименование женщины с магическими способностями.

— Ты видел, на что я способна?

Орк ухмыльнулся и обвел взглядом помещение, окруженное стеной воды:

— Видел, водяная ведьма.

— Я могла бы помочь твоему племени в обмен на то, что Дзэс останется жить в Уркатосе, пока не закончит учиться.

— О чем ты?

— Что нужно твоему племени? Чистые источники для водопоя вашего скота? Или, быть может, целое пресное озеро посреди степи?

— Это невозможно, ни один шаман не может призвать воду в степи или пустыне… — растерялся он.

— А ты меня проверь, — ухмыльнулась довольно. — Я уже создавала оазис посреди пустыни Халифата. Подумай, за что тебя лучше похвалит твой вождь: за то, что приведешь мальчишку, которого может заменить любой одаренный ребенок в племени, или за озеро, где можно будет не только поить скотину, но и ловить рыбу, использовать для сельского хозяйства…

— Орки не роются в земле, — рыкнул он гневно.

— Но в любом случае земли вокруг озера или реки будут более плодородны, трава будет сочнее и гуще для вашего скота…

Он мрачно ухмыльнулся:

— Ты славно поешь, ведьма, но, даже если бы это было возможно, что нам с той воды? Новый источник должен быть переделен между всеми племенами, наши исконные земли будут разделены и, быть может, мы в итоге получим еще более худший кусок, чем у нас был прежде.

— А если сеть маленьких источников воды? Быть может, другие племена и не узнают?

— Орки не врут и не скрываются, — гордо выпрямился он.

— Ну, да, конечно, не скрываются, когда не требуется выкрадывать и обманывать чужих детей, — прокомментировала я.

— Так было нужно для выполнения нашей цели! — возмутился Гурвоф.

«Это другое», — практически мемом всплыло в голове.

— Но есть же что-то, что я могла бы сделать для вас? Прорубить залив? Вывести водную жилу? Реку? Пруд? Сделать, чтобы над вашей землей чаще шли дожди?

— Орки — кочевники, нет никакой «нашей земли», есть лишь территория нашего племени, по которой мы гоняем стада. Если наша территория хоть чем-то станет лучше, чем у других, мы ее потеряем. Нам и так всем вместе приходится охранять свои земли от наступления пустыни с юга, чтобы еще драться с соседями из-за источников воды. Мы довольны той землей, что у нас есть, и лучшего нам не нужно, ведьма.

— Но послушай, — попыталась я уговорить, — если даже не я, выучившись, Дзэс сам сможет лучше помогать племени. Имперские маги многое умеют и знают. Если Дзэс останется здесь, то он сможет получить образование и после окажется для племени куда более полезен!

— Шаман сам научит своего приемника всему необходимому, не дело воинам лезть в это, — отмахнулся орк.

Я окончательно поняла, что по-хорошему не получится, и вновь посмотрела на Дзэса:

— Садись, — кивнула ему на табурет, валяющийся у стены.

Полуорки немедленно подтащили его, усадили мальчика боком, сняли с одной руки рубашку. Зэрас так и остался стоять позади него, придерживая за плечи.

— Это ведь не рабский ошейник с запретом на снятие, как было у ваших жен, он не пострадает от попытки его убрать, — пробормотала я, покосившись на Зэраса. Полуорк позеленел, ведь я по дурости напомнила ему о том, как он потерял свою первую жену — попытался снять ошейник, а она убила себя раньше, чем это произошло. — Ладно, — выдохнула я, стараясь выглядеть увереннее, чем я есть на самом деле.

Линии рисунка татуировки мне ни о чем не говорили, то ли слишком мало у меня пока было опыта в магии, то ли оркские схемы слишком отличались от имперских. Это в простейших заклинаниях надо только разорвать поток, желательно — в батарее, и энергия вытечет, а заклятье рассосется. Но это работало явно по каким-то другим принципам, которых мы еще не проходили, в нем не было никакой батарейки, а энергии чернил было явно недостаточно на вечное поддержание магии в рисунке. Как это функционировало? Быть может, сам человек был источником энергии, не знаю.

Одно я знала точно. Ломать — куда проще, чем строить, не знаешь, какую нить разрывать — разорви все, вдруг сработает. Хорошо, что в этом вопросе было все равно, к какой стихии относятся линии силы, если надо просто что-то разорвать. Вокруг меня взметнулись привычные уже энергетические щупальца. На секунду я замедлилась, а потом резкий выдох — и несколько щупалец резко врезались в детскую руку. Нематериальные, они легко прошли сквозь кожу, разрывая магические потоки татуировки. Но Дзэс все равно что-то почувствовал, дернулся, закусил губу — Зэрас придерживал его за плечи, чтобы не двигался.

Когда щупальца так же резко, как проникли в плоть, покинули ее, я увидела, что разорванные в нескольких местах силовые нити срастаются обратно. Поджала губы, глянула на ребенка, потом на Зэраса. Он понял правильно, с силой сжал пальцы на плечах пасынка… уже с десяток щупалец одновременно рванули силовые линии, пытаясь найти слабое место. Дзэс застонал, дернулся, пытаясь отпрянуть, зеленое марево благословения Земли, окружающее его, будто бы завибрировало… но все равно, как бы я ни рвала нити, сколько бы ни пыталась, ничего не работало.