Сила Воли (СИ) - Иванович Юрий - Страница 49

— Полное собрание БМЭ под редакцией Семашко. Ищу несколько важных для себя статей, но никак не отыщу отсутствующие тома.

— В самом деле, не наш профиль… Потому и не знаю. Но мы можем прямо сейчас пройтись в библиотеку, и я распоряжусь, чтобы вам предоставили допуск по любой тематике.

Пошли. Декан распорядился. Александру Шульге открыли допуск в институтскую сокровищницу знаний. Да и строгая библиотекарша помогла, сразу предупреждая:

— Есть такая подборка. Только у нас не все тома имеются. Понятия не имею, почему именно такая некомплектность, но у нас только двадцать томов, причём в разнобой. Будете просматривать?

— Да! Все двадцать, пожалуйста!

И уже просматривая фолианты, Киллайд саркастически хмыкал про себя:

«Пятнадцать недостающих здесь томов — в квартире академика. Зачем они ему?.. Но не удивлюсь, если через пару лет в здешней библиотеке вообще ни одного тома не останется. Списывать здесь умеют, и делают это быстро». — Подумал, и сразу отбросил неуместные мысли, позорящие великого советского учёного.

После чего полностью окунулся в живительный океан новых знаний. Понятно, что сама теория — ничто без практики. Но у мемохарба имелся гигантский опыт и знания от первой жизни. Да и в земном целительстве ему только и следовало определиться с уровнем знаний местных врачей, чтобы впоследствии не шокировать потенциальных коллег своими откровениями.

Ну а быстрое, непонятное пролистывание фолиантов, вполне логично объяснялось невольным свидетелям логичной отговоркой:

— Ищу конкретные статьи по конкретной теме.

Так и штудировал, пока Анастасия сдавала вступительные экзамены. Два часа её гоняли по математике. Затем полчаса перерыв на чай, лёгкий перекус и туалет. Затем два часа ушло на химию. Опять краткий перерыв и девушка, вновь удивившая преподавателей своими обширными и углублёнными знаниями, уселась писать сочинение. Темы на выбор предоставили только две: «Образ товарища Сталина в советской литературе» и «Школьная дорога, опалённая войной». О себе и о своей школе писать было крайне нежелательно, так что Бельских выбрала первую тему. И справилась с ней великолепно. Без закачанных новых знаний обошлось, потому что по теме «Вождь» в любой школе вдалбливали в головы учеников нереально много. Невзирая, так сказать на возраст и национальность.

В финале всей этой эпопеи, несколько экзаменаторов вместе с экзаменуемой наведались в библиотеку и заставили парня оторваться от массивных фолиантов. А профессор Эрдэр порадовал итогом испытаний и общим мнением своих коллег:

— Поздравляю! Ваша супруга принята в рамках дополнительного, осеннего набора. Успели! И мы рады появлению в стенах нашего института такой перспективной студентки.

— Следует отметить это событие скромным ужином! — тут же предложил Шульга. Но его щедрое желание было мягко отвергнуто всё тем же ректором:

— Мы бы со всем почтением и с радостью. Но! Увы и ах! Попросту нельзя! — и перешёл на доверительный шёпот: — Некоторые ответственные товарищи могут настойчиво заинтересоваться подобными, слишком частымипосещениями ресторанов. А в наше время, это крайне нежелательно… Ну, вы понимаете?

Шульга понимал. Но и полезные знакомства ему хотелось не только продолжить, но и расширить. Поэтому вспомнил о другом поводе и придумал, как избежать неуместного внимания всяких политизированных уродов и завистливых отщепенцев:

— Тогда давайте соберёмся на мой день рождения, послезавтра. У нас на квартире, хорошо вам известной. А вы уже сами решайте, кого стоит пригласить помимо Эрдэров, а кого не желательно.

— Хорошо! — согласился уважаемый собеседник. И признался: — Как-то у вас всё получается, словно продумано на долгие годы вперёд. И не могу избавиться от ощущения, что разговариваю как минимум со своим сверстником.

— Ну да, я такой, начитанный! — похвастался с улыбкой парень, кивая в сторону стола с томами БМЭ.

— Кстати, нашли нужные статьи?

