Сила Воли (СИ) - Иванович Юрий - Страница 45

Пока он так думал, стараясь восстановиться, как-то совсем не вовремя проснулась Настя. Распахнула глаза в удивлении и настороженно поинтересовалась:

— Чего это ты так дышишь? Словно за тобой кто-то гнался… И давно ли вот так сидишь рядом?

— Давненько, — скрывать не было смысла. — Ну и, должен тебе сказать, передавать знания в таком объёме, это всё равно как лично разгрузить два вагона с цементом.

— В каком таком объёме?

— Вот это сейчас мы с тобой и проверим! Я буду спрашивать, а ты находи ответы у себя в голове. И ничему не удивляйся.

Как предложил, так и сделали. И чуть ли не час отвели на своеобразный экзамен. Но чем больше девушка отвечала, тем больше поражалась массе усвоенного всего лишь за ночь материала. Одновременно всё больше и больше входя в азарт и в некое состояние экзальтации. Наконец она не выдержала, отбросила одеяло, встала, не смущаясь своего вида в ночной рубашке, уселась парню на колени и выплеснула свои восторги не только в словесной форме:

— Санька! Это же настоящее чудо! Я столько всего теперь знаю! Не меньше чем профессор! И это так интересно! — сама прижалась к нему и потребовала: — Ну?! Почему ты меня не целуешь? — а после затяжного поцелуя, пытаясь отдышаться, выдохнула: — Но самое великое чудо, это ты сам! — сподобилась даже на самокритику: — А я вечером повела себя как последняя дура… Извини… Это от страха и неопытности…

Киллайд к тому моменту уже пришёл немного в себя, чуток отдышался, и чётко ощутил в новом теле нарастающую гормональную бурю. Сидящая на коленях девушка, поцелуй, приятные округлости под ладонями и… Как подсказывали логика со здравым смыслом: сейчас всё и свершится! Надо лишь приподняться вместе с желанной ношей и рухнуть на кровать. Никаких преград к сексуальному сближению больше не осталось. Тонкая ночная рубашка — не в счёт! И никто не помешает в такую рань.

Как бы…

25 глава

Увы! Вновь последний шажок к единению пришлось отложить на некоторое время. Потому что для предстоящего прелюбодеяния, как выяснилось, силёнок-то не осталось! Отдышаться-то парень отдышался, а вот силы, потратившиеся на обучение под гипнозом, возвращаться не спешили. Коленки затряслись. Голова закружилась. Сердце заколотилось неровно и с перерывами. Кончики пальцев и язык странно онемели. Не помогла даже усилившаяся в последние дни регенерация.

«Так и кони можно двинуть! — испугался Киллайд, используя в мыслях местные идиоматические обороты. — Сейчас мне надо срочно подкрепиться, а не идти на поводу юношеской влюблённости. Опять-таки: как это сделать деликатно, чтобы Настёна не обиделась?..»

Решил говорить с определённой откровенностью:

— Ягодка! Ты вся такая желанная, манящая и прекрасная, что я теряю над собой контроль…

— Мм?.. Ну и теряй…

— Но во время твоего обучения ушла из меня невероятная прорва сил… Даже потряхивает всего от перенапряжения… И пить хочется страшно, и есть… Что там у нас осталось для плотного завтрака?..

— Ой! Точно! — девушка подорвалась с его колен, подхватила со стула халатик и бросилась на кухню, приговаривая на ходу: — Много чего осталось! Сейчас я тебя накормлю! Сейчас, сейчас…

Парень облегчённо вздохнул, с кряхтением поднялся на ноги, и побрёл следом за подругой. При этом мысленно давил в своём теле разочарование и нетерпение:

«Главное — плотно поесть! Только после этого — можно развлекаться. Недаром ведь говорится: застолью — время, а потехе — час. Мм?.. Или потехе тоже — время? В общем: без еды — и ни туды, и ни сюды! Как-то так… Да и куда от меня ягодка денется после завтрака?.. Вину свою она осознала, за науку готова отблагодарить немедленно, и на всё согласна».

Наивный. Как же он ошибался! Да и опыта у него никакого не было. Знай он суть женского непостоянства, пользовался бы иной народной пословицей: куй железо, пока оно горячо. То есть взял в руки прелести, и не отпускай их до полного укрощения. Иначе окажешься в дураках.

