Чемпион. Часть вторая (СИ) - "Nooby" - Страница 21

– Ты же сама читала его досье, думаешь, при всех его историях он не смог бы побывать там?

– Ну… не знаю, может быть, но к чему ты ведёшь?

– К чему, к чему, – довольно произнесла Маша. – К тому, что неплохо бы с ним переспать.

– Тимур Агатович тебе потом переспит, так переспит, что ты на Чукотке полжизни проведёшь, охраняя тюленей от вымирания.

– Согласна, но вот если он сам начнёт, то я точно не буду сопротивляться.

– А ты не забыла, что у него ожоги на всё тело? Он, кстати, по этому поводу очень комплексует.

– И что? Член-то у него не сгорел! Я бы даже сказала он поприятнее будет, весь в бугорках.

– Маша, ты словно проститутка со стажем, – вздохнула Аня.

– Не мы такие – жизнь такая! – гордо произнесла подруга. – Сама-то ведь тоже об этом думала.

– Думала, – согласилась девушка. – А что делать, если мужиков не хватает на всех? Можно взять сперму из отдела, но сама знаешь, что шанс там очень невелик.

– Ого, думаешь уже о детях? Не рановато ли?

– Пока рано, твоя правда, но лет через десять надо бы и подумать.

– Так что небольшой перепехон на стороне ничем не повредит, – закончила Маша.

– Только, если он первый начнёт, иначе нас Тимур Агатович сгноит и будет в целом прав.

– Отлично, операция «тихое соблазнение» официально в работе!

– Маш, когда ты повзрослеешь-то? – вздохнула Аня.

Сато. Следующий день. Полдень

Не-не-не, больше ни шагу в общий бассейн. Гормоны успокоились, конечно, но после зрелища, которое открылось перед, понял, что был не прав. Моё либидо никуда не делось, оно просто немного заснуло. А зрелище в бассейне это самое либидо разбудило, я бы даже сказал, растормошило и подняло под горную трубу. Столько девушек в откровенных купальниках, что у меня в плавках стоял каменный столб. Выходить в таком состоянии я постеснялся, ладно бы у меня был бы маленький член, но природа одарила Сато нормальным «аппаратом» и, естественно, это было видно любой девушке, даже с плохим зрением.

И я постеснялся выходить с членом, который не скрывают плавки, пришлось идти назад и полоскаться в холодном душе. Благо душ и ванна (!) у меня есть в номере. Десять минут холодного душа – и я вполне себя контролирую. Ведь понимаю же, что надо бы с кем-нибудь переспать, чтобы сбросить напряжение, но мысль постоянно сворачивает на то, что у меня всё тело в ожогах, а видеть жалость и презрение в глазах девушки… нет, это точно не по мне. Лучше душ – и всё в порядке, как минимум на день, благо, что это ещё помогает.

Благо главврач пошёл мне навстречу и выдал мне допуск на посещение отдельного бассейна, который был в несколько раз меньше, чем общий, но для одного-двух человек в самый раз. Теперь я смогу спокойно плавать в одиночестве, точнее, почти в одиночестве: рядом будет медсестра, которая в случае чего, вытащит меня из воды. Но одна девушка – это не двадцать, да и одета она не в купальник, а в халат. В общем, моя фантазия немного ограничивается, что для меня очень хорошо.

Час поплавал, затем плотный обед, собственно, с которого я и иду. Теперь отдых, перерастающий в сон и так до самого ужина. Проснулся выспавшимся, не совсем, конечно, но зато полностью спокойным, ни надо никуда бежать, что-то делать и так далее. Маська осталась в Москве под присмотром Натальи и скрытой охраны, которая в данный момент посильнее, чем Аня и Маша. Так что я вообще не переживаю за неё.

Спокойный ужин, где, не торопясь, всё пережёвываю – и обратно в номер. Хотел было позаниматься чем-нибудь, но решил, что для будущей работы надо бы хорошо выспаться, что, собственно говоря, и сделал.

