Испытание (СИ) - Зеру Анатолий - Страница 10

Он повернулся, в этот момент девушка тихо сказала:

— Я не хочу… Я… Обещай, что вернёшься и найдёшь нас! Обещай мне! — по её щекам лились слёзы, девушка подошла к нему ближе и поцеловала в губы.

— Как трогательно! — вмешался Тормус. — Ну, всё! Нам пора. Выдвигаемся! — двое его подручных подошли и взяли Егора под руки и усадили в ближайшую машину.

Когда они немного отъехали, Егор услышал, как девушка прокричала его имя. Сердце его сжалось, но другого выхода спасти их не было. Лишь так он сможет отвести от них опасность. Кто бы мог подумать, всё это произошло из-за предательства человека, от которого меньше всего этого ожидали? Хотя, если задуматься, старик Карривал был в чём-то прав. Он радел за своих горожан, за их благополучие, за их будущее, за их жизнь. А продай они ксенил на рынке, то смогли бы на годы обеспечить себя семенами, почвой и другим оборудованием для возделывания земли. Жители города смогли бы улучшить свою тяжёлую жизнь. Но был и другой вариант развития событий. Могло быть так, что в их городок съехались бы со всех уголков планеты разного рода и сорта люди, охотники за сокровищами, воры, убийцы и другие, те, кто ищет быстрой и лёгкой наживы. Городок был бы переполнен такого рода личностями и неизвестно, чем бы всё это закончилось, потому что на защиту Окелтона, как уже выяснилось, надеяться было нельзя.

Об этом и многом другом думал Егор, пока они ехали к драконьей пещере, так он решил её называть для себя. Ему казалось, что это будет уместно, тем более, что так оно и было. Только вот Тормусу и его людям незачем было этого знать. Они двигались быстро и всего за несколько часов проехали путь, на который обычным путникам понадобился бы день.

— Переночуем здесь! — сказал Тормус оглядевшись. — Развернуть лагерь.

Через полчаса люди Тормуса закончили сооружать лагерь. Здесь было две куполообразные палатки: одна небольшая, видимо для Тормуса, другая немного больше, для его людей. Рядом с палатками соорудили, что-то вроде кухни, здесь было устройство, напоминающее печь, только оно, как и согревало пищу, так и охлаждало её: микроволновая печь — холодильник. Удобная штука для длительных походов.

Быстро стемнело и в пустыне стало прохладно. Егор подсел поближе к костру, для него использовали несколько специальных спрессованных поленьев, которые горели почти шесть часов. Он не пытался бежать или выкидывать какие-либо фокусы. Всё было бессмысленно, если сбежать, то в лучшем случае он заблудится в пустыне, и умрёт от жажды, в худшем случае его поймают пустынники и одному Богу известно, что с ним сотворят? А про них ходили самые жуткие слухи, Егору не хотелось послужить для них обедом. А уж пытаться пойти против десяти человек, было совсем глупостью, поэтому Егор решил придерживаться первоначального плана и отвести Тормуса и его людей в драконью пещеру, а там уже действовать по обстоятельствам.

— Когда я был маленьким мальчиком, отец часто брал меня с собой в путешествия по пустыне, — сказал Тормус и сел рядом с Егором. — Он сажал меня к себе на плечи и говорил:

«Посмотри сынок, всё вокруг — это наша земля, наша Родина, наше наследие. И однажды это всё станет твоим.

— Но отец, вокруг лишь одна пустыня! — отвечал я ему.

— Неважно, что вокруг тебя, леса или пустыня, важно принять то, что у тебя есть, и когда ты осознаешь это, то станешь великим правителем этих мест и лидером тех, кто живёт здесь».

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? — неуверенно спросил Егор.

— Конечно, не понимаешь, ты чужак и тебе никогда не понять, почему остальные не уходят отсюда, а продолжают жить и бороться за эту землю каждый день.

— Мне казалось, что им просто некуда идти. Будь у них возможность, они бы не задумываясь, покинули и эту пустыню, и эту планету.

— Ты ошибаешься! — резко сказал Тормус, но потом сразу еж добавил, — они живут здесь, потому что это их дом, и как бы ни было тяжело, они здесь счастливы. Каждый по-своему, но счастливы. И я здесь счастлив. Попадаются, конечно, такие как твой друг Сулла, которые будоражат умы и пытаются убежать от своей судьбы, но каждый из них бесследно исчез в попытке покинуть эту планету.

— Может быть, они просто все улетели? — съязвил Егор.