— С лихвой! Теперь могу смело отправляться в иркутский мединститут и заводить там должные знакомства. Понимаю, что с поступлением в этом году пролетел, но постараюсь хотя бы лаборантом устроиться на полставки. Важнее как можно быстрей добраться до их библиотеки и заняться дополнительным самообразованием. Остальную работу в оставшееся время дня мне предоставят на вербовочном пункте, куда мы с женой должны как бы явиться на регистрацию и за направлениями.

— О-о-о-у! — протянул декан с уважением, многозначительно переглядываясь со стоящим рядом профессором Эрдэром. — И тут у вас всё спланировано?.. А к кому конкретно обращаться надумали?

— На месте, как мне кажется, можно решить любые вопросы.

— Не скажите! Лучше всё-таки воспользоваться определенными связями. Хотя бы в том же мединституте. Что скажете, Корней Савович?

— Если у нашего молодого друга такие же знания, как у его прекрасной супруги, то никаких наших протекций не понадобится! — рассмеялся тот. — Но, как говорится, кашу маслом не испортишь. Лучше всегда обратиться к кому-то конкретно от кого-то, не менее конкретного. Тем более что рычаги воздействия и определённые связи у нашего общества имеются. Мало того, молодожёны, пусть дальние, но всё-таки родственники нашего знаменитого академика. То есть мы можем обратиться непосредственно даже к самому старшему преподавателю…

— Тоже так думаю!

— …и в вербовочном центре у нас работают наши выпускники, как я припоминаю. Не то один, не то двое… Сейчас уточню у коллег.

В общем, и в этих направлениях стали проявляться полезные ориентиры. И когда молодая пара возвратилась домой, Шульга поделился с супругой радужными перспективами:

— Завтра с утра ваш профессор биологи (да, да! Уже именно ваш!) со мной прогуляется в медицинский. Познакомит кое с кем, наведёт мосты. А сразу после обеда, встречаемся с тобой в местном центре занятости.

— Я сразу с тобой! — вскинулась Настя.

— Окстись, ягодка! У тебя завтра — первый день занятий. Какие могут быть прогулы? И вообще, привыкай отныне к полной ответственности во взрослой жизни. Цени свою независимость и умей ею пользоваться. А!.. Чуть не забыл! У меня ведь послезавтра день рожденья, якобы, по новому паспорту. И у нас ожидаются гости. Будут примерно те же, что и вчера в ресторане. Разве что некоторые придут с жёнами. Так что хлопот у нас…

Его речь оборвал резкий дверной звонок. Кривясь от неприятного звука и напоминая себе о некоей регулировке или замене сигнала, Шульга вначале глянул в глазок, и лишь затем открыл дверь. С приветливой улыбкой поздоровался с внушительным местным ангелом продуктового благополучия. А та сразу же потребовала мужской помощи:

— Придётся вам всё таскать, Александр Евстигнеевич! — она назвала его по имени отчеству нового паспорта. — А то у меня руки отрываются и в моей комнатушке ставить больше некуда. Всё завалено вашими заказами.

Дело хорошее и полезное — создавать запасы и поднимать в себе уверенность в завтрашнем дне. Так что пришлось парню сделать пять ходок, занося доставленные на заказ продукты. А начавшая метаться Настя только и успевала раскладывать принесённое по разным полкам, в прохладной кладовке и в своеобразном холодильнике. Ни о каком промышленном или домашнем средстве охлаждения в этой стране не шло речи, даже в квартире академика. Хотя казалось бы, чего проще? В той же Америке подобный девайс уже вовсю использовался, пусть и в обеспеченных семьях.

Здесь же применяли, так называемые зимники. Наружная стена в кухне под подоконником, была тоненькая, а потому промораживалась в холодную пору насквозь. А вот двойные деревянные двери изнутри, от самой кухни, ещё и утеплялись тряпками и брезентом. Внутренний объём и занимали полки, на которых то же мясо замораживалось при низких температурах до состояния камня. К тому же окно кухни смотрело на северную сторону и солнечные лучи наружную стенку не беспокоили.

В общем — запаслись. Разложили. Вздохнули. Сели пить чай. Попутно составили меню на предстоящий праздник. И опять юная хозяйка семейного очага стала демонстративно хвататься за голову: