Айседора (ЛП) - Франк Элла - Страница 30

Элиас попытался найти в толпе того, кого когда-то считал своим другом, и увидел его рядом с ублюдком Аласдэром. Тот сидел, зажимая Лео рот.

Видимо, вампирам было всё равно, кто или что такое Лео: раз они уже знали об Элиасе, то определённо поняли, что Лео такой же. Но на его друге было надето что-то вроде чёрно-золотой мантии, которая при каждом движении Лео на сиденье переливалась в лучах света.

Шёлк. Ну, конечно. Эта свора выродков пользовалась только лучшим. Они благоденствовали, питаясь всевозможными удовольствиями. Не важно, сколько это стоило денег или жизней, как в его случае.

Элиас встретился с бывшим другом взглядом и от осознания предательства почувствовал такую сильную боль, что его затрясло. По перекошенному и мрачному лицу Лео сложно было что-то понять. Зато его попытки вырваться из хватки сидевшего рядом вампира сказали о многом.

Возможно, это ещё не конец.

— Не смотрите на него, мистер Фонтана, — промурлыкал Василиос Элиасу на ухо. — Теперь он мой. Я могу поступать с ним, как посчитаю нужным. И здесь, — продолжил он, поворачивая за подбородок к себе лицо Элиаса, — ты будешь смотреть только на меня. Видишь ли, сегодня я узнал о тебе кое-что интересное. Леонид понятия не имеет, о чём я говорю, да? Если то, во что ты веришь, действительно правда, то моя новая игрушка довольно бестолковая.

Элиас внимательно посмотрел в насмехающееся лицо и задрожал, когда Василиос, приблизившись, продолжил на ухо:

— Думаю, пришло время рассказать, как считаешь?

Вампир отступил, хватка на горле ослабла, и Элиас судорожно вдохнул. Он закашлялся, когда раз за разом начал вдыхать долгожданный воздух, но не спускал глаз с вампира напротив. Василиос очаровывал. Даже Элиасу, который в эту минуту пытался вспомнить, как дышать, с трудом удавалось противостоять обаянию ублюдка и послать его к чёрту.

— Рассказать что? — в конце концов выдавил Элиас.

Василиос изогнул губы и глянул на Лео, смотревшего на обоих мужчин огромными глазами, в которых паника граничила с ужасом.

— Конечно же о том, кем ты себя считаешь. О том, кем ты считаешь его. Хотя нет, — проговорил Василиос и поднял руку. — Думаю, что демонстрация будет куда эффективнее. В конце концов, разве полубог не может освободиться от каких-то там жалких наручников? Или срастить сломанную кость?

С трибун донёсся тихий гул перешёптываний, и глаза Лео округлились так, что казалось, вот-вот выпадут из орбит.

— Видишь? Даже ему трудно поверить. На этом этапе доказательство действительно помогло бы в твоём деле. Может, разрушишь этот зал и исчезнешь? Подобное начало было бы восхитительным, — заявил Василиос, потом отвернулся и пошёл обратно к подиуму.

— Доказательство прямо перед тобой, — произнёс Элиас, осмелившись заговорить.

Вампир остановился на последней ступеньке и резко обернулся.

— Ты же не можешь от него отстать. И ты сейчас сказал, что не знаешь причину, но пытался быть со мной любезным. Всё из-за него. Ты хочешь ему угодить. — Элиас рассмеялся, зная, что сказанное звучит полным безумством, а потом перевёл взгляд на молчавшего Диомеда. — И ты. Ты же не можешь отвести от меня глаз. Даже сейчас, пряча за своим креслом Айседору, которая жаждет показаться и увидеть меня, не сводишь с меня глаз, желая… чего? Скажи. Неужели обычное существо, всего лишь человек, способен быть настолько притягательным для тебя и твоего первообращённого?

В зале начал подниматься рёв возмущения, и Элиас почувствовал, как в кровь выплеснулся адреналин, боль в руке стихла.

В толпе хищников, которые жаждали его смерти, Элиас посеял сомнение. Неужели их обманули? Теперь все погибнут, только потому что их так называемые старейшины ослеплены страстью к никчёмным людишкам? Вампиры были ужасно обеспокоены, и выглядело это почти смешно.

Вот. Теперь пусть сами разбираются. Напыщенные ничтожества.

Несмотря на разразившийся хаос, Диомед в один миг оказался перед Элиасом и сильно сжал его подбородок. Зал снова погрузился в мёртвую тишину, будто страшась гнева вампира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Элиас Фонтана, откуда ты? Зачем тебя прислали? Говори.

