Русалка на суше (СИ) - Максонова Мария - Страница 21

— Прокляла, — ответила спокойно.

Вот здесь эмоции у мужчины полыхнули странной помесью: страха, интереса и жадности.

— Это заразно? Он приносит неудачу? Может, его лучше убить?

— Это незаразно, — я поморщилось. — Он сможет жить спокойно, если будет соблюдать положенные условия: не рассказывать ничего обо мне и не пытаться приблизиться.

Думаю, ему нужно уехать в Халифат и забыть обо мне.

— Вы очень милосердны к предателям, — усмехнулся Кирим, — как все женщины.

— Идущая ртом кровь — это милосердно? Забавно, — усмехнулась я.

— Значит, мне придется выгнать его из дома, когда мы поженимся. Или вы сможете снять с него это проклятье?

— Мы этого никогда не узнаем, потому что не поженимся, — этот разговор начал меня утомлять.

— Знаете, когда отец велел мне ехать сюда, я не мог ослушаться его повеления, но был преисполнен сомнений. Мне не хотелось жениться на строптивой женщине, которая оскорбила отца, да к тому же больной. Но после всего произошедшего, я изменил свое мнение. Вы довольно красивы, хоть внешность у вас и своеобразная. А сила ваша и странные способности… вы сможете научить этому меня или моих магов? Они заинтригованы.

Я нахмурилась. Этого еще не хватало.

— Это тайное знание моей родины.

— И все же все тайное когда-нибудь может стать явным…

Как случилось с теми же узами между орками, и они превратились в ошейники? Нет уж.

— Каждый, владеющий силой наложения клятв, связан такой же клятвой. Если я скажу хоть слово непосвященному, то умру, — придумала отмазку.

В эмоциях Кирима появилась досада.

— Но вы можете сами накладывать такие… проклятья.

— Только на предателя, предавшего меня лично. Луна и Океан взвешивают его душу и душу проклинающего и, если я права, предатель получит расплату. Если же нет… — я вздохнула многозначительно.

— Вы рисковали жизнью? Но зачем, если можно было его просто убить?

Я пожала плечами, кажется, лишний раз подтвердив его тезис о том, что женщины слишком милосердны. Ладно, пусть.

— Знаете, вы очень интересная женщина. Мне еще сильнее хочется сделать вас своей.

— И вас не смущает моя инвалидность?

— У меня прекрасные лекари.

— Это неизлечимо, — качнула я головой.

Он усмехнулся неверяще. Ну, ладно.

— Что ж, в любом случае я уже вам отказала. Своего решения я не изменю.

Он смотрел на меня, как на золотую цацку, которую хочет купить, будто приценивался, и усмехался довольно, зная, что она ему по карману.

— Я мог бы вас заставить.

— Сомневаюсь, — усмехнулась я.

— О, я уверен.

— И вы не боитесь проклятья? Опыт вашего отца и брата вас не заставил задуматься?

— Брата? — он на миг растерялся, а потом сообразил, — а, вы про этого байстрюка? Да мало ли отец их настрогал, сын шлюхи ничего не значит. А проклятий я не боюсь, уверен Боги всегда будут на моей стороне. Я не предлагаю вам ничего аморального.

Непробиваемый человек.

— Вы хотите жить под одной крышей с женщиной, вечно ожидая от нее удара? Вечно боясь, что однажды, усыпив вашу бдительность она достанет нож и ударит? Или даже не так, просто положит ладонь вам на грудь однажды, — я вытянула вперед руку, — и кровь ваших жилах перестанет течь. И никто никогда не узнает, от чего вы умерли.

Глаза его вспыхнули азартом.

— Вы очень сильная женщина, — заметил он с прищуром. — Я мог бы сделать вас своей женой.

Я отрицательно качнула головой.

Он вытащил из кармана трубку и закурил прямо от пальцев. «Маг огня», — сообразила я запоздало. По комнате поплыл сладковатый дым с фруктовым привкусом, не похожий на сигаретный.

