Повесть о храбром зайце (СИ) - Цевль Акс - Страница 5

IV

Уже глубокой ночью, уставший и сонный, заяц подходил к дубу дозорных. Его окликнул знакомый голос. Довольно высокий для самца, режущий воздух и уши своими рычащими «Р».

???: Здоррров, заяц!

«Чей же это голос? Знаю же! Точно знаю.»

Показался угловатый силуэт. Подходит к фонарю, выходит на свет. Это он! «Волк!»

Волк: Заяц! Давно тебя жду. Столько лет тебя не было и вот, даже не навестил меня! Старррого дрруга!

Заяц: Волк! Извини, забегался.

Волк: Да ладно, заяц. Я всё понимаю. Видишь, сам пришёл. Скучал.

Заяц: Скучал, говоришь? Ну что ж, я может быть тоже скучал. Ты однако ж в окошко-то меня не высматривал, занят был делами всякими. Ась?

Волк: Пррравда, заяц, прравда. Дел у меня всегда по горррло.

Заяц: А ко мне какое?

Волк: Никакого! Как есть никакого! Пррросто посмотрреть на тебя прришёл. Смотрррю вот.

Заяц: Да и я смотрю.

Волк: Ты помни, заяц, что я на тебя смотррю.

Заяц: И ты не забывай, волк. Я тоже на тебя смотрю.

Волк: Хе хе хе… Вот и посмотрррим кто кого перрресмотррит.

Заяц: Посмотрим, посмотрим. … Всё? Или ещё что-то?

Волк: Гади, заяц. Есть тут у меня кое-кто. Прривёл, вот. Что б ты и на неё тоже посмотрррел.

Заяц: Кого ж ты привёл?

Волк: А ты не знаешь?! А вон она подходит, вон!

Заяц обернулся и душа его ушла в лапы.

«Она! Зая!»

Зайка слушала разговор с дерева, потом спрыгнула и тихо (как только самки умеют) подкралась к зайцу. Красивая, высокая, повзрослевшая и как ни странно… поблекшая. Что-то ушло из неё. Штрих, нюанс, последний мазок, последняя нота… последнее слово решающее судьбу всего произведения — вот это… ушло, не оставив и тени. Что? Как? Столько вопросов, которые заяц никогда-никогда не задаст. Он смотрел молча, без смысла — так же смотрел он в горы у мельницы. Совсем забыл про волка…

Волк наслаждался своей партией, надрывал пасть в безумной улыбке до ушей. Он победил так просто! «Всё той же фигурррой!»

Волк: Я вас оставлю! Поговорррите. Посмотрррите дрруг на дрруга.

Заяц не отвечал, всё смотрел. Как буд-то было какое-то важное слово, оставленное для неё, заготовленное годы назад, но теперь слово это превратилось в звуки. Произнести их можно, но сам себя не поймёшь. А раз других слов нет или не ищешь их, не говоришь, а только смотришь.

Когда волк ушёл она заговорила.

Зая: Зря вернулся. Рано вернулся. Не мог подождать?

Заяц отвёл глаза и почувствовал себя неуютно — как буд-то разбудили в лучшую минуту сна.

Заяц: А чего мне было ждать? Ждать, пока вы тут… «новый мир» построите?

Зая: Да. «Новый Мир».

Заяц: Нельзя построить мир топором палача. Нужны тонкие инструменты, а у вас один топор.

Зая: Ты ничего о нас не знаешь. Это у вас топоры и палачи, дозорные башни и штабы, а нам их не понадобится. Ты это увидишь. И скоро.

Заяц: А если не увижу? Если не захочу увидеть?

Зая: Тебе придётся увидеть. Придётся открыть глаза один раз в жизни!

Заяц: Вот! Раз «придётся», значит будет и топор, и палач. Тебя используют.

Зая: А тебя не используют?

Заяц: Я на службе.

Зая: А ты брось. Уйди! Встань плечом к плечу с народом! Со мной встань!

Заяц: Против кого? Против тех, кому как и мне придётся ещё прозреть, чтобы в живых остаться? «В новый мир войти»? А степень прозрения будет измеряться чем? Полным с вами согласием? А несогласие станет преступным, разве нет? И вот их-то преступных за вернозрячий народ я должен буду расстрелять? Ты что мне предлагаешь?

Зая: Ну теперь уже ничего… Если останешься — ты обречён. Лучше уходи.

Заяц: Я дома. Идти мне некуда.

Зая: А мне есть куда идти. Потому что дома у меня никогда не было, но скоро и у меня будет дом!

Заяц: Дом разрушенных фантазий и несбывшихся надежд. Дом у тебя есть. Просто ты его не любишь, как и все твои «друзья». Или кто вы там — «товарищи»?

Зая: Мы животные. Мы то, что мы есть, а не то, что вы хотите из нас вылепить.

