Смерти подобна (СИ) - Мелевич Яна - Страница 28

Удивленно вскинув брови, я поначалу растерялась, не зная, что ответить. Пока думала, Владислав потянулся к одной из многочисленных красных папок, выуживая из-под кучи одну-единственную с моей фотографией. На лицевой стороне было написано: «Личное дело Кристины Замогильной». Скрипнув зубами, прокляла про себя наш отдел кадров, раздающий чужие персональные данные всем подряд. И плевать мне, что военные имели право изымать их без разрешения в случае предоставления нужных документов. Все равно бесит!

— Можете прочитать, все написано у меня в деле, — мрачно изрекла я, сжимая пальцы в замок на коленях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Могу, — кивнул Ящинский, усмехаясь уголками губ. — Но мы же с вами общаемся, ничего более. Не нужно так нервничать, я всего лишь задал обычный вопрос.

— Я не нервничаю.

Ненавижу мужиков в форме. И военных ненавижу. Более того, если сюда притащились из самой столицы, дело дрянь. Это не костяшки бегать по кустам искать, вдруг какая собака к зиме закопала, перепутав с бараньим бедром. Даже мне с колледжем и одиннадцатью классами образования не особо нужно думать, чтобы понять, что к чему.

Просто так в удаленный провинциальный городок по губерниям офицеры из столицы не ездят. И беседы тоже о жизни не ведут.

Надо успокоиться. Нельзя ссориться с военными.

— Пять лет, — облизнула я губы. — До этого четыре года проработала в местном морге.

Бр-р, та еще работа. Помогать лекарям поднимать упокоенных, уточняя детали смерти, если у них самих были сомнения. Иногда просто нечего было поднимать — одни ошметки, если какой-то лихач с угнанной метлы в дерево на полной скорости врезался.

— Вашим наставников был Сатинский Вольф Станиславович, я правильно понимаю? — продолжил спрашивать Владислав, пробегая взглядом по строчкам и уделяя внимание изучению моего диплома. Синенького такого, с тройками по точным наукам и рунам.

— Верно, именно он пригласил меня на работу в похоронное бюро, — я все еще не понимала. К чему эти наводящие вопросы. Мой наставник был немного не от мира сего, но добрым дядечкой. Учил, рассказывал, объяснял как работать, если ты умеешь дружить с рунами, и как использовать стихийную магию

А еще об особенностях работы моей печати. Ведь когда тебе шестнадцать и ты подписалась отдать свою душу во власть этой бессмертной дамы, особо условия не читаешь. До встречи с ним я не знала даже всех возможностей, которые мог предоставить Жнец.

— Вы знали, что господин Сатинский служил в пехоте и ушел в отставку взвании капитана?

Нет, не знала. Вольф Станиславович вообще не особо делился со мной своей прошлой жизнью. Только тем, что касалось непосредственной работы на кладбище. Он мало говорил, больше предпочитал делать. Вспоминая его сейчас, я вдруг осознала, что толком ничего не ведала об этом человеке. А ведь мы проработали вместе почти три с половиной года, прежде чем он ушел на пенсию.

Поэтому я качнула головой, отбрасывая прядь волос за спину.

— Это имеет какое-то значение, ваше благородие? — спросила я, на что Владислав откинулся в кресле, откладывая обратно на стол мое дело. А затем, проигнорировав мой вопрос, задал новый:

— У вас есть особенность, Кристина. Вы связаны с самой Смертью нерушимым договором. Верно?

Вздрогнув, я распахнула глаза и увидела довольную улыбку. Не то чтобы я удивлена его знаниям, однако это не та тема, которую бы мне хотелось обсуждать. Вот только кого тут интересовало мое мнение.

— Верно, — ответила я, разжимая пальцы и кладя руки на колени. — Моя бабушка тоже имела контракт. И когда ее время закончилось, я пошла на сделку ради сохранения ее души.

Сейчас, говоря это нейтральным тоном, почти ничего не ощущала. Кроме неприятного сосущего чувства в животе. Словно там все скручивалось, пытаясь превратить мои внутренности в кровавое желе. А мозг все еще думал, ища хоть какую-то связь между этими вопросами.

— Похвально, — одобрительно кивнул Владислав, — хоть и глупо. Вы не были совершеннолетней, правильно понимаю?

