Айседора (ЛП) - Франк Элла - Страница 17

— Но точно знаю, что в ночь, когда увидел, как ты наблюдал за мной и Аласдэром, я захотел, чтобы мы втроём были вместе. Сильнее я никогда ничего не желал. Поэтому я позволил Аласдэру тебя оставить. Я завидую не тебе, Леонид. Я завидую Аласдэру. Он получил то, чего я страстно желал больше двух тысяч лет. Но вскоре всё изменится.

Вот чёрт. Лео не понимал и половины из сказанного Василиосом, но от тяжести наручника на запястье и направленного на него жадного взгляда почувствовал, как мгновенно твердеет член. Лео услышал только одно: Василиос офигенно долго хотел, чтобы все трое были вместе. Он прямо чувствовал желание старейшины.

Василиос отступил к кровати и потянул за собой человека. Но необходимости в этом не было — Лео охотно шёл следом. К вампиру его влекло с такой же силой, как и к Аласдэру.

— Раньше я говорил, что ты умён. Я тоже, agóri. Чтобы как следует подумать, у меня были годы, столетия я размышлял, кто навестил меня в тот день: золотоволосый ангел, призрак или бог? И должен признать, по истечению столького времени я начал сомневаться в своей памяти… пока не увидел тебя в Судебном зале. Ты выглядел знакомо, но всё же иначе… Я увидел лицо, которое преследовало меня много лет.

Остановившись у кровати, Василиос провёл холодными пальцами по губам Лео, и тот в миг перестал дышать. Лео изумился мягкости прикосновения — вампир мог быть нежным. Невероятно.

— В жизни мне всегда не хватало света, лучей тёплого солнца. А в день, когда я тебя увидел, показалось, что храм будто осветился изнутри. Я желал заполучить твой свет и тьму Аласдэра.

— Жадный, — выдал Лео, вспомнив слова Василиоса. — Ты такой же жадный, как и я.

Василиос приблизил губы к уху Лео, и тому показалось, что у него сейчас подогнуться колени.

— Нет. Я гораздо жаднее.

Василиос провёл языком по ушной раковине, и Лео жалобно застонал.

— Видишь ли, я считаю, что ты не просто человек, в чьих жилах течёт моя кровь. Я думаю…

— Что? — спросил Лео хрипло.

— Я думаю, пришло время всё выяснить.

И Василиос сделал то, чего никогда не делал: прижался губами к губам человека.

Почувствовав боль, которая молнией пронзила голову так, что мир рассыпался на осколки, Лео вцепился в пиджак вампира. Появилось воспоминание. Не его. Лео понял: Василиос втиснул в сознание видение давних-давних дней…

Древний Рим

300 г до н. э.

Согнувшись пополам, Лео сжал руками голову и поморщился. Боль была невыносимой. Чёрт, Лео ощутил всю мощь Василиоса, когда воспоминание с силой озарило подсознание.

Лео прищурился, вглядываясь в окружающие его тени, почувствовал резкий влажный запах земли и попытался разглядеть то, что хотел показать Василиос. Леонид находился в пещере, по каменной стене которой слабой струйкой стекала вода и капля за каплей падала в лужу.

Вот тут Лео их и увидел. Две фигуры стояли лицом друг к другу в длинных шерстяных одеяниях, собранных на плечах складками.

— Василиос, послушай меня. Тебе нельзя выходить днём. Я говорил это много раз, но ты всё равно не слушаешь. Хочешь погибнуть?

Лео подошёл ближе. Он был восхищён: кто-то осмеливался так разговаривать с Василиосом.

— Может, и хочу, — ответил Василиос, вздёрнув голову и упрямо выставив угловатый подбородок.

— Нет, не хочешь. Среди тех, кого я знаю, ты больше всех дорожишь своей жизнью. Именно поэтому ты подошёл мне идеально. Ты сделаешь всё, чтобы наверняка выжить.

Лео обошёл двух мужчин и взглянул на того, кто стоял лицом к Василиосу, но не узнал. Его не было ни во снах Лео, ни в видениях Аласдэра.