Так и получилось. Наевшись от пуза, Шульга откинулся на спинку стула и прислушался к себе. Порядок! Коленки не трясутся. Всесторонне готов к новым свершениям и достижениям. Потому и прозвучало сакраментальное:

— Вот, теперь можно и прилечь на часик, два. Вздремнуть, заняться чем-то приятным и полезным…

Ну это он так считал, что полезным. А для Бельских полезность заключалась совершенно в другом:

— Правильно, Санёк! Надо делом заняться! После обеда встреча в институте с преподавателями. А до того: надо нам зарегистрировать наши странные отношения на официальном уровне.

— Э-э?.. — завис он.

— Ты что забыл? Мы же договорились в церкви обвенчаться! А то абсурд какой-то творится: живём вместе, а не венчаны.

— Как же так? — растерялся парень. — Мы же комсомольцы… Какое венчание? Вдруг кто увидит?..

— Ничего страшного! И нас тут никто не знает. Да и видела я вчера красивую Знаменскую церковь. Обратил внимание на этот православный храм, что мимо проезжали?

— Да больно надо! — скривился Шульга.

— Не поняла? Ты же обещал! — глаза Насти стали наполняться слезами. — Или ты для красного словца сказал?

— Ну что, ты, что, ты! — пришлось ему идти на попятную. — Я к тому, что лучше было бы устроить регистрацию в обычном загсе. Если уж ты так хочешь…

— Не получится! Сам говорил, что нынешние документы нам надо меньше светить. Да и для проверки хватит вполне той справки, что ты написал от имени нашего родного загса. А мы с тобой должны оформить наши отношения перед богом! — щёки девушки раскраснелись от переживаний. — Да! И не смотри на меня так! В противном случае даже целоваться с тобой больше не стану!

Александр покрутил головой, потом пожал плечами, вынужденно поддаваясь на такой суровый шантаж:

— Ну, если так стоит вопрос…

— Именно! Или ты меня не любишь?

Ребром поставленный вопрос, заставил Киллайда серьёзно задуматься. Все эти игрища в любовь и дела с венчанием, его изрядно напрягали. А то и смешили. Несмотря на гормональные бури в доставшемся ему теле, как-то надолго сооружать семейную жизнь он не собирался. Хотелось просто и незатейливо банального секса, телесной близости, помощи в адаптации в новом мире, на новой местности… да и всё. То есть надолго и всерьёз связываться с кем бы то ни было, мемохарб не собирался. Как только восстановит свои умения, к его услугам будет любое удобное тело, перед ним откроются дороги в любые страны и континенты, и уж всяко разно его не удержат на месте обещания, данные какому-то религиозному идолу.

Но! Все эти циничные рассуждения как-то меркли перед чувственными приоритетами доставшегося ему тела. Очень, ну очень хотелось угодить Анастасии, согреть её, защитить, поддержать, просто лелеять и носить на руках. И почему так именно хотелось, объяснить никак не получалось. Разве что:

«Гормоны! Во всём они виноваты, проклятые! — пришло озарение. — Ну и пубертатный период, сопутствующий проснувшимся инстинктам продолжения рода. Насколько я понимаю, период влюблённости долго не продлится, наступит привыкание, экзальтированность угаснет. Да и пошлые инстинкты вскоре нивелируются до приемлемого уровня. Вот тогда и можно будет продолжить поиски наилучшего места под Солнцем этого мира. Тогда и решу проблему с подругой. Тем более что для её блага и комфорта постараюсь всё устроить наилучшим способом. То есть станет она жить поживать, как малинка в сметане. Значит… решено! Пусть будет, как она хочет!»

И вслух выдохнул:

— Хорошо! Наведаемся в этот храм… или как там его?.. И не придётся ли там выстаивать в очереди?

— Ты о чём? Какие очереди? — теперь уже глаза девицы Бельских сияли от восторга и предвкушения. — Сейчас в любой церкви принимают любого с распростёртыми объятиями. Если попадём туда к концу заутрени, то сразу нас после неё и обвенчают. И свидетели найдутся на месте.