Бастард (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 20

— Это неважно. — Сказал Орландо, распахнул плащ, показывая скьявону в опущенной руке. — Важно, что у меня есть вопросы.

Глава 30

Мужчины заухмылялись, возница засмеялся, хлопая по колену. Шестеро против одного, да у парня с головой беда! В лесу истошно заорал козодой, оборвался, будто испугавшись. Охранники обходят Орландо, примеряясь, как бы оглушить, дополнительное тело для продажи лишним не будет. Парень стоит неподвижно, глядя в глаза вожаку. Скьявона отражает свет восходящей луны, узким серпом прорезающей облака. Крылатая гарда серебрится, притягивая внимание тонкой чеканкой перьев.

— Мужик, — ухмыляясь, сказал вожак, доставая меч, — ты никак умом двинулся? С чего бы нам отвечать на твои вопросы?

— Ну, не знаю. — Ответил Орландо, пожимая плечами. — Желание жить?

— А ты смешной. — Процедил вожак, глаза опасно сузились, следя за сообщниками, готовыми кинуться. — Люблю смешных, можешь сам полезать в клетку.

— А если я не хочу?

— Мы тебя затолкаем, переломав руки и ноги.

— Какое заманчивое предложение… но, пожалуй, нет. Ребят, я теряю терпение. Есть среди вас разговорчивые?

— Бей его!

Двое бросились на Орландо с боков, занося топором для удара обухом. Третий побежал в таранную атаку, отвлекая внимание… Парень шагнул навстречу, топоры свистнули за спиной, дёрнув плащ. Сверкнула скьявона, и голова бегущего отлетела в темноту за деревьями. Тело пронеслось мимо, ударилось о товарища и повалило в грязь, заливая кровью.

Орландо развернулся на носках и наотмашь рубанул по ближайшему. Разбойник закрылся топорищем, но клинок в последний миг, свистнул рядом и скользнул под блок. Острие прошило горло под челюстью, бандит захрипел, таращась на убийцу. Выронил топор, ухватился за клинок, распарывая ладони. Орландо пошёл полукругом, вынуждая умирающего поворачиваться на месте. Резко выдернул и пинком в живот опрокинул на спину.

— Всё ещё никто не хочет поговорить? — Зловеще спокойно спросил парень, оглядывая оторопевшую тройку.

— Я буду говорить! — Проверещал Мозгляк, подскакивая на козлах, вскидывая руки.

— Отлично. — Сказал Орландо, криво улыбаясь и поднимая скьявону. — Ты спрячься, а остальные, вы мне не нужны.

Мозгляк юркнул под телегу и сжался, уткнувшись лицом в мёрзлую грязь. Зажал уши, но продолжил слышать крики товарищей и смачный хряст рассекаемой плоти и разрубаемых костей. Перед телегой рухнул вожак, с рассечённым основанием шеи. Засипел, протягивая руку к предателю, но застыл на полпути. Пальцы судорожно сжались, ломая корочку льда и оставляя борозды.

— Выползай.

Голос незнакомца резанул по ушам ледяной бритвой, Мозгляк затрясся всем телом, но подчинился. Привалился к борту телеги, прижимая руки к груди и глядя на парня. Тот сидит на двух трупах, наваленных друг на друга, стопу на колено и вытирает клинок о меховую накидку.

— Куда везёте девок? — Спросил Орландо, заглядывая в мелкие, блестящие ужасом глазёнки.

— Так это, в лагерь… — Пропищал Мозгляк, прикидывая, а не броситься ли в лес. — А потом на условленное место.

— И что дальше?

— Ну это самое… приходят мужики в синих плащах, забирают товар и платят нам. А потом мы в город, гулять до следующей охоты. Всё.

Орландо поскрёб подбородок, сказал задумчиво:

— В синих плащах значит, Папские гвардейцы?

— Да вроде, фиг его знает, зачем им люди, но раз церковники, значится ничё такого.

Порыв ветра забросил хвост на плечо парня, а Мозгляк сжался, чувствуя себя меньше обычного. Сквозь лесной шум отчётливо проступил скрип деревьев, гнущихся по ветру и шорох ветвей. Снегопад усилился, на плечах Орландо и макушке, появились белые наносы. Снежинки падают в чёрные лужи крови, растёкшиеся под телами, замирают на миг и исчезают.

— И где же вы встречаетесь с ними?

— Дальше на восток, там у излучины реки гора с раздвоенной верхушкой. Небольшая такая, не Альпы… махонькая такая, чуть больше холма.

— Хм… сходится.

— А?

— Люди в лагере говорили то же самое. Удивительно, насколько честными мрази становятся перед смертью.

Орландо поднялся и пошёл к разбойнику, а тот вжался в повозку, будто стараясь слиться с досками. Залепетал, закрываясь руками:

— Поща…

Скьявона вошла в грудь, чуть левее от центра, острие стукнуло о дерево. Мозгляк обмяк и Орландо пришлось упереться сапогом, чтоб освободить клинок. Вол фыркнул, безучастно глядя на труп возницы, переступил с ноги на ногу. Отряхнув кровь, бастард оглядел груз, нижнее веко дёрнулось, а кулаки сжались. Он с отвращением перевёл взгляд на трупы. Как жаль, что нельзя убить дважды.

Повозившись с телами, стянул тёплую одежду и накинул через прутья на девушек. Вздохнул и, взобравшись на козлы, тряхнул поводьями. Вол послушно двинулся с места. Орландо закутался в плащ, набросил капюшон и задумчиво пробормотал:

— Зачем Папе пленники и в таких количествах?

Ответа не нашлось, пожалуй, его могут знать гвардейцы. Внутренний голос, порывшись в память, подсунул полузабытые слова лесной ведьмы: Кровь Бога.

Глава 31

Звук шагов Луиджины вязнет в толстом ковре, слуги отводят взгляды и спешат убраться прочь. Полуденное солнце бьёт по глазам через витражи, изображающие сцены из Святого Писания. Поместье сеньора Гаспара больше церковь, чем жилой дом. На стенах красуются кресты, а вместо картин цитаты из библии в рамах из красного дерева. Девушка поглубже надвинула капюшон. Лицо несмотря на две недели пути, напоминает кусок мятого теста. Синюшно-красный кусок. Каждое движение отдаётся тянущей болью в рёбрах. Кажется, на костях отпечатались костяшки той сволочи.

Широкая лестница повела на второй этаж. Каждая ступень отдаётся глухим стуком и липким ужасом, облизывающим хребет. Она остановилась у дубовой двери, протянулась к ручке и отдёрнулась, как от огня. Закусила губу, в нерешительности обернулась на лестницу. Точно. Нужно уйти. Немедленно! Зарыться в самую глубокую дыру и не показываться, пока лицо не заживёт! Луиджина сглотнула колючий ком, нога двинулась назад…

— Входи.

Голос Гаспара резанул по нервам. Девушка дрогнула и, заперев дыхание, распахнула дверь, шагнула внутрь. Замерла, лишь вздрогнув от хлопка за спиной. Учитель сидит за широким столом, закинув ноги и листает огромную книгу, со стилизованным мечом на обложке. Взглянул поверх фолианта и отложил в сторону, поднялся. Руки, длинные и похожие на паучьи лапы, положил на столешницу.

— Девочка моя, что с тобой?

Луиджина мелко затряслась, опустила взгляд, голос учителя холоден, как сталь в заснеженных горах. Медленно сдвинула капюшон и пролепетала, едва выговаривая разбитыми губами:

— Я проиграла.

— Неужели?

Гаспар вышел из-за стола, подошёл к воспитаннице и подцепил подбородок двумя пальцами. Вздёрнул, вынуждая глядеть в глаза. Ноги подкосились, девушка едва устояла, чувствуя себя рыбой на крючке.

— Странно, ты вроде дышишь, руки целы, как и ноги. Сердце бьётся. Напомни, что я тебе говорил о настоящем бое?

— Сражайся… пока… жива…

— Правильно.

Пальцы стиснули подбородок, ноготь большого погрузился в плоть, выдавливая рубиновые капли. Гаспар склонил голову, как сова, зрачки сверкнули сталью. Верхняя губа дёрнулась по-волчьи, обнажив клык.

— Так скажи мне, девочка, как получилось, что ты проиграла и выжила?

Луиджину колотит, по щекам сбегают слёзы, рот кривится, выдавливая через всхлипы:

— Я… ничего не могла… сделать… Он был… лучше меня… как вы… он сражался, как вы…

— Как я? Интересно… Как же вы встретились?

— Он… попросил местного барона устроить встречу вне турнира, сказал, что бился с вами… я… я решила лично заколоть лжеца… ведь никто не выживет после боя с вами…

Гаспар небрежно оттолкнул в дверь, от удара Луиджина выгнулась, хватая воздух распахнутым ртом. Сползла на пол, подтянула колени к груди, сжалась в клубок, закрывая локтями почки. Учитель неспешно вернулся за стол.