Вестники Осады - Голдинг Лори - Страница 28

Лютер собирался было ответить, но тут на столе вспыхнул новый символ, а механический голос объявил о входящем вокс-сигнале, сообщении, посланном из ремонтного лагеря, который Тёмные Ангелы даровали людям Тифона несколько недель назад.

– Зверя помянешь… – пробормотал Сайфер.

– Ответьте, – приказал Лютер машинному духу, и линии и символы на экране начали перестраиваться, превращаясь в трёхмерное отображение первого капитана Гвардии Смерти от пояса до головы так, что легионер казался призраком, поднимающимся над голографическим экраном.

– Рад встрече, лорд Лютер, – прохрипел Тифон, чьё лицо было скрыто за покрытой патиной медью визора. Каждый из Тёмных Ангелов молча принял во внимание безобидное оскорбление того, что Гвардеец Смерти отказался говорить с гроссмейстером, открыв лицо. – Ты хотел поговорить со мной?

Сомнения в разуме каждого были яснее всего заметны на лице Вастобаля. Что же они скрывают?

– Первый капитан Тифон, – ответил Лютер, говоря подчеркнуто сдержанно. – Как продвигается ремонт ваших кораблей? Мои технологисты сообщили, что вы намереваетесь провести работы сами.

– Вскоре мы всё закончим, – маска Тифона качнулась.

– Среди нас есть несколько опытных технодесантников, – заговорил Сайфер. – Если это позволит ускорить ход работ, то мы можем отправить…

– Не стоит, – перебил его Гвардеец Смерти. – Это наши корабли, мы знаем их лучше.

Лютер опёрся на край стола, глядя прямо в голографические глаза.

– Кузен, – начал он, – ты уже месяц пробыл на Зарамунде, но за всё это время отказался от всех предложений отдохнуть вместе с нами, от помощи моих сервов и братьев. Вы лишь забирали снаряжение и никогда не выходили за стены лагеря, – калибанец слабо улыбнулся. – Я уже начинаю думать, что чем-то тебя оскорбил.

– Отнюдь, мой господин, твоя щедрость оценена по достоинству, – ответил Тифон, – Однако нам, Гвардейцам Смерти, сложно принимать чужую помощь, такой уж изъян в нашем характере, – он помедлил, а затем обратился ко всем. – И мне бы не хотелось, что между нашими легионами случились… недопонимания.

– Уже случились, – проворчал Сайфер. – Объясни, о чём ты.

Скрытое лицо Тифона повернулось к Захариилу.

– Нас столь долго преследовал ваш брат Корсвейн, что некоторые из моих воинов начали чувствовать вражду к сынам Калибана. Было бы печально, если бы это привело к… разногласиям.

Понятно было, что он имел в виду совсем другое.

– Корсвейн нам не брат, – сурово возразил Вастобаль. – Больше нет.

– Разумеется, – кивнул Тифон. – Я просто хотел сказать, что будет лучше, если ремонтные работы проведут воины моего легиона, и прошу вас уважать моё мнение.

– Как хочешь, – ответил Лютер. – Но, думаю, что нам стоит выпить, когда ты закончишь начатое.

– Да, тогда воздадим должное вашей щедрости. До встречи, лорд Лютер, и вновь благодарю тебя, – Тифон склонил голову, и гололит погас.

– Он боится, что его легионеры подерутся с нашими? – Сайфер практически процедил эти слова.

– Это всего лишь отговорка, – кивнул Вастобаль. – Господин, он нечестен с вами. Воины Мортариона вашей благосклонности не заслуживают.

– О? – холодно посмотрел на него Лютер. – Тогда скажи мне, капитан, что же мне стоит сделать?

Вастобаль умолк, осознав, что вновь переступил границы. Такой уж была его особенность, от которой он никак не мог избавиться, слишком часто втягивающая его в неприятности. Продолжил, собравшись с духом.

– Позвольте мне провести наблюдение за Тифоном и его воинами, чтобы мы были уверен в том, чем на самом деле они заняты в стенах этого лагеря, – он покосился на лорда Сайфера. – Мы все слышали слухи о том, что выступающие на стороне магистра войны творили на других планетах… – он замолчал, не желая больше про это говорить.

Лютер и Захариил мрачно переглянулись.

– Я ожидаю, что мои центурионы будут всегда действовать в лучших интересах легиона, тщательно и осторожно, – сказал ему магистр Калибана.