— Я был на западе, мальчишка! — повысил ещё раз голос Тормус. — Там нет ничего, там нет никакого корабля, который может улететь с этой планеты. Когда твои друзья придут на запад, они найдут лишь руины и отравленный радиацией мир, никакой жизни там нет, и не будет ещё сотни лет.

— Но люди говорят, что там…

— Люди много чего говорят, слухи, легенды и сказки не более. Сколько твой друг собирает деньги на то, чтобы улететь с этой планеты? Лет десять?

— Да, около того, — согласился Егор.

— А я слышал об этой легенде ещё, когда был мальчиком. Вот и подумай, сколько с того времени людей могло покинуть планету и сколько из них могло сообщить об этой планете в мирах империи? За это время Лория давно бы предприняла хоть какие-то попытки, если не забрать отсюда людей, то хотя бы помочь. Но, как ты видишь, мы по-прежнему все здесь, и по-прежнему боремся за своё существование, за свою жизнь.

— Да! Особенно ты борешься каждый день. Я был в твоём доме и видел, как ты «нуждаешься» во всём.

— Ты осуждаешь меня? Я правлю этими людьми. Ты думаешь править легко? Решать все их проблемы и мелкие дрязги и ссоры и быть судьёй, ты думаешь это лёгкое бремя? Ты не имеешь представление о власти, а моё безбедное существование это всего лишь небольшая плата за мою работу. И, если это буду не я, то будет кто-то другой.

Егор молчал и внимательно слушал излияния Тормуса.

— Я не стремился к власти, она досталась мне по наследству от моего отца. До этого я желал быть воином или искателем. Я мечтал исследовать новые земли, возможно, найти другое место для своего народа, лучшее, где они смогут жить, не думая, что их ждёт завтра, где они смогут возделывать землю, разводить животных, где они смогут жить. Но правда в том, мистер Зорин, что такого места на этой планете нет. Поэтому я каждый день просыпаюсь с мыслью о том, что лучше уже не будет, и мне каждый день надо говорить своим людям, врать им о том, что нас ждёт лучшее будущее.

— Но, если всё так плохо, почему вы не свяжетесь с другими мирами? — спросил Егор.

— А ты думаешь, мы не пробовали? Или поколения, которые жили до нас? Каждый день в космос уходит радиосигнал о помощи. Ретранслятор стоит где-то на юге, его построили ещё, когда мой отец был мальчиком. Но прежде, чем сигнал дойдёт до обитаемого мира, если дойдёт, пройдёт не один десяток лет, а может и больше. Не говоря уже о том, что его ещё должны засечь и принять. Нет, слишком мала вероятность.

— А как же бейроновые лучи, о них ваши предки должны были знать? С их помощью уж точно можно связаться с любым из миров империи?

— Бейроновые лучи? — задумался Тормус. — Ах да! Мой дед рассказывал мне об этом. Лучи, с помощью которых передавали информацию в кратчайшие сроки на любые расстояния. Ты об этих лучах?

— Да!

— Что конкретно произошло, — сказал Тормус, разговаривая скорее сам с собой, чем с Егором, — никто не знает, но суть в том, что планета находиться в каком-то вакууме и ничего нельзя передать с их помощью. А сейчас уже нет такого оборудования, и, тем более, тех, кто смог бы его использовать.

— Это всё звучит странно, — сказал Егор.

— Да, наверное, — Тормус посмотрел на Егора и как будто очнулся, он продолжил, — но реальность такова, что люди, живущие на этой планете, это единственное, что у нас есть, и надеяться больше не на кого. Так что, парень, ты отправил своих друзей ещё в большую пустыню, чем здесь, а может быть, даже на смерть. Если их не убьют пустынники, то голод и радиация на западе сделают своё дело.

Тормус поднялся и пошёл к своей палатке. Егор остался один у костра, он задумался над его словами.

«А ведь во многом он прав. Что делать, когда планета умирает и всё идёт к концу? Как сказать людям, что их усилия напрасны, что, сколько бы они ни старались, ни боролись за лучшее будущее, всему придёт конец? Если они этого не увидят, то их дети обязательно испытают агонию этого мира. Как удивителен и прекрасен человек в своих инстинктах. Инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода, инстинкт выживания и многие другие инстинкты и чувства, которыми одарила человека природа, или Создатели Сущего, кто во что верит. Но, всё-таки, находясь в самой сложной и безвыходной ситуации, человек ищет решение, он борется, он сражается за себя, за свою жизнь, за своих детей, за лучшее будущее, и неважно один человек или их тысяча. На какие великие идеи и открытия способны люди, находясь на грани?