Вестники Осады - Голдинг Лори - Страница 62

– Установите прямую вокс-связь с анклавом астропатов, – произнесла она.

– Адмирал, преторианец приближается, – сказал лейтенант Катор, старший офицер Имперских Кулаков в штабе.

Мгновение спустя двери открылись.

Су-Кассен вытянулась, когда вошёл Рогал Дорн. Все старшие офицеры и Имперские Кулаки в помещении последовали её примеру. Офицеры, дежурившие за рядами когитаторов и сигнальным оборудованием, остались сидеть, их взгляды были прикованы к экранам. Су-Кассен отдала короткое приветствие, Дорн, не останавливаясь, кивнул в ответ.

Сферы гололитического света вращались в воздухе над ними. Терра, Луна, планеты, скопления военных кораблей, защитных платформ и космических крепостей висели в темноте. Она видела, как взгляд Дорна скользнул по статусу каждой из пяти защитных сфер. Вся информация отразилась в его разуме. Су-Кассен являлась командным офицером уровня крестового похода с биологической и миметической обработкой, и каждый раз, когда она принимала дежурство, ей требовалось пятнадцать минут для полного понимания статуса системы. Человек без её способностей и подготовки просто потерялся бы. То, что Дорн почти небрежно обрабатывал что-то настолько сложное, являлось одним из критериев, по которым она пыталась постичь пропасть между человеком и примархом.

Некоторые считали, что примархи полностью находятся за пределами понимания. Она считала иначе. В её глазах Дорн был больше, чем человек, но скорее похожим на людей, чем отличавшимся от них. Его сущность была возвышенной, а не чуждой. Он страдал, мечтал и волновался. Камень его сущности происходил из контроля и силы воли. И воли примарха было достаточно, чтобы сокрушить империи.

Дорн посмотрел на Су-Кассен.

– Отмените ваш запрос на установление связи с астропатами, – произнёс он. – В этом нет необходимости.

– Повелитель, все конфликтные и предупреждающие показатели снизились и остаются на таком уровне. – Она замолчала, редкая неуверенность сумела зацепиться за её слова. – Так продолжается около двух часов.

– Ваша оценка? – спросил Дорн.

– Не знаю, – ответила она. – Я не могу найти или вычислить причину. Эффект является системным, а не локальным. Беспорядки в северных ульях стихли. В последней передаче с Пылающего Рифа говорилось об отсутствии признаков любых судов, которые приближаются к внешней системе, и что не было ни одного за прошедшие сорок шесть часов. Камба-Диас сообщает, что нет никаких запусков с поверхности Марса. Это словно… – Она замолчала.

– Словно что, адмирал? – спросил Дорн, тон его голоса и лицо оставались непроницаемыми.

– Ничего, – сказала она. – Я не могу предоставить достоверную тактическую оценку, повелитель.

– Но у вас есть впечатление, ощущение. Пожалуйста, произнесите его.

Кассен согласно склонила голову:

– Словно тень опустилась на систему, тень, которая потушила даже битвы, которые уже успели здесь разгореться.

Дорн мгновение выдерживал её взгляд, и затем медленно огляделся, осматривая всех вокруг.

– Понизьте боевую готовность до вторичного статуса на четыре ближайших часа, – наконец сказал Дорн. – Катор примет у вас дежурство. Весь командный состав должен покинуть посты во всех секторах.

Су-Кассен моргнула, хотя и не позволила растерянности показаться на лице:

– Милорд, я не…

– Отдохните немного, Ниора, – сказал он, впервые за десятилетия, что они знали друг друга, обратившись к ней по полученному при рождении имени.

Она почувствовала, что нахмурилась.

– Ничего не произойдёт, что потребует вашего присутствия. Пока не произойдёт.

Её лицо стало неподвижным и в неподвижности прошло взаимопонимание между полубогом и человеческим воином. Ей неожиданно стало очень холодно, но также пришло спокойствие. Она медленно выдохнула.

– Как прикажете, повелитель, – сказала она.

Он едва заметно кивнул, и она поклонилась, прежде чем повернуться и отдать приказы. Он направился к ведущей из зала двери.

