История одного ослика (Кот Мирр-Мурр - 1) - Чукаш Иштван - Страница 5

Солнце, выйди из-за тучи! Замерзли совсем мои гуси!

Ей похлопали. Бобица поклонилась, благодаря за аплодисменты, и уступила место Янчи Паприке. Янчи Паприка кашлянул и прочел стихотворение: Шел лохматый по реке, шел с клюкой. Ой, вернись, вернись, лохматый, ой-ой-ой! Турок-турок-турок, эх, ох, дай грош!

Стихи всем очень понравились, и Янчи Паприка был также награжден аплодисментами. Все ждали следующего номера, но на сцену никто не выходил. - Наша очередь, - шепнул ослик Мирр-Мурру. - Залезай на ящик. - А что я там буду делать? - растерялся Мирр-Мурр. - Ну, например, гимнастические упражнения, - ответил ослик. Мирр-Мурр встал, залез на ящик и стал делать гимнастические упражнения. Это у него получалось очень хорошо. Сначала он стеснялся, но потом разошелся. Янчи Паприка заметил уважительно: - Настоящая шведская гимнастика! Мирр-Мурру хлопали очень долго. Он тоже долго раскланивался и лишь с видимым нежеланием спустился с ящика. Больше желающих выступить не было, и к тому же всем уже захотелось спать; по предложению ослика они забрались в ящик и плотно закрыли за собой крышку. Сердца их громко бились, ведь на следующее утро им предстояло отправиться в кругосветное путешествие.

Появление во дворе, знакомство

Ящик, в котором путешествовали ослик, Мирр-Мурр, Янчи Паприка, Бобица и Ать-Два, ехал по почте целый день - сначала на поезде, потом на машине. В пути особых приключений не было; путешественники, собственно говоря, почти ничего и не видели, потому что весь день проспали. А потом зеленая машина привезла их к какому-то дому, почтальон с длинными усами вручил ящик хозяйке и сказал: - Вот, пришел из Будапешта ящик. Можно опять яблоки посылать! Хозяйка кивнула, улыбаясь, поблагодарила почтальона, взяла ящик и понесла его в глубь двора. Поставив ящик под навес пустого крольчатника, она вернулась в дом. В ящике было тихо. Первым проснулся Мирр-Мурр, он сладко потянулся. - А-а! Хорошо поспал! Приподняв крышку ящика, он выглянул наружу и стал будить остальных: - Просыпайтесь! Приехали! - Куда? - спрашивали все, протирая глаза и пытаясь понять, куда они попали. С любопытством выглядывали они из ящика, но выйти никто не решался. Их взорам открывался большой красивый двор, густо поросший травой, сорняками и лопухами. - О так мы уже в Африке? - спросила Бобица. - Не думаю, - ответил Мирр-Мурр, продолжая осматривать двор.

Вдруг к их ящику подошел некто с огненно-красным гребнем и со шпорами и сказал: - Кукареку-у-у! Голос был приятный, звонкий, но они не поняли, что значили эти слова. Янчи Паприка, набравшись смелости, ответил: - Кукареку-у-у! Некто с огненно-красным гребнем и со шпорами, казалось, обиделся. Удивленно посмотрев на Янчи Паприку, он гордо поднял голову и пошел дальше. Все это было непонятно. Янчи Паприка вроде бы подражал совсем неплохо! Так почему же он обиделся? К ним подошло другое существо - большое, с бурой шерстью и длинным хвостом, посмотрело на них, улыбаясь, и сказало: - Какие милые игрушки! Откуда вы? - Издалека,- ответил ослик и добавил: - Меня зовут ослик Шаму. Его спутники тоже представились, и существо в бурой шубе тоже сказало свое имя: - Меня зовут пес Крох. Ослик спросил, почему тот, с огненно-красным гребешком, обиделся на них. Крох засмеялся. - Что вы ему сказали? - спросил он. - Кукареку, - ответил Янчи Паприка. - Он обиделся, - решил Крох, - потому что думал, вы над ним смеетесь. Кукареку - это его имя. А вообще-то он петух. Кроху понравилась вновь прибывшая компания, и он предложил всем сесть к нему на спину и осмотреть двор. Вся компания забралась на спину Кроху - за исключением солдатика, который решил остаться сторожить ящик. Он не стал никого предупреждать, а просто потихоньку отстал, когда Крох двинулся в путь. Так Ать-Два стоял некоторое время, как вдруг к нему подбежали, пища наперебой, два маленьких пушистых цыпленка. - Я пушистее тебя! - Нет, я! - А я красивее! - А я умнее! Они спорили не останавливаясь ни на мгновение, твердя каждый свое. Но тут цыплята заметили оловянного солдатика и стали просить рассудить их и сказать, кто из них красивее. Ать-Два не видел между малышами большой разницы: и тот и другой пушистые, и тот и другой - одинаково глупенькие и задиристые! Подумав немного, он ответил им так: - Смотрю я на вас и думаю: оба вы пушистые, и оба вы были бы очень хорошими цыплятами, если бы не ссорились по пустякам. Вот как я вас рассужу. Красивее из вас тот, кто не спорит по пустякам! Цыплята смотрели на солдатика Ать-Два, разинув клювы, и тихонько, не говоря друг другу ни слова, ушли. А оловянный солдатик улыбнулся и продолжал охранять ящик.