Заяц: Ну всё правильно, деградировать-то веселее. Лепить ничего из себя не надо — это ж усилий требует…

Зая: Ты не видел этот лес в депрессии! «Деградировать веселее»! Не говори мне про деградацию — она сидит на троне и ты ей служишь! Ты — убийца и преступник! Ты служишь преступному режиму, прогнившему и проклятому! Проклявшему нас всех!

Заяц: О, начался митинг под луной! Ничего не меняется у вас! Всё те же словечки, всё та же вода.

Зая: Так и у вас ничего не меняется! Это вы лес в застой и скатили, вы!

Заяц: Меня лично тут не было. В этом одном ты права — я не всё про вас знаю. Но знаю достаточно.

Зая: Уходи. Возвращайся в горы. Хоть ненадолго.

Заяц: Нет.

Зая: Почему?!

Заяц: Потому, что ты предлагаешь мне побег. Предательство. А всё то, что ты можешь предложить мне взамен… меня не интересует.

Зая: А я тебе ничего «взамен» не предлагала!

Заяц: Потому, что я тебя предупредил.

Зая: Потому, что ничего нет!

Заяц: Ну и ладно.

Зая: Последний раз тебе говорю: подумай. Время у тебя ещё есть.

Заяц: Сколько?

Зая: Немного. Мало.

Заяц: А точнее?

Зая: Не скажу.

Заяц: Не знаешь?

Зая: А я не на допрос к тебе пришла.

Заяц: Ну, на допрос я к тебе сам приду.

Зая: Не придёшь, не успеешь. Прощай.

Заяц: Ну прощай.

Зая:.…

Заяц:.…

Зая ушла, а заяц остался. Прислонился к дубу и опять же без мысли смотрел на луну и звёзды.

«Где-то там есть созвездие «Заяц». Козлы всякому бреду козлиному учили меня, а я учился от скуки. Всё думал: ну как это можно зайцем назвать?! Может они зайцев не видели до меня? Хотя нет, видели, раз назвали…»

Зашумели рядом кусты — кто-то сидел в них и сидел давно. Заяц потянулся за луком, но услышал знакомое хрюканье.

Свинья: Заяц хрю на на!

Из кустов выполз свин с арбалетом и щитком. Обмотанный с ног до головы какими-то верёвками с ветками, в странной шапке с гнездом.

«А, это камуфляж! С таким в болота ходить, не в кустах сидеть.»

Свинья: Заяц на! Я его на мухе держал всю дорогу на! Потом она на! Ааа! Заснул на.

Заяц: Пить меньше надо, свинтус!

Свинья: Меньше не надо! Я тебе мигал на! Мотал хрю на веткой! В морду пихнул себе на! Обпотел, чуть не сдох там!

Заяц: Молодец!

Свинья: Чё не стрелял на?

Заяц: А ты чё не стрелял?

Свинья: Ждал на!

Заяц: Вот и я ждал.

Свинья: Чего ждал на?

Заяц: Да разобраться надо. Понять всех и каждого. Она ж права: я многого ещё не понимаю. Что вы тут и как вы тут… слова какие-то новые.

Свинья: Это! Она!

Заяц: Что она?

Свинья: Это она же хрю на на!

Заяц: Ну говори, говори! Что она-то?

Свинья: Она же на тебя доносы писала и других подговаривала! Всё — липа! Всё она на! Она тебя упекла!

Заяц: Да я знаю.

Свинья: И тогда знал?

Заяц: И тогда знал.

Свинья: Чё не оправдывался на? Чё молчал на суде на?

Заяц: А чего мне оправдываться? Я и сейчас оправдываться не буду. К тому же… правда-то там тоже была. И если б начали копать, то и тебя бы, верный друг, «упекли». И кто знает: может и не говорили бы сейчас.

Свинья: Это да на. Верно на.

Заяц: Верно и ладно. Закрыть старьё, давай работать.

Свинья: Есть, капитан на!

Заяц взабрался на дуб и влез в окно штаба. Свинья поднимался по стремянке: в начале она раскладывалась, потом цеплялась к верёвкам. Свинья лез наверх и тянул одну из верёвок за собой. Так добирался до первой ветки и поднимал вперёд стремянку, тут же складывал и раскладывал её снова (теперь уже в другую сторону), наконец цеплял верхней ступенью за другую такую же под штабом. Свинья лез дальше, забирался на вторую ветку. Отсюда первая стремянка падала вниз, а верёвка цеплялась за крючёк рядом. По второй ветке свинья полз на брюхе, вторая стремянка тянулась за ним, опять раскладывалась и опять же вешалась на крючёк. Это был какой-то несуразный лабиринт из дерева, свиньи и огорчённой физики (от того работавшей здесь лишь частично).