Любовь и все, что с ней связано (ЛП) - "ausland" - Страница 11

Во время Хэллоуина он по обыкновению вспоминал Лили, вспоминал ее волосы цвета осени, глаза цвета весны и ее сердце цвета зимней стужи. Женщина, которая его оставила, а затем умерла, так отличалась от женщины, которая была такой живой и настоящей – Гермиона была цвета лета. Она была летней девушкой с глазами, похожими на солнечные лучи, проходящие сквозь бокал с выдержанным виски, и с волосами, которые закручивались и вились в свое удовольствие. Гермиона улыбалась, как лето, дышала, как лето, и была для него всем, чем было лето – солнечным светом, полевыми цветами и покоем.

Весь город был украшен в оранжево-черной цветовой гамме. Повсюду можно было наткнуться на вурдалаков, гоблинов, призраков, ведьм на метлах и с кошками. Гермиону это очень развеселило. Северус все еще пытался убедить ее, что одеваться ведьмой на Хэллоуин не так уж смешно, но пока не очень в этом преуспел.

- Северус, это было бы так иронично, - настаивала ведьма, улыбаясь во все свои тридцать два зуба. – Такая ирония с оттенком драматизма. Мы знаем то, чего не знают другие, так что это будет забавно.

- Нет, это совершенно не забавно, - сухо возразил Снейп. – И это Хэллоуин. Это не должно быть смешно.

Ее глаза расширились от понимания.

- Конечно… - девушка замолчала, не зная, что сказать. Ее захлестнуло смущение и чувство вины. – Мне очень жаль, - тихо продолжила Грейнджер. – Я сразу должна была сообразить.

Возможно, на ее лице, как и на его, тоже отразилась боль.

- Нет, - сказал зельевар, покачав головой. – Разве я не говорил тебе раньше, что то, что видел Поттер не было полной историей?

Было ясно, что она хочет знать всю историю.

- Да, - уклончиво ответила Гермиона, - Но…

- Я пытался спасти Лили Поттер не потому, что любил ее, точнее не только поэтому, а потому, что чувствовал себя виноватым, - резко проговорил Снейп. – Я был глуп, идеалистичен и ужасно боялся того, во что ввязываюсь. Я хотел уйти, и я хотел, чтобы Лили вытащила меня оттуда. Я никогда не хотел, чтобы вышло так, как вышло.

На лице гриффиндорки отразилась горечь.

- Хорошо продуманные планы, - пробормотала она вполголоса. – Я очень сожалею, что это стоило тебе так много.

В ее голосе, в ее взгляде, которым ведьма встретилась с Северусом, была искренность.

К его (все уменьшающемуся) удивлению, это стоило целого мира.

***

Ее не было в городе всего лишь два дня, а он уже нервно расхаживал по гостиной. Сосредоточится на каком-нибудь сложном зелье не получалось, как Снейп не пытался.

Ему было интересно, о чем она говорит с Поттером, что именно рассказывает о своей жизни, думает ли вообще о нем.

Потому что он думал о ней не переставая.

Он старался не думать о том, как быстро они привыкли друг к другу, как быстро он принял ее в свой дом и в свою жизнь. Они взаимодействовали друг с другом в полной гармонии, принимая друг друга полностью.

Он готовил для нее, провожал ее домой из школы, помогал ей проверять контрольные работы и позволял пользоваться своей библиотекой. Гермиона, в свою очередь, разговаривала с ним, улыбалась ему, иногда касалась его руки или плеча. Она позволяла ему провожать ее из школы домой, а потом ужинала с ним вместе. Ведьма вела неспешные беседы в его компании и в груди Северуса росло какое-то теплое и уютное чувство, название которому он еще не определил. Она постоянно существовала с ним рядом, прибираясь, вытирая пыль, напевая себе под нос незатейливый мотив. Ее кот взял за правило ложиться к нему на колени и требовать, чтобы его погладили, а иногда принимался облизывать ему руки.

Гермиона скрасила его одиночество.

Она смотрела на Северуса добрым теплым взглядом своих глаз цвета виски и не видела в нем Упивающегося смертью, не видела в нем человека, который когда-то пытал и мучил других людей. Она знала все о его прошлом, но все равно приняла его.