— Даже не знаю, зачем утруждаю себя. С первыми лучами солнца ты всё равно меня проигнорируешь. Солнце… оно убьёт тебя, просто поверь на слово.

— Почему? Почему оно для нас вредно? Почему не говоришь?

Незнакомец уставился себе под ноги и через несколько секунд снова посмотрел на Василиоса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебе ещё рано знать.

Василиос приблизился и взял его ладони.

— Почему не скажешь? Ты же говорил, что то, что мы есть, — это дар. И это правда. Я стал как никогда быстрее, сильнее, осознаннее…

— Да. Но у всего есть своя цена… — ответил мужчина, и его голос стих.

— Если это дано в дар, почему за него нужно платить?

«Потому что это не дар, —подумал Лео. — И никогда им не был. Это проклятие. Мужчина солгал».

Лео вспомнил записи, на которые наткнулся во время исследования мифов. Священные книги из Дельфы, сказание о мужчине Амброджо, которого прокляли греческие боги Аполлон, Артемида и Аид.

Аполлон… бог солнца.

При появлении этой тревожной мысли воспоминание исчезло, и Василиос отстранился.

— И вправду, тревожно.

В висках запульсировало. Чтобы не упасть, Лео положил руку на грудь Василиоса.

— Я не… — начал он.

Василиос рассмеялся так, что его крепкое тело задрожало.

— О, я знаю, что ты не он. Но каким-то образом вы связаны. В воспоминаниях Аласдэра я видел, какой обжигающей была твоя кровь. Вполне вероятно, что она также подействует на всех нас, будто ты само солнце. Свет, который я видел в тот день в храме вместе с Аласдэром, стал для меня путеводной звездой. А твоё необъяснимое сходство — последний кусочек этой изумительной маленькой тайны.

Лео от удивления распахнул глаза. Он не совсем понимал, о чём говорил Василиос.

— Не пугайся, agóri, но проклятие, о котором ты читал… Полагаю, тебя с твоими маленькими друзьями, запертыми сейчас в Судебном зале, послали сюда его сломать, проклятие. И единственный способ сделать это — убить нас всех. Тебе же так велели? Ты сам себе признался.

— Но… но… что? Греческие боги — миф.

— Как и вампиры, — заметил Василиос, потянув за наручник. — В своё время я представлю тебя на Показе и сделаю своим всеми возможными способами. И если твой бог наблюдает сверху, уверен, скоро он себя проявит. Потому что отныне его пешка станет моим ферзём.

ГЛАВА 12

Элиас мерил шагами деревянный пол странной комнаты, в которой их с Парисом бросили, наверняка ещё немного, и он дыру в полу протрёт. Помещение вроде называли Судебным залом. Элиас внимательно осмотрел чёрные стены, утыканные пуговицами в каретной стяжке, и подумал, что же здесь на самом деле происходит.

С момента, когда их запер этот придурок Аласдэр, Элиас, в отличие от Париса, сохранял бдительность и осознанность — однажды давным-давно ему сказали, что созерцание поможет, «когда придёт время».

Элиасу очень хотелось призвать голос из прошлого, из снов, когда всё только начиналось. Но это было непросто. Они должны были идти своим путём, следуя вере предков, заповедям их богов. И пророческим видениям, которые появлялись по милости высших.

Однако с тех пор представления Элиаса изменились. Он чувствовал… неуверенность. Видения появились после ухода Айседоры, и тогда он ощущал воодушевление. Элиас верил, что ему предназначена особая миссия, в которой заключается его жизненный путь. Эти мысли помогали справиться с расставанием. Когда же Элиас познакомился с Лео и Парисом, сны начали сбываться, и он получил своё подтверждение. Путь Элиаса, его судьба, — всё уже предопределено. Вот только он не осознавал, что ключевой фигурой, запустившей всю череду событий, была Иса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Элиас прикрыл глаза и задумался, чем же всё закончится. Его смертью? Смертью Париса? Подобный исход наиболее вероятен. Но так быть не должно. Он сделал всё, что велено. Годами тренировался, проводил исследования и ждал. Элиас был очень терпелив, но сейчас считал, что ему рассказали не всю историю.