Элиас прикрыл глаза и позволил себе погрузиться в пьянящее чувство эйфории от смятения в голосе вампира.

— Говори!

Элиас молча уставился в заинтересованное лицо.

— Тебя привели сюда умереть. Ты что, не понимаешь? Достаточно одного моего жеста, и ты будешь мёртв. Твоя жизнь полностью в моих руках. Тогда почему ты молчишь?

Элиас провёл языком по нижней губе, и вампир проследил за движением взглядом. Потом подумал довольно громко, чтобы Диомед услышал: «Да, притяжение мощное. Ты даже не любишь мужчин… но не можешь оторвать от меня глаз».

Пальцы на подбородке сжались сильнее, наверняка останутся синяки, если, конечно, получится выжить. Элиас продолжил:

— В твоих руках только моё тело. Свою силу, полностью, ты получил от моих предков. — Потом, скосив глаза, он нашёл Лео и произнёс: — Всё, что случилось и случится дальше, предопределено. Вы ничего не измените.

— Какой ты глупец. Даже не пытаешься спастись.

— А какой в этом смысл? — спросил Элиас, снова взглянув на Диомеда, и тот скривился. — Где она? Если суждено умереть, пусть последний удар сделает она.

— Многие заслуживают нанести тебе последний удар, человек. — Бледный вампир слегка повернул голову Элиаса в сторону молодого мужчины, который сидел на помосте справа. — Итон?

Вампир на троне глянул на человека с такой ненавистью, что Элиас должен был бы скукожиться и умереть на месте.

— Отдай его Айседоре. У неё хватит сил, чтобы восстановить справедливость от имени моего Таноса. А я предпочту наблюдение за страданиями.

Теперь Элиас знал, кем был этот вампир. Старейшина, господин того, кто попал под его нож в кабинете. От ощущения победы Элиас почувствовал удовольствие, которое походило на сильный, ранее не испытанный кайф. Но вид того, кто явно скорбел об утрате, вызвал внутри вину, которая губительно подтачивала решимость, и без того давшую трещины.

— Айседора! — позвал Диомед свою первообращённую.

И тут всё изменилось. На помосте появилась Айседора Никитас, обутая в шикарные высокие сапоги, сексуальнее которых Элиас в жизни не видел.

Кожаные, покрытые шипами, они чулком обтягивали стройные ноги до середины бедра. Сапоги с лёгкостью можно было использовать для убийства, ударив каблуком или шипом прямо в сердце. А с учётом того, что в прошлом Элиас делал всё, чтобы ей угодить, вполне возможно, что вампиресса как раз об этом и думала.

Чёрный жакет, повторяющий каждый великолепный изгиб тела, застёгивался на медные пуговицы, ряд которых начинался над левой грудью и, пересекая лиф по диагонали, опускался до талии, где материал собирался в мелкие складки. Но в отличие от коротких мужских пиджаков, которые шились, чтобы идеально сочетаться с нижней частью костюма, полы жакета Исы сзади удлинялись, доходя до самой земли в виде некоего плаща, а спереди открывали вид на чёрные кожаные брюки, обтягивающие как вторая кожа.

Волосы Айседоры цвета воронова крыла спадали на плечи мягкими волнами. Встретившись с Исой взглядом, Элиас подумал только об одном: она его истинная богиня и ангел смерти, от вида которого захватывает дух.

«Как же ужасно он выглядит,» — такой была первая мысль Айседоры, спускавшейся по ступеням к Диомеду. — «Он прекрасен». — Вторая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лицо Элиаса исказилось, скорее всего, от боли, но когда их глаза встретились, Айседора ощутила, как возникшая между ними связь снова отозвалась глубоко в сердце.

С ответственностью за весь свой вид, которая давила непомерной тяжестью, Иса остановилась возле своего господина. Вот он. Долгожданный момент отмщения. Ей развязали руки, позволяя нанести последний удар и подтвердить своё положение, отомстить за Таноса вместо Итона, который ещё слишком слаб для реванша. Но при виде Элиаса, волосы которого — когда-то чернильно-чёрные — подёрнулись серебром, решимость Айседоры ослабла. Она прикасалась к этим волосам. Запускала в них пальцы и сжимала, пока Элиас вбивался в неё, шепча о желании жить и умереть, не покидая её. Воспоминания усложняли намеченную задачу.