— Да, — я затаила дыхание, втянув носом воздух. — Но и опекунов у меня тоже не было. Так что об особенностях, связанных с разрешением на подобный ритуал, я тоже тогда не знала.

Вранье, все знала, но проигнорировала. Наплевать мне было на это, и, судя по взгляду Ящинского, он прекрасно видел мою ложь.

— И Вольф Станиславович знал о вашем договоре? — вновь вернулся к теме моего наставника офицер, взяв со стола перьевую ручку и принявшись прокручивать ее между пальцами. Я нахмурилась, но затем кивнула.

— Знал, да. Разве это плохо?

— Нет, абсолютно. Мне просто было любопытно. Ваш учитель, безусловно, благородный человек. Ведь он участвовал в подавлении восстания в тысяча девятьсот девяностом году, это заслуживает уважения, — как бы ни в чем не бывало потянул Владислав, смотря на свои ногти, и, щелкнув ручкой, внезапно поднял на меня взгляд. — Хотя печально, наверное, было потерять двух некромантов. Знаете, они тоже имели контракты. Видимо, вас он желал уберечь от этой участи.

В горле пересохло, и я невольно закашлялась. Ящинский поднялся, отодвигая кресло, и шагнул к подоконнику, где стоял хрустальный графин с водой. Набирая воду в стакан, он подошел ближе, протягивая мне его. Пришлось взять, иначе я бы попросту задохнулась. Живительная влага полилась в горло, а Владислав присел на край стола рядом со мной и наклонился, обдавая меня запахом костра.

Чертовы демонологи. Даже пахнут как пепелище.

— Скажите, Кристина, а диакон Василий Шумский. Насколько близко вы его знаете?

Как я не выплеснула воду на стол? Черт знает. Удержалась только чудом. Состроила независимое лицо, проглотила большой глоток и поставила стакан на поверхность стола со стуком, стараясь взять себя в руки. От одного к другому этот офицер искал лазейки. Каждый вопрос и моя реакция на них говорили ему больше, чем все мои слова. Поэтому, когда я повернула к нему голову, встретив смело холодный взгляд, которого не касалась дружелюбная улыбка на губах, у Владислава на лице мелькнуло удивление.

— А что Шумский? Бегает себе с молитвенником, замуж пять раз выйти предлагал. Но я девушка, мне же подумать надо. Раз двести пять, — я беспечно улыбнулась, хлопая ресницами. Насладилась тем, как сузились до щелок глаза офицера. Хотя, все-таки, бесить его не стоило.

— И что, ваши отношения уже дошли до такой стадии? — поинтересовался он, наклоняясь ближе.

— Неужели Военному министерству теперь важны будущие ячейки общества? — притворно удивилась я, мысленно порадовавшись, когда самый настоящий адский огонь полыхнул во взгляде Ящинского.

— Нам до всего дело есть. Особенно до сомнительных личностей и детей предателей, — резко отозвался офицер, отчего я дернулась.

Предатель? Кто? Васька? Или Вольф Станиславович?

Ответить я не успела. Дверь резко распахнулась и стукнулась о стену под крики Виталия Сергеевича, который вместе с половиной управления едва не рухнул на пороге. Повернувшись, ошарашенно открыла рот. В кабинет вошел Васька вместе с парой монахов. Сейчас на нем были официальные одежды диакона Церкви Святой Матроны.

— Ваше благородие, — кивнул он удивленному офицеру, который озадаченно смотрел на него. — Попрошу освободить нашего церковного некроманта.

Чего? Какого вашего?

— Разве госпожа Замогильная не работает в похоронном бюро? — брезгливо покосился на спокойного Васю Владислав, поднимаясь на ноги и подходя к нему ближе.

Они встали друг напротив друга. Они были одного роста. Разве что офицер чуть шире в плечах. Однако Шумскому, кажется, до этого не было никакого дела. Он выудил откуда-то из своей накидки бумагу, отдавая в руки Ящинскому, пока я головой вертела.

— Кристина Замогильная официально зачислена в церковный штат в качестве помощника в расследовании пропажи церковных мощей Святой Агриппины. Это документ, подтверждающий ее право на работу, подписанный самим настоятелем и заверенный верховным духовенством. Обратите внимание на дату. Вчерашний день, — слащаво произнес Вася, ткнув пальцем в нужную строчку. Пальцы Владислава сжали бумагу, и я отчетливо услышала скрип зубов.