Она видела, как он остановился на пороге и оглянулся на вращавшееся изображение Терры и Солнечной системы. На долю секунды она заметила свет в глубине его глаз, он кивнул и вышел через двери, ведущие в остальную часть Дворца. Она смотрела, размышляя, куда он идёт, а затем двери закрылись, и он скрылся из вида.

Четыре часа до полуночи

“Будущее мертво, Рогал Дорн. Оно — лишь прах, летящий по ветру”.

Примарх слышал, как говорил призрак из памяти, пока он шёл. Его неотступно сопровождали двое хускарлов-телохранителей, один впереди, другой – сзади. Звуки бронированных ботинок холодным эхом отзывались в камне. Над ними гудели прикреплённые к потолку связки кабелей. Он шёл дальше мимо помещений, где люди склонились над экранами датчиков и слушали шипение сигналов, просеивая воздух Терры.

“Когда всё это закончится, мы их восстановим…”

По тёмным ночным залам, мимо проспектов колонн, заполненных светом свечей, под знамёнами, свисавшими, как содранная с теней кожа. Даже став крепостью, Дворец никогда не спал, не спал он и сейчас. Он просто скользнул в ночное время и стал неподвижным, также как стрелки хроно замерли на последней минуте, прежде чем пробить час.

“Он видел приход Ереси. Вы боитесь правды. И сожалеете, что не прислушались к нему…”

Вперёд, шаг за шагом, его глаза видели всё, его уши слушали тишину каменных лёгких Дворца, Преторианец направлялся навстречу полуночи.

На расстоянии в тысячу миль, в искусственных казармах-пещерах Гандхара Меса, Сеплин Ду пробиралась между группами людей. Автоган непрерывно бил её по спине, но она продолжала крепко сжимать миску супа. Кто-то крикнул ей в след, когда она наступила на спящего. Она произнесла извинения, но продолжала смотреть прямо перед собой. Вокруг раскинулось бесконечное море людей, собиравшихся вокруг костров, где готовилась пища. Некоторые спали, другие ели, совсем немногие смеялись, звук эхом отзывался от каменных стен. Одни были старыми, другие – слишком молодыми. Братья и сёстры сидели рядом, шёпотом что-то вспоминая и успокаивая друг друга. Сеплин прошла мимо женщины с множеством бандитских татуировок на руках, которая собирала и разбирала старый лазган.

Сеплин уже видела место, куда направлялась, прямо под каменным столбом, поверхность которого блестела в мерцании химического огня, горящего в бочке на полу. Возле огня лежал человек, укутавшийся в рваное одеяло.

– Я принесла немного супа, – сказала она, присев и протянув миску. – Думаю, ещё тёплый.

Отец поднял голову, моргнул, смотря куда-то вдаль, затем увидел её и попытался сесть. Он поморщился и едва сумел сдержать болезненный вздох.

– Ты… – начала она, поставив суп на пол и потянувшись к нему.

– Я в порядке! – резко ответил он. Затем вздохнул и улыбнулся. Она не стала обращать внимания на новую вспышку боли в его глазах. Он взял миску, подул на суп и сделал глоток.

– Есть новости? – спросил он.

Она покачала головой:

– Ничего, – ответила она, и не стала добавлять, что в очередях в палатки за едой не появилось никаких новых слухов. Это беспокоило её, хотя она и не понимала почему.

– В любом случае скоро всё закончится, – сказал отец, отхлебнув суп. – Вот увидишь. Ничего не произойдёт. Ты увидишь, что это было всего лишь ради того, чтобы очистить уровни кварталов и обобрать нас до нитки.

Сеплин нахмурилась:

– Здесь слишком много народу для того, чтобы просто отобрать вещи у жителей кварталов.

– Всегда есть те, кто хочет что-то отобрать у других.

– Осторожнее, – сказала она, когда миска покачнулась у его губ, и посмотрела на морщинистое лицо отца. Серо-чёрная униформа висела на исхудавшем теле. Волосы спадали длинными тёмно-серыми прядями. В свете химического пламени кожа напоминала липкий мрамор. Ему вовсе не следовало покидать блок. Ему вовсе не следовало получать униформу, не говоря уже об оружии. Но рекрутёры собрали население квартала, пересчитали и пропустили через стометровые кишки полевых лагерей. Если вы могли ходить – они забирали вас, а отец мог ходить. Едва.