Мир Терпа - Долинго Борис - Страница 3

Богдан, прижимая телефонную трубку к уху, сделал удивленную гримасу. Он поблагодарил Ингвара Яновича и спросил, знает ли тот Свердловск.

— А что, почему? — Богдану показалось, что в голосе латыша скользнула тревога.

—Да нет, ничего, просто если вы не знаете город, то я. мог бы вас встретить на вокзале, я тут недалеко живу, — предложил Богдан.

— Нет-нет, ничего страшного, не утруждайте себя, Богдан. Вы назовите мне свой адрес, и я прекрасно доберусь.

— Как вам будет угодно, — сказал Богдан. Тогда давайте так. Поезд, насколько я помню, приходит около шести вечера. Я как раз приду с работы и буду вас ждать. Ну, разве что в магазин заскочу, чтобы взять бутылочку — обмоем событие.

—О, обмоем, обязательно обмоем, это надо обмыть. Только не утруждайте себя, я все возьму сам. Это я должен вам, я ваш должник, так сказать.

— Ну, как знаете, — вздохнул Богдан.

Он назвал латышу адрес, и они условились встретиться завтра на квартире у Богдана не позже половины седьмого.

Ингвар Янович попрощался, а Богдан сел и задумался. По характеру он был достаточно осторожным, так его воспитал отец. Что-то настораживало в поведении Ингвара Яновича, но что — он не мог понять. Что-то с чем-то не вязалось.

Во-первых, очень невероятным представляется, что металлолом из Прибалтики погонят в Свердловск. От Латвии до Урала хватает плавильных заводов, чтобы не таскать лом за тридевять земель. Хотя чего только в нашей стране не бывает!

Во-вторых, даже если и повезли этот металлолом, то как мог Ингвар Янович и его лаборатория или институт проследить, где этот полукруг мог оказаться. Если уж у них такая серьезная организация и такая серьезная тема исследований (а, судя по свойствам полукруга, исследования должны быть секретными), то при потере ценного оборудования должна была последовать команда из соответствующих органов и весь металлолом в стране проверили бы так, что даже иголку бы нашли. Поверить в то, что сотрудник Академии наук Латвии ищет потерянный секретный объект разработок по свалкам за три тысячи километров от своего института, было очень трудно.

В-третьих, даже если и так, то Богдану казалось весьма странным, чтобы кто-то предлагал деньги за находку. Это не клад, а конкретная собственность государства, которое не станет платить за то, что и так считается его собственностью, даже если она и была потеряна, а потом кем-то найдена.

Скорее всего, это частная инициатива Ингвара Яновича или еще кого-то, работающего вместе с ним. Но если они ученые, а не торгаши какие-нибудь, то откуда у них деньги? Не из зарплаты же они собираются платить?

И наконец: за всей мягкостью разговора Ингвара Яновича чудилась какая-то нервозность, настороженность и вместе с тем, как ни странно, жесткость.

Богдан потом много раз вспоминал свою настороженность перед встречей с Ингваром Яновичем и во время ее. Вполне возможно, что именно интуиция подарила ему невероятные приключения.

ГЛАВА 2

«Я постараюсь его проверить, — думал Богдан на следующий день по пути домой, — попытаюсь прощупать, кто он и что собой представляет, кто за ним стоит. Например, если КГБ, то он сразу же проявит себя: скажет все в ультимативной форме, поставит меня на место. Если же будет крутить, то станет ясно, что он практически ничто, никто и зовут его „никак“. Кроме того, не покажу ему полукруг, пока он не ответит на мои вопросы, решено».

Ингвар Янович оказался более чем точен: когда Богдан в одиннадцать минут седьмого поднялся на лестничную площадку, то у своей квартиры увидел высокого мужчину с портфелем. «Быстро же он долетел с вокзала», — подумал Богдан.

— Ингвар Янович? — спросил он, вежливо улыбнувшись. Мужчина снял шляпу и слегка наклонил голову, тоже улыбаясь:

— Вы — Богдан? Очень приятно, очень рад встрече. Богдан тоже склонил голову и щелкнул каблуками, затем отпер дверь и жестом пригласил гостя:

— Прошу, добро пожаловать!

Богдан исподтишка наблюдал, как Ингвар Янович снимает плащ и как он вешает его на вешалку, ость не сделал даже попытки снять туфли, хотя и вытер их мимолетным. движением о коврик в прихожей. Богдан промолчал, благо что день был сухой. Может быть, в Латвии так принято, все-таки Запад, почти заграница.