Следующее утро

Проснулся, как всегда, в шесть ноль одну: похоже, на мою побудку не работает смена городов, как просыпался в одно время, так и просыпаюсь. Впрочем, я хоть высыпаюсь нормально, да и вчера рановато лёг, так что я без претензий.

Вид за окном был настолько чудесным, что я вышел на балкон и буквально наслаждался природой: да, тут все деревья высажены людьми, но красота все равно присутствует. Посидел пару минут на балконе, потом плюнул и вытащил мольберт. Раз уж я стал художником, так почему бы и не написать картину? Будучи на «своей» Земле, я что-то особо не был замечен за рисованием, а тут словно что-то во мне поменялось. Хотя чего это я? Во мне фактически всё поменялось, за исключением сознания, я даже не уверен – моя душа осталась при мне или нет. Впрочем, плевать, «думаю – значит, существую», ведь это не просто так придумали.

Выкинув из головы эти мысли, я взял карандаш и начал делать набросок.

Два часа спустя

Восемь утра – и у меня на мольберте лежит рисунок, выполненный только карандашом. Смотрю на него и мелькает мысль о том, что, похоже, я действительно художник, причём по призванию. Раньше наброски были гораздо менее интересными, а тут чуть ли не полноценный и готовый рисунок.

– Ого, как красиво! Вы мастер, Сато, – раздался голос медсестры позади меня.

– Ну, это набросок, – каюсь, в голосе у меня была гора самомнения.

Я слышал, как она зашли десять минут назад, но не стала отрывать меня от мольберта, так что я не испугался её голоса.

– Завтрак?

– Да.

Медсестры тут, кстати, реально похожи на Маську, ощущения, конечно, поменьше, чем от сестры, но и обслуживают тут девушки только со слабой энергетикой. Для меня это очень хорошо, я отлично улавливаю слабых энергетов и могу спокойно понять, следят ли за мной или нет.

Чтение эмоций – хотя это было скорее улавливание – пропало, не до конца, но полностью полагаться на эту способность уже нельзя, так что самый лучший вариант был окружить себя слабыми энергетами. Конечно, я бы с радостью и вовсе избавился бы от наблюдения, но вряд ли смогу это сделать. Как же, светлый Князь Висельников, внук знаменитого имперского советника, один из претендентов на престол Российской империи. Последнее из области фантастики, но как дополнительный «вес», гордо звучит.

Не этого я, конечно, хотел, мне бы домой и спокойно пожить жизнью обычного человека, без всяких дворян, энергии и прочего. Но так как вариантов нет, то пришлось импровизировать и вроде бы все получилось. Аня и Маша, две мои телохранительницы, может, и смогут меня завалить (не проверял), но вот я их смогу засечь с высокой вероятностью. Так что я успешно закрыл главную дыру в своём плане, обо мне и моих действиях никто не должен знать.

Даже то, что сейчас я решил нарисовать вид с балкона и тот идёт в копилку, которая притупляет мою охрану. После всех процедур, благо там ничего страшного, я пообедал и решил посетить Великие курганы.

Со мной поехала Маша, которой я и показал свою картину, которую нарисовал утром. Тут же раздались оха-ахи. Причём, судя по очнувшейся способности чуять эмоции, она не особо-то и переигрывала, а это означает, что картина действительно хороша. Мне плевать на всяких там критиков и ценителей прекрасного, не для них пишу картины. А вот когда простой человек смотрит и восторгается, то и мне на душе радостнее становиться.

– Признаюсь, я и не думала, что ты так умеешь рисовать, – Маша довольно рассматривала картину.

– Всего за два часа написал! – черт побери, опять из меня что-то пафосное лезет, и не убрать никак.

– Значит, ты на Курганы едешь чтобы нарисова… прости, написать?

– Меня это успокаивает, – сказал я чистую правду.

– Круто! Тогда вперёд!

Я лишь сглотнул и пристегнулся, водит Маша очень сурово. Ей-то Аня давала руль только на трассе, так как там можно гонять, а перед городом они менялись.