Смерти подобна (СИ) - Мелевич Яна - Страница 34

Достала смартфон и поморщилась, глядя на экран. Борис Горыныч вновь ругался, угрожая по смс уволить меня без выходного пособия. Гриша в очередной раз прислал жалобу, а церковь уже оповестила моего начальника, что отрывает меня от производства. Я смахнула ветку однотипных сообщений, лениво нажимая на значок социальных сетей. Стена ломалась от многочисленных постов с кучей фотографий с последней встречи цесаревича с представителями либерального движения в России.

— «Цесаревич Алексей невероятно хорош собой, галантен и умен. За ним будущее царской России. Он — оплот духовности и просвещения», — зачитала я явно политический пост под фотографией наследника дома Романовых.

— Где? — Станка с любопытством оторвалась от карт и потянулась ко мне через стол, приставая с лавочки. Я повернула телефон экраном к ней и хмыкнула. — О, красавчик.

— Думаешь? — вскинула я брови, разглядывая наследника императорского престола.

Алексей Николаевич Романов улыбался радостной толпе, скандирующую: «Да здравствует Великий князь». Цесаревич в белом мундире махал рукой, скромно опускал глаза, сидя на черногривом коне, и явно наслаждался восхищением простого народа.

Удивительно, но на Романовых он был похож меньше всего. Его мать, императрица Мария Александровна, была из народа. Темноволосая, высокая, просто невероятной красоты женщина. Выпускница института благородных девиц и дочь богатого предпринимателя Штольца. Даже для нашего времени и общества — жуткий скандал. Мезальянс, который породил кучу противоречий со стороны знати и общества. И хоть Романовым не впервые было жениться на простолюдинках, многие так и не смирились с подобным. Но Николай Третий пошел на такой шаг и супругу горячо любил, хоть прожила она недолго.

Сын явно уродился в мать. Потому отец так горячо любил его и всячески оберегал. Вон сколько охраны окружало цесаревича. Не только маги высшего уровня, но и гвардия вооруженных силовиков.

Я задумчиво пролистала комментарии. От восторженных ахов до возмущенных брезгливых оскорблений.

«Жутко видеть, как пало наше величие. Наследник от кобылы — это худшее, что могло случиться со страной».

«Вы видели, с кем он водится? Взял пример с заграничных принцев! Связался с какой-то длинноногой моделькой. Устроили эти смотрины невест со всей России, а женится по итогу на безбожной африканке!».

— Людям лишь бы обсуждать, — проговорила Станка, морщась и принимаясь тасовать карты вновь. — Они вечно чем-то недовольны. Николай призвал всех незамужних дам в столицу для участия в смотринах, а им лишь бы козни строить.

— Не хотела бы я замуж за цесаревича, — поморщилась я, приблизив фотографию. Холодный серый взгляд обжег меня ледяным спокойствием. Улыбка не коснулась глаз цесаревича. За показной добротой и радушием пряталась весьма неоднозначная личность.

Или опять с фильтрами переборщили.

— Куда ты собралась? Твой уровень — Васька-девственник из ближайшего прихода! — хохотнула Папуш, уворачиваясь от моего шлепка, едва я подскочила на ноги и попыталась ударить ее по руке.

Карты вновь рухнули на стол, пока мы, смеясь, боролись друг с другом. Я уселась обратно на скамейку, недовольно фыркая и слыша очередной писк пришедшего сообщения, закатывая глаза. Если снова Горыныч, я точно уволюсь. Надоел.

— Что там? Я буду богатой и счастливой матерью пяти детей? — говорю, проводя пальцем по экрану.

К моему удивлению послание было не от Бориса Дракаровича. Это Евсей написал мне, поэтому я открыла ветку, невольно тихо присвистнув.

Еся (Полиция): «Замогильная, проверил твоего маньяка. Нет там никого на кладбище, только недовольный вампир. Чуть кровь не высосал, пришлось обращаться. Точно уверена, что он там?»

Я хмурюсь. Странно, только вчера вечером, после ухода Васи с мамой я позвонила опять в управление. Хорошо, что трубку снял уставший Евсей, которому я сказала про Ивана Ивановича. В конце концов, сколько можно прятаться на моем кладбище. Пусть несет заслуженное наказание в тюрьме.