Что-то ему не нравилось в госте. Во всех движениях Ингвара Яновича, хотя он и выглядел дружелюбным, сквозило нечто вроде надменности, казалось, что он просто проявляет необходимую терпимость к окружающим обстоятельствам, а сам еле сдерживает раздражение. Богдан еще более твердо решил придерживаться своего плана.

Он пригласил гостя в большую комнату. Ингвар Янович, не дожидаясь предложения Богдана сесть, опустился в одно из кресел у журнального столика и сразу же перешел к делу. Латыш приоткрыл портфель, просунул в узкую щель руку и вынул пачку купюр в банковской упаковке. Богдан увидел, что это десятки.

— Вот! — Ингвар Янович положил деньги на столик и хлопнул по ним рукой. Здесь ваше вознаграждение — одна тысяча рублей. Я думаю, что это достаточно хорошие деньги за находку? Я хочу получить то, что принадлежит мне.

Богдан поджал губы, прошелся взад-вперед по комнате и, сев в другое кресло рядом с журнальным столиком, посмотрел на Ингвара Яновича, положив руки на колени. Он наконец понял, что ему еще показалось странным: Ингвар Янович говорил совершенно иначе, чем накануне по телефону. Голос вроде бы был тот же самый, судя по тембру и интонациям, но от прибалтийского акцента не осталось и следа. «Странно, очень странно, — подумал Богдан. Видимо, считает, что теперь нет нужды притворяться?»

— Ну же! — Ингвар Янович повторно похлопал рукой по пачке денег. Богдан, я повторяю еще раз: у вас моя вещь, я плачу деньги за то, что вы ее нашли. Я желаю получить ее назад, и поскорее!

— Ингвар Янович! — Богдан посмотрел прямо в глаза гостю. Я, конечно, передам вам то, что я нашел, я ведь не отказываюсь. Но, честное слово, мне очень интересно, что это такое. Вы ведь сами обещали вчера ответить на все вопросы. И, видя, что латыш начинает злиться, Богдан поспешно добавил: — Кроме того, мы собирались обмыть мою находку и ее передачу вам. Вот давайте и обмоем.

Он вскочил, вынул из посудного шкафа два фужера и салфетку.

— Вы, наверное, купить не успели, или, может быть, не было по дороге — у нас не всегда есть что-то приличное в свободной продаже, — сказал он, протирая бокалы, — но я сейчас что-нибудь найду…

Богдан одним движением расставил фужеры на столике. Ингвар Янович, явно стараясь держать себя в руках, глубоко вдохнул и выдохнул воздух, полез в портфель и выудил бутылку коньяка «Арарат».

— Я успел купить, вы меня поймите правильно, я просто тороплюсь. Мне очень не терпится увидеть то, что вы нашли. Я естественно, отвечу на все ваши вопросы, — он со стуком поставил коньяк на столик, — но сперва я желаю увидеть полукруг, который вы нашли. Только тогда я буду что-то объяснять вам.

Богдан кивнул и повернул бутылку этикеткой к себе:

— О, это здорово, сейчас это редкость — настоящий армянский коньяк. Открывайте его, я сейчас.

Он прошел на кухню, взял с тумбочки начатую коробку шоколадного ассорти, по пути на мгновение задержавшись у стенного шкафа в коридоре, там, где лежал полукруг.

Ингвар Янович уже откупорил коньяк и плеснул в бокалы.

— Вот! — Богдан поставил коробку на столик и взял бокал. Ну, за знакомство и за удачную находку! Берите конфетку.

Ингвар Янович, казалось. Чуть не поперхнулся от гнева. Лицо его начало багроветь.

— Я вас не понимаю, — медленно процедил он сквозь зубы. Я же сказал, что я желаю увидеть полукруг.

Богдан пригубил из бокала, не отводя взгляда от Ингвара Яновича. «Не из КГБ, стопудово не из КГБ», — с явным облегчением подумал он. Сделав еще глоток, Богдан опустился в кресло и поставил бокал.

— Ингвар Янович, — с расстановкой начал он, — когда я шел сегодня домой, я решил, что покажу и отдам вам эту штуку только после того, как вы мне объясните, что это такое, кто вы сами и откуда. Может быть, вашему рассказу о Латвийской Академии наук поверили в том провинциальном городке, где я нашел эту штуку, — люди там доверчивые и очень любят приезжих, но я не верю, вы уж простите. Я очень любопытный, я никогда не видел такого устройства, оно чертовски интересное. Расскажите, пожалуйста, что это такое. И потом будем разговаривать дальше.