– Так и будет, – ответил Вастобаль, принимая скрытый приказ. Он отдал Лютеру честь, ударив закованным в броню кулаком по нагруднику, и вышел из центра управления.

Прошли многие часы, а Тифон всё так же бродил по лагерю, затерявшись в своих мыслях и не зная, куда он идёт. Капитан видел, как вокруг кипит работа, но не замечал её, ведь его разум продолжал желать ответов, при этом не осознавая вопросов.

Высаженные с кораблей илоты XIV легиона неутомимо выполняли задачу, собирая запасные части и готовя их к отправке челноками на орбиту. Они были угрюмыми и осторожными, и те из них, кто не прошёл через лоботомию, те, кто ещё обладал подобием личности, коротали время, напевая старую песню фермеров, что трудились на суровых химических полях Барбаруса. Их тихие голоса пробуждали далёкие воспоминания, поднимающиеся из отравленного тумана прошлого к настоящему, и Тифон отмахивался от них. Капитан сам не понимал, почему чувствует раздражение, такое, словно по его ободранной коже водили наждаком.

В правой руке он сжимал длинное древко Жнеца, силовой косы, полагавшейся первому капитану, и задумчиво потирал рукоять, радуясь весу, наваливающемуся на руку. Коса казалась ему якорем, возвращающим в настоящее, и не давала мыслям унести его слишком далеко.

В последнее время Тифону было сложно сосредоточиться. Всё чаще и чаще Гвардейцу Смерти казалось, что он плывёт по течению, что на задворках его сознания доносится холодное жужжание чего-то тёмного, когда разуму полагалось бы отдыхать. Нечто едва уловимое притягивало его, словно магнит, особенно когда Калас был на борту «Терминус Эста», и ещё сильнее когда корабль плыл через варп, словно среди вихрей Эмпирей раздавалась мелодия, слышимая только ему.

Или эхо голоса, звучащего из иного мира…

Тифон высадился на Зарамунд не только для того, чтобы наблюдать за илотами, но и чтобы оказаться подальше от пустоты, однако это не помогло. С каждым днём он всё меньше чувствовал себя воином, которым привык быть, и всё больше – незнакомцем, странником, прячущимся глубоко внутри него…

Он думал об увиденном рассвете, о последующем расхождении света и теней. Тифон чувствовал, что в нём происходит такое же изменение, которое станет заметным лишь если он перестанет бороться и позволит это.

Но что потом? Тифон увёл свою флотилию прочь из тени примарха потому, что верил, что ему следует исполнить собственное предназначение, как верил всегда, даже когда был юнцом. Ещё до того, как за Мортарионом пришёл его отец. Но теперь, когда проявлялись очертания предначертанного пути, он больше не знал, куда его приведёт дорога.

Гвардеец Смерти сделал глубокий вдох и ощутил странный привкус, но дело было не в воздухе, а слюне во рту. Он сглотнул, заставив разум успокоиться прежде, чем тот пуститься в праздные раздумья о нарывах на покрасневшей коже и холодной чешуе на маслянистой плоти.

Внимание первого капитана привлекли двое легионеров, медленно шедших с болтерами на изготовку. Они поднимались на стены лагеря, чтобы занять наблюдательные позиции и видеть леса. Их сапоги гремели по изготовленным заводским способом блокам типа «Морталис», стряхивая с них ржавчину.

Тифон направился к ним, когда увидел ещё одного Гвардейца Смерти, ветерана-сержанта с выпуклым аугментическим глазом, спешащего за своими воинами на позиции… Не выли сирены, однако действия воинов свидетельствовали о чём-то необычном.

– Ты. Докладывай, что здесь происходит.

Сержант замер, на мгновение явно удивившись при виде первого капитана. Резко отсалютовал, затем кивнул, показывая на стены.

– Господин Тифон. На периметре небольшое происшествие, – он замер, собираясь с мыслями. – Гражданские. Мы засекли группу их на прорицательных сенсорах, они идут по долине, – сержант показал куда-то вдаль. – Вокс-башня вышла с ними на связь, приказав уходить. Они пошли дальше.

Тифон вновь заметил краем глаз тёмное сияние, похожее на свет, играющий на крыльях сидящих насекомых. Он пошёл с сержантом, поднимаясь вместе с ним по рампе.