— Я мог бы подсадить вас на наркотики, и вы бы не ушли. Вы делали бы все, чтобы получить новую дозу, были бы послушной и ласковой, — он курил, дым вился вокруг меня, и мне вдруг стало ужасно страшно. Впервые после случая с Лаумом сильная эмоция будто иголка вонзилась в окружающую меня сферу эмоционального отупения… и она лопнула, словно воздушный шарик. — Я мог бы сломать вас. Вы были бы счастливы жить такой жизнью, ластились ко мне, искали моего внимания…

Я огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, что делать, куда уезжать, где поблизости вода — вон в тех и тех вазонах, и еще в бурдюках у меня по бокам, а также…

— Но я не буду этого делать, — он поднялся с дивана. — Какой смысл ломать сильную женщину и заставлять ее быть твоей. Ведь она станет такой же, как все другие, такой же слабой и зависимой. Это будет уже не она, не сильная, смелая и самостоятельная. Не проще ли тогда просто сразу выбрать ту, что будет согласна на все?

Я сглотнула, почувствовав облегчение от его слов:

— Что ж, спасибо за такую милость.

— Как думаете, если бы мы встретились при других обстоятельствах, мы могли бы быть вместе? Если бы не было истории с отцом и Лаумом…

— Все возможно, — ответила уклончиво, хотя в голове билось судорожное: «нет-нет-нет, ни за что!»

— Прощайте, — он поклонился в этот раз уже на имперский манер и, продолжая пыхтеть трубкой, покинул мой дом.

Я выехала на задний двор, спасаясь от удушливого страшного запаха его трубки. Он теперь ассоциировался у меня с его словами, и это было… я впервые за долгое время почувствовала себя вновь такой слабой.

Оставалось лишь надеяться, что в этот раз это действительно конец, что теперь я смогу перевернуть страницу под названием Халифат и начать все заново.

Глава 16

— Госпожа, к вам гость, — передал с поклоном Бэрас, один из младших полуорков.

У меня внутри все заледенело. Я-то надеялась, что все закончилось.

— Проводите его в гостиную, подайте чаю, я сейчас приду, — велела плохо слушающимися губами.

Он поклонился и вышел, а я подъехала к зеркалу, пытаясь сообразить, все ли у меня в порядке с лицом. Как на зло, гость застал меня в момент, когда я занималась каллиграфией — все руки в синих пятнах, но хоть одежду и лицо в этот раз не заляпала. Вроде бы. Попыталась отмыть руки, но пятна посветлели лишь немного, местные чернила въедались в кожу качественно.

Как на зло, еще все мои мужчины разбежались по делам. Гарта я сама отправила по ювелирным, куда сдала свои изделия, узнать, как там с продажами. Неужели ничего?

Зэрас повел всех женщин и детей в магазин, потому что до этого они купили себе всего только по-минимуму и все время вынуждены были стирать одежду. Узнав об этом, я выдала полуоркам и их женам, которые исполняли роли горничных в доме, жалование и велела всех нормально одеть. А Пэрас отправился на базар с Кармелтой для закупки еды в качестве переводчика. Ну и мои матросы разбежались кто куда: кто сопровождал Гарта, несколько пошли в магистрат, чтобы забрать свои восстановленные патенты, а Маруса я сама отправила в книжный за новой порцией тетрадей. Оставшиеся двое полуорков знали имперский хуже всех, вот их и оставили при мне в пустом доме, казалось бы, что могло случиться за несколько часов? А поди ж ты.

Я-то надеялась, что Кирим с прошлой встречи успокоился и только ждет возможности уехать домой к сыну, а он опять явился. Потому что кто еще может заявиться так нагло?

А, может, он это специально так подгадал, чтобы я была в доме почти одна? Нет, не может быть… Но в животе поселился противный холодок и, прежде чем въехать в гостиную, я внимательно обследовала пространство на наличие водяных объектов. Вроде бы только один живой мужчина в доме, даже никакой охраны ни в коридоре, ни во дворе… странно…

Я въехала в гостиную и замерла:

— Оларг Рохеис! Боги, что вы тут делаете?! — ахнула удивленно.

Он стоял посреди гостиной, а вокруг него на полу разлилась лужа. Свой мокрый плащ он держал перекинутым через руку — полуорки даже не подумали его забрать, впрочем, мужчина был мокрым весь с ног до головы, холодные капли падали с русых волос ему за шиворот, вся верхняя часть камзола была темной от влаги.

— Простите за вторжение, Арина, — проговорил он извиняющимся тоном, оглядываясь по сторонам, словно пытаясь сообразить, куда деть мокрый плащ или куда исчезнуть самому.