— Представляешь? Этот гад Раскольников, который маньяк, куда-то исчез с кладбища. Точно по его следу пущу вурдалаков, — проворчала я, поднимая взгляд, и увидела бледное лицо Станки. С удивлением опустила глаза к ее рукам. Дрожащими пальцами она сжимала карты Таро, сминая их и вновь разглаживая.

— Ты чего?

— Я сделала двенадцать раскладок, — выдохнула Папуш тихо, отчего я поежилась.

— И? Богатой я не стану? — попыталась я пошутить, но поняла, что это крайне неуместно. Подруга только качнула головой, кладя руки с картами на стол. — Что там в будущем моем? Эй, подруга. Не молчи, не зря же ты мне волосы рвала и заговоры бормотала.

— Нет никакого будущего, Кристин. Ни карты, ни шар не видят тебя. Знаешь, что это значит? — звенящим от подступающей истерики спросила Станка. Я отвела взор, глядя на прислоненную к столу лопату и невольно коснулась груди в том месте, где была метка.

Мне не нужен ответ, я его знаю. Когда у тебя нет будущего, есть только одно: смерть без права на перерождение.

Глава 24

В церковь мы попали через черный ход. Маленький полусонный служка утирал сопливый нос рукавом и косился на мою лопату, от любопытства прикусывая изнутри правую щеку. Это был мальчик лет десяти с всклокоченными темными волосами и веснушками на круглом лице. Церемониальная одежда была ему немного большой, поэтому смотрелась довольно комично. Края волочились по полу, из-за чего мальчишка едва не споткнулся.

— Все молятся, а ты спишь, — шутливо пожурила я его, глядя в большие серые глаза будущего служителя церкви.

— Не сплю я, чего это, — насупился парнишка, имя которого мы не знали. — Велено диаконом нашим проводить вас до алтаря, — важным тоном, задирая выше нос, заявил он.

— У тебя разве есть разрешение? — с интересом спросила Станка, оглядываясь по сторонам. Откуда-то доносились тихие звуки разговоров перед вечерней мессой. Если верить Васе, они будут заняты минимум час.

— Конечно, есть! Я скоро послушником стану, — гордо объявил парнишка, ударяя себя кулачком в грудь.

Да, да, еще один малолетний зомбированный фанатик. Я невольно усмехнулась, бегло осматривая неприглядную часть храма. Здесь не было ни великолепных росписей, ни свечей, ни икон. Хотя местами просматривались немного потускневшие картины распятия. Зато церковная магия ощущалась всюду. Ею был переполнен каждый сантиметр здания.

— Пойдемте, — пробурчал мальчик.

— Как звать-то тебя, будущий послушник? — услышала я Станку, которой, похоже, было весело от разговора с маленьким зазнайкой.

— Максимка, но для вас можно Макс, — вновь попытался показать авторитет наш новый знакомый, но у него очень плохо получалось. Особенно когда Папуш выхватила из-за пояса одну карту, коварным голосом проговорив:

— Как насчет фокуса, Максим? Видел когда-нибудь цыганскую магию?

— Настоятель говорит, что она от Лукавого… — начал было возражать Макс, однако любопытство победило. — Только если чуть-чуть, — добавил он, вертя головой в поисках посторонних.

Мы со Станкой переглянулись. Это был своего рода эксперимент. Я хотела видеть, как магия церкви среагирует на чужеродную силу. Ведь если мощи выкрал посторонний человек, значит, вполне возможно, он обошел защиту.

Цыганка подбросила одну из карт в воздух, и та замерла на мгновение, медленно делая оборот. По краям пробежали алые искры. Семерка пентаклей из младшего аркана застыла ребром, так и не встав ни в одно положение. Я наблюдала за тем, как Папуш пытается преодолеть защиту, но магия храма упрямо сопротивлялась.

— Наверное, защита, — беспечно отозвался Максим, восхищенно оглядывая карту. — Классно, никогда не видел магию карт. А с зеркалами можете?

— Это опасная магия, — нахмурилась Станка, жестком отправляя карту обратно в колоду. — Лживая, нехорошая.

— Как и любая темная, — задумчиво пробормотала я под нос, шагая вперед по освещенному коридору. Если магия Станки не подействовала, значит, мощи выкрал кто-то из своих. Или этого человека попросту использовали, как в случае с Ингой.