Кинули - Чаплина Вера Васильевна - Страница 13

Знакомые часто спрашивали меня, снимают ли Кинули или нет. «Вы знаете, говорили они, — это, может быть, единственный случай воспитания и содержания львёнка в комнате! Как жаль, что его не снимают в кино?» Жалела, конечно, и я. Было так много интересного, так хотелось бы всё это заснять. Но фотоаппарата у меня не было, а снять в кино — я не знала, кого просить. Случай подвернулся сам. В зоопарке режиссёр «Союзтехфильма» снимал картину. Он узнал, что у меня дома живёт лев, и предложил его снять. Нужно ли говорить о том, что я с радостью согласилась!

Режиссёр написал сценарий, а в выходной приехал с оператором снимать. Оператор — звали его Андрей, будем так называть его и мы — тащил киноаппарат, режиссёр — треножник и ещё какой-то ящик. Нагруженные с головы до ног, появились они первый раз в нашей квартире. Разгрузились и отправились знакомиться с «артисткой».

Встретила новых людей Кинули недоверчиво. Долго обнюхивала одежду и ноги пришельцев, прежде чем дала себя тронуть. Но снимать её в этот день не пришлось. Чтобы Кинули держалась просто и не пугалась, нужно было дать ей сначала привыкнуть к новым людям. И вот, просиживая часами на полу, подманивая кусочками мяса, оператор и режиссёр старались завоевать доверие четвероногой «артистки». Это было трудно, очень трудно; при мне Кинули не обращала на них внимания, без меня не подходила близко и даже не брала из чужих рук мясо. И всё-таки они своего добились: Кинули перестала дичиться, и можно было начинать съёмку.

Аппарат приготовили заранее. Поставили и загородили его стульями, завесили одеялом. Туда же спрятался Андрей. Иначе нельзя: Кинули хоть и ручная, а осторожность у неё была как у дикого зверя. Когда всё было готово, в комнату впустили Кинули и Пери. Пери нужна была для спокойствия, без неё Кинули не стала бы играть. По ходу картины Кинули должна была спокойно лежать на диване. На диван она прыгнула охотно, но как только затрещал аппарат, встрепенулась. И тут-то начались наши мучения. Кинули ни за что не хотела сниматься: пугалась звука аппарата и убегала. Не было никакой возможности заставить её подойти. Ничто не помогало: ни окрики, ни ласка. Нужно было как-то заглушить пугающий её треск аппарата.

Но как это сделать? Тут я вспомнила, как нравилась Кинули музыка, как лежала она часами около патефона и ни на что не обращала внимания. Так мы и сделали. Поставили у аппарата патефон, и музыка заглушила треск. Знакомые звуки танцев не пугали Кинули, она себя чувствовала прекрасно: играла, ела, пила, лежала на диване и делала всё, что от неё требовали. Оператор был в восторге. Он снимал, а режиссёр заводил патефон и менял пластинки.

Солнца в комнате было мало, а снимать без солнца нельзя. Бывало, уходит солнце, и мы со столами, стульями и с «артисткой» за ним двигаемся. А тут ещё — то Кинули не так легла, то аппарат не так поставлен… Горе одно, да и только! Не лучше было и с Пери. Кинули снималась хоть под музыку, а Пери никак. Однажды её снимали с магнием и сильно напугали вспышкой. С тех пор она, как только увидит аппарат, ложится на спину, закрывает глаза и лежит как мёртвая, не шевелясь.

Однако хотя и медленно, но дело подвигалось вперёд. Сняли Кинули за едой, её игру с Пери, как она носит свою миску, как пьёт из соски молоко. Сняли, как гуляет на дворе и играет с ребятами. Хорошо, что успели снять с соской, а то через несколько дней Кинули её проглотила.