Путешественники ставят пьесу о принцессе-фее и Семиглавом драконе

Наши путешественники, ослик и его друзья, жили на дворе уже довольно долгое время, когда однажды утром Янчи Паприка сказал им, что неплохо было бы устроить что-нибудь особенное. - Мы непременно должны как-нибудь отблагодарить наших новых знакомых, ведь они так гостеприимны. - Да, непременно, - согласился ослик Шаму. - Но как? Все остальные тоже задумались, но в голову им ничего не приходило. - Расскажи, что ты придумал! - попросили они Янчи Паприку. - Я полагаю, - ответил Янчи Паприка, - мы могли бы устроить театральное представление. Как в прошлый раз, только еще лучше. Проведем одну-две репетиции, приспособим как следует ящик, а вечером уже можно давать спектакль. Эта идея всем очень понравилась. - Можно еще нарисовать афишу, - сказал Мирр-Мурр. Я видел такие. Это предложение все одобрили; Мирр-Мурру поручили нарисовать афишу к потом вывесить на стенку крольчатника, по возможности на видное место, чтобы сразу бросалась в глаза. Мирр-Мурр отправился искать бумагу, нашел большой лист и, сев в сторонке, стал рисовать. Тем временем остальные тоже принялись за работу. Бобица шила из кусков цветной материи костюмы, Ать-Два мастерил из веток скамьи и стулья - места для публики. А Янчи Паприка и ослик писали на стенке ящика большими буквами: "Кукольный театр". Перед буквой "е" они, правда, немного задумались, но, в общем, все у них вышло хорошо. Но красивее всего получилась афиша. Афиша была просто замечательная; Мирр-Мурр прибил ее гвоздями на стенку крольчатника, и все тут же обступили ее. Чего там только не было! Вверху были нарисованы Янчи Паприка, ослик, Бобица и Ать-Два, а внизу Мирр-Мурр. Все просто рты раскрыли от изумления. - Как это ты так нарисовал? - спросил ослик, испытывая при этом ужасную гордость за Мирр-Мурра. - По памяти, - ответил Мирр-Мурр. - Да-а! - сказала Бобица. - А как все похожи! Потом они похвалили костюмы, которые сшила Бобица, посмотрели, как выглядит надпись на стенке ящика, в порядке ли скамьи и стулья. - Остался только один вопрос, - напомнил оловянный солдатик. - Что мы будем представлять? - Правда! - сказал ослик. - Хотя Бобица могла бы спеть, Янчи Паприка стихи прочитать, а Мирр-Мурр мог бы показать гимнастические упражнения. Но Янчи Паприка лишь улыбался. - Нет, нет, - решил он. - Сегодня вечером мы сыграем пьесу о принцессе-фее и Семиглавом драконе. От изумления никто не мог вымолвить ни слова. Янчи Паприка продолжал: - Бобица будет принцессой-феей. Ать-Два будет ее освобождать. Мирр-Мурр будет волшебным конем, а ослик суфлером. - Суфлер есть в каждом приличном театре, - ответил Янчи Паприка. Самое важное лицо! Он подсказывает актерам. - Это совсем другое дело! - сказал ослик. - Я согласен. - Остается только один вопрос, - заметил Ать-Два. - Кто будет Семиглавым драконом? - Я! - ответил Янчи Паприка. - Нет, это не пойдет! - сказал Ать-Два. - У тебя только одна голова. - В самом деле, - поддержали солдатика остальные, - у тебя только одна голова. - Неважно, - возразил Янчи Паприка, - Мирр-Мурр нарисует на листке бумаги еще шесть, и я повешу их себе на шею. Это решение всех устроило, и они ушли учить роли. Вечером публика валила валом. Пришли все, кто был во дворе, и стар, и млад. Все скамьи и стулья были заняты, те, кому не досталось места, садились на землю, а голуби разместились прямо на крыше пустого крольчатника. Начался спектакль. Янчи Паприка, исполняя роль Семиглавого дракона (с шестью нарисованными головами на шее), охранял Бобицу, принцессу-фею, а Ать-Два прискакал на Мирр-Мурре, который теперь был волшебным конем, и они освободили ее. Один ослик не знал, что делать; он шептал, ш-ш-шептал, подсказывая роли, но получилось все равно хорошо, как будто дул ветер. Успех был огромен, зрители очень долго хлопали. А голуби ворковали: бр-раво, бис! Янчи Паприка и его друзья раскланялись, благодаря за аплодисменты. И через некоторое время публика разошлась по домам спать.