Северус Снейп думал о Гермионе Грейнджер и не мог перестать, он не мог думать ни о чем другом. Зельевар вспоминал ее лицо, которое обрамляли густые непослушные локоны каштанового цвета, вспоминал как ее пальцы касались его плеча, вспоминал ощущение ее маленького дрожащего тела в его руках. Он думал о ней и не мог избавиться от чувства нежности, тоски и головокружительного счастья, которое он уже отчаялся испытать с кем-либо.

Снейп считал, что давно уже потерял способность чувствовать что-то другое, кроме ярости, гнева и горькой печали. Он считал себя старым, использованным и уже ни на что не годным, кроме как доживать свой век в одиночестве, с выжженным войной сердцем. Войной, в которой не было правых сторон – одна хотела захватить мир с помощью крови, боли и горя, а другая хотела остановить это со смертью невинного мальчика, «ради общего блага», не задумываясь о существующих предрассудках, ненависти. И он собирался отдать свою жизнь за одну или за вторую сторону, но при этом его жизнь не значила ровным счетом ничего ни для Волдеморта, ни для Дамблдора. Всего лишь пешка.

Но теперь все изменилось. Он стал важным для Гермионы Грейнджер, и это было такое чудесное чувство, что он был уверен, что сделает все, что в его силах, чтобы сохранить его.

***

В день, когда она вернулась, было холодно и ветрено. Голые ветви деревьев, черные и тонкие, как чьи-то костлявые пальцы, тянулись к небу. Их листья большими коричневыми массами громоздились у основания стволов.

Гермиона появилась ровно в назначенное время, плотно закутанная в дорожную мантию. Под ее глазами залегли глубокие тени, такие же фиолетовые, как облака над ними. Ее волосы были собраны на затылке в строгий пучок и отсутствие обычного вихря ее локонов делало ее одновременно старше и моложе. Возможно, «моложе» - не совсем подходящее слово. Скорее, так она выглядела более уязвимой, когда ни что не могло скрыть линию ее подбородка и тонкую шею молочно-белого цвета. Ее потрескавшиеся губы ярким пятном выделялись на фоне бледного лица, а глаза казались усталыми.

В тот момент Снейп ничего так сильно не хотел, кроме как заключить ее в объятия, согревая своим дыханием ее макушку, чтобы его сердце билось рядом с ее и не отпускать до тех пор, пока его жизненная сила не наполнит ее, и она вновь станет счастливой и яркой. Грейнджер снова была одета в одежду серых, черных и пурпурных тонов. Цвета траура.

Вечером того дня в салемском центре портключей больше никого не было. Гермиона была единственной прибывающей, Северус был единственным встречающим.

Их взгляды встретились, и волшебник глубоко вздохнул. Она была дома и все было так, как должно было быть. В уголках ее глаз появились мелкие мимические морщинки, когда ведьма улыбнулась ему и тень усталости уступила место радости от долгожданной встречи.

Она не бежала к нему, и он не ускорил шаг, но тем не менее они оказались друг перед другом раньше, чем следовало. Девушка бросила на него странный взгляд, полный противоречивых эмоций – сомнения и самоуверенности. И прежде чем мужчина успел что-то сделать или сказать, две маленькие руки обвились вокруг его грудной клетки, а теплое тело прижалось к нему спереди.

- Я скучала по тебе, - выдохнула Гермиона, но фраза прозвучала так беспорядочно и с тихим всхлипом, что Северусу на какое-то мгновение показалось, что она плачет.

Но потом ее руки и восхитительное тепло, что они дарили, исчезли так же внезапно, как и появились. Грейнджер снова подняла свой чемодан.

- Как поживает Крукшанкс? – спросила она, отводя взгляд и прикрывая рот рукой, подавляя зевок.

Снейп что-то ответил из разряда тех фраз, о которых завтра и не вспомнит. Его мысли были все еще слишком заняты ведьмой, идущей рядом с ним, чтобы думать о чем-то еще.

***

Судя по всему, Поттер и Уизли находились в добром здравии, а другая Уизли, которая теперь стала Поттер, была снова беременна и в связи с этим чрезвычайно счастлива. Это была вся информация, которую он узнал, и этого было более чем достаточно, чтобы удовлетворить его любопытство. Большего он знать не желал. Все то время, что она рассказывала о своей поездке, Снейп сосредоточенно наблюдал за изгибом ее губ, округлостью ее бедер, грациозными движениями ее рук, когда она говорила. Казалось, Гермиона состояла из тысяч изгибов, округлостей и углов, и он любил (о, да, теперь он мог в этом признаться самому себе) каждый из них.