Открытие Вампиров (СИ) - "Vi Francess" - Страница 18

— Кто с ним это сделал? Твои дяди?

Я подтвердительно кивнула.

— Зачем? — непонимающе воскликнул Дима.

— Скажем так: они не разделяют его интересы. — подавленно ответила. — Дим, пожалуйста, я же говорю, что не могу тебе всего рассказать. Тебе нужно поверить.

Знакомый подозрительно сощурился.

— Имеет ли это какое-то отношение к мёртвым и пропавшим девчонкам?

— Нет! Что ты! Конечно, нет! — я вскочила со стула.

— Ладно, ладно. Успокойся. Присядь. — он потянулся рукой к дверце холодильника. — Пиво будешь?

Отрицательно покачала головой.

— Сможешь выполнить мою просьбу? Когда взойдёт солнце?

Дима согласился, и я попросила его отправится на рассвете к семейному особняку. Там он должен был встретиться с Анджеем и передать ему мой телефон, сказав, что нашёл его неподалёку от заброшенной парковки. Так же передать ему небольшую записку с просьбой, в которой говорилось, чтобы брат передал мне через него ручку и листочек бумаги. В записке не говорилось ничего про заколдованные предметы, но я надеялась, что Анджей поймёт о чём идёт речь. С помощью магических ручки и чистого белого листа, мы сможем общаться на расстоянии, не боясь, что об этом кто-то сможет узнать. Далее в записке было написано, что про историю с телефоном он должен рассказать родственникам, а меня временно прикрыть, пока не решу дела с неким "N". Так я решила указать на вампира. В конце я попросила сжечь данное письмецо.

Мы не спали всю ночь, пытаясь отвлечься разговорами на нейтральные темы. Напряжение витало в воздухе, как бы мы не старались его не замечать. С первыми лучами солнца Дима отправился к моему брату. Стоило ему закрыть дверь дома, как на меня навалилась сонливость, и я, сложив руки на стол, положила на них голову. Не знаю сколько я так пролежала, но меня заставили резко вскочить звуки, доносящиеся из комнаты, в которой был вампир. Это была невнятная речь, больше похожая на болезненные крики.

— Что с тобой? — открыв дверь я сразу же бросилась к кровати, стараясь оценить состояние вампира.

Он был бледнее обычного, его пробирал холодный пот. Он то и дело вскрикивал, ворочаясь с одного бока на другой. Я бегло прошлась глазами по его телу и пришла в ужас заметив, что раны не только не затягиваются, но и ещё начали сильно кровоточить.

— Думай, Мира. — сказала я сама себе, отпрянув от бьющегося в лихорадки тела. — Ему нужна кровь, он умирает. Регенерация совсем не действует… — выскочив из комнаты, я метнулась на кухню.

Осмотревшись, я не увидела ничего, что могло бы мне помочь решить эту проблему, но вспомнив наш вечерний разговор, поняла, что выбора другого нету: ему нужна кровь, — а так как в этом доме я единственная кто может ему её предоставить — нужно действовать, хоть ему эта мысль явно не понравилась.

— Элб, прости, но я не дам тебе умереть из-за каких-то предубеждений. — с этими словами я резанула острым ножом по кисти левой руки. Порез получился достаточно глубоким, кровь тут же просочилась наружу.

Боли я почти не чувствовала — вероятно моё шоковое состояние было этому причиной. Одной рукой повернула его голову ко мне, удерживая, не давая отвернуться. Поднесла к его губам руку, на которой был порез с обильно сочащейся кровью. Закрыла глаза, просив всевышнего остаться живой после опрометчивого поступка.

Резкая острая боль пронзила кисть. Я почувствовала, с каким напором он впился в мою руку, и невольно вскрикнула. Затем он с жадность схватил меня за локоть, не давая шанса отстраниться. Я посмотрела на него, и мне стало страшно. Он так безжалостно меня удерживал, с такой силой и злостью впивался в мою кисть. На смену страху пришло головокружение — он выпил слишком много моей крови. Я начинала терять сознание.

— Элб, прошу, остановись. — промямлила я, обмякая рядом с ним.

В этот момент вампир открыл горящие от злости глаза. Хватка ослабилась, но у меня уже не было сил сопротивляться или даже подняться с кровати. Я повалилась прямо на него.

— Мира! — услышала приглушённый голос. — Что ты наделала? — в его голосе слышалось смятение.

Я почувствовала, как кто-то водит пальцем по моей щеке. Глаза не хотя открылись, но прежде, чем что-то разглядеть, я смотрела словно через белую пелену. Немного погодя, зрение прорезалось и ясно увидела перед собой вампира. Он опёрся локтем на подушку, а голову положил на свою ладонь. Я лежала повернутой набок на его сторону. Его глаза выражали серьёзную тревожность.

— Как ты?

— Жива. — коротко ответила, начиная приобретать силы для разговора.

— Ты напрочь лишённая рассудка. Ты так рисковала собой. — он свёл брови к переносице. — Но я не могу не поблагодарить тебя за это. Я уже было простился с жизнью, но ты воскресила меня.

— Ты цел? Как твои раны? — подняла голову, рассматривая его.

— Всё прошло. — он приподнял майку, оголяя свой торс.

Я была изумлена. Ни одной ссадины или царапины. Где недавно зияла глубокая рваная рана, теперь обычное красивое, нетронутое тело. И он сам выглядел более чем живым. Чистая одежда — которую он, я так полагаю, позаимствовал у Димы. Чёрная майка с коротким рукавом и серые спортивные штаны, делали его совершенно обычным человеком, и прекрасно подчеркивали его формы. Однако, осознание того, что мы лежим на одной кровати и, неприемлемо близки к друг другу, меня немного смутили, я отвела взгляд в сторону, и постаралась приподняться.

— В одной из кухонных полок я нашёл бинты и перекись. Я обработал твою рану.

Я посмотрела на перебинтованную кисть, затем на него.

— Сколько прошло времени? — спохватилась я, вспоминая мою просьбу, адресованную Диме.

— Не много. На удивление твоя кровь помогла восстановиться мне быстрее, чем того следовало ожидать.

— Это потому что я не обычный человек?

— Возможно. — уклончиво ответил, переводя тему. — Сейчас день, я не смогу покинуть это место до вечера. После захода солнца я уйду.

— И мне придётся. — замялась я. — Вот только… ну…

— И мне жаль, ведьма, что нам придётся проститься. Но кто знает, быть может мы ещё встретимся. — снова коснулся моей щеки.

Я вздрогнула, закрывая глаза, чтобы он не заметил оттенок печали.

— Что ты решила? Как дальше будешь строить свою жизнь?

— Я не знаю… может Кирилл и правда, не самый худший вариант для меня.

Вампир угрюмо качнул головой, улыбнулся какой-то снисходительной улыбкой.

— Что?

— Получится ли у меня забыть наш поцелуй?

— Думаю, к вечеру ты и не вспомнишь о нём. — кисло улыбнулась. — Я уверена, что у тебя было тысячи поцелуев, которые будет приятнее вспоминать, чем этот.

— Тогда мне придётся нарушить твою уверенность. Ведь подобного поцелуя у меня ещё не было.

— Он ничего не значил ни для кого из нас. — я закусила нижнею губу, мои чувства совсем стали противоречивы. Я хотела, чтобы он поскорее ушёл, и был на достаточно безопасном расстояние от моих сумасшедших родственников, а с другой стороны моё сердце протестовало этому расставанию.

Вампир ничего не ответил. Он поднялся с кровати и подошёл к окну, плотно закрытому шторами. Слегка отодвинул ткань. Несколько лучей солнца проникли в комнату.

Я оставалась лежать не подвижно, лишь наблюдая за ним. Прежде я его видела совсем бессильным, запертым в темницы, с повязкой на глазах и закованными руками. Сейчас же он полон сил. Безусловно он хорош собой. Возможно, будь он колдуном или же простым смертным, я бы смогла проникнуться к нему большими чувствами, но обстоятельства сложились не благоприятным образом для нашего дуэта. Поэтому мне стоит изо всех сил попытаться забыть о нём, и не грезить обманчивыми иллюзиями, что между нами было нечто большее, чем просто общение. Мы совершенно разные представители обществ, которые враждуют между собой много лет. Мне нужно избавиться от этой наивности и, чем скорее, тем лучше.

Глава 16. Тем временем в особняке Понятовских

Вся семья собралась за обеденным столом. Все присутствующие были в крайнем замешательстве от сложившейся ситуации. Дом пострадал не так сильно, как нервы старших. О пропаже из дома Полонских Мирославы, стало известно в тот же вечер, когда она не явилась к ужину. Тогда Каролина сослалась на её дерзкий нрав, и оправдала её тем, что девчонка не свыкнется с мыслью о предстоящем замужестве. Мужчины же после избавления дома от пожара, были в крайней мере настороженны и раздражены. Они не понимали, как узник смог покинуть темницу, находясь — по их мнению — в предсмертельном состоянии. Некоторое время все сохраняли молчание, но прервалось оно в тот момент, когда Анджей зашёл на кухню.