Код "Уран" / Цитадель (СИ) - Луковкин Кир - Страница 6

Раньше Рик, как и все работяги, думал, что Коммуна имеет в Пространстве форму сферы, но это оказалось не так. Сектор Коммуны скорее напоминал кусок пирога, с широким краем в одной стороне и узким — в другой. Сектор имел пятьдесят уровней, соединенных между собой лестницами и вертикальными шахтами. На тридцатом уровне находился главный коридор, именуемый магистралью. Там же располагалась площадь — большое помещение высотой в пять уровней, где обсуждались все важнейшие вопросы в жизни Коммуны. За площадью магистраль пересекал другой коридор, выгибавшийся дугой и являвшийся частью большой трассы Круга Жизни, уходящей в Пространство с одного конца сектора и замыкающейся с другой стороны. Именно по этой трассе люди Коммуны совершают Весенний Бег.

Еще один малый дуговой коридор, пересекал сектор перед площадью. Таких магистралей и трасс было не по одной, а по пять — каждая на десять уровней сектора, словно ребро, отходящее от хребта. Таким образом, пять круговых коридоров имели десять выходов с обоих концов. Это число надо умножить на два, учитывая выходы с малых дуговых коридоров. Итого — двадцать. К ним добавлялись еще пять центральных выходов лучевых коридоров. Правда, четыре из них запечатаны давным-давно. Но все это казалось мелочью в сравнении с огромным числом боковых, вспомогательных и прочих проходов, лазов и лазеек, которыми испещрены уровни сектора, особенно на краю Круга Жизни и возле Хорды.

Хотя большинство наглухо законопачены, требовались серьезные усилия, чтобы охранять еще открытые. Кроме того, нужно следить за прилегающими к барьеру коридорами, чтобы быть готовым к внезапной атаке или аварии. Всем этим и занимался внешний Патруль.

Отряд дошел до пересечения коридора с другим, поменьше.

— Отдых.

Они быстро перестроились: командир в ядре, бойцы по периметру, по сторонам света. Все присели. Смена длилась половину дня. Поэтому бойцы брали с собой хлеб и воду. Пока один обедал, четверо зорко следили за Пространством.

Ивон закончил трапезу и поменялся местами с одним из подчиненных. Пока тот ел, завели тихий разговор.

— Плохи дела, — говорил Ивон. — Комитет приказал собирать крыс.

— Крысы жилистые.

— Жрать захочешь, все сожрешь.

— Все равно жилистые. Не мясо, а веревки.

— У меня тесть однажды снял с потолка во-от такого слизня. Решил пожарить. Говорит, ничего.

— Это еще можно. А вот грибы есть нельзя, особенно зеленые. Какие бы они большие и красивые ни были, нельзя. В них погань, нечистая сила, сохрани нас бог Машины. Дед мой рассказывал, как его приятель со стенки за барьером этих грибов нарезал, пожарил и съел. На следующий день почернел и вздулся как шар. У него таракан был карманный, так этот таракан вообще лопнул, когда рядом оказался.

— Слушай, новичок, а плющ в этом году охотится на Круге Жизни?

— У меня перед носом одного утащил, — ответил Рик.

— Значит, точно весна наступит. Они зимой ленивые.

Пока патрульные обедали, тихий разговор продолжался. Люди за пределами сектора вели себя робко, люди были здесь гостями. Наконец, Ивон приказал двигаться дальше. Они шли по направлению к Хорде. Под потолком мерцали оранжевым лампы.

— Может, повезет? — с надеждой спросил один боец.

Неделю назад он нашел в нише хорошо сохранившийся костюм из блестящей теплой ткани и теперь спал в нем, спасаясь от холодов. Теперь ему хотелось обеспечить вторым свою невесту.

Они много раз пересекали входы в боковые коридоры, которые уводили в глубину Пространства, и каждый раз Рик с замиранием сердца вглядывался в их темноту, ожидая увидеть там холодный блеск нечеловеческих глаз.

Но время тянулось, и ничего не происходило. Половину смены они патрулировали боковые коридоры с юга. Все пять, считая с верхнего. Начинали с большого дугового, сворачивали на параллельный, шли к Хорде, снова поворачивали к малой дуге. Достигали барьера, где стояла стража, поворачивали назад по тому же маршруту. Когда возвращались к исходной точке, спускались по лестнице к следующему коридору. Сперва Рик даже не понял, что они вышли за барьер: геометрия коридора повторилась с зеркальной точностью. Но когда появились длинные полотенца плесени, бахромой покрывшие стены, и жирный слой пыли на полу, до него дошло, где находится патрульный отряд.

— Как далеко вы заходили? — спросил он у Ивона, улучив удобный момент.

— А что, не терпится удрать, новичок?

Отсмеявшись с остальными, командир все же снизошел:

— До следующего луча, в обе стороны.

— Почему не пошли дальше?

Ивон перестал улыбаться. В его глазах заблестела угроза.

— Ты вроде как производишь впечатление умного, а, Рик? Ну так не разочаровывай меня. Ты замерзнешь там раньше, чем захочешь есть. И неужели ты не понимаешь, что Пространство там кишит такими тварями, какие тебе даже в кошмаре не привидятся? То, что ты увидел на Весеннем Беге, — сотая часть всего, что может предложить нам Мать-тьма.

Рик хотел возразить, но Ивон рявкнул:

— Прямо по курсу, рядовой!

Пять пар глаз метнулись в указанном направлении, где на полу лежал ком — нечто темное и бесформенное. Рик осторожно двинулся вперед, выставив перед собой жезл и фонарь. Ком не шевелился. Шаг, еще шаг — комом оказалась всего лишь дохлая крыса.

— Командир?

— Ждешь особого приглашения? Живо хватай эту падаль и суй в рюкзак!

— Да, командир, — Рик склонился над крысой.

Тушка была размером с человеческого младенца. Не скрывая омерзения, он спрятал дохлятину в мешок и оглянулся, чтобы доложить о выполнении приказа.

Коридор был пуст.

— Командир? Курт?

Тишина. В трубах ныл сквозняк. Патрульные словно испарились. Рик вернулся на исходную позицию — перекресток луча с маленьким дуговым коридорчиком. Снова позвал. Короткое эхо заметалось по коридорам и скончалось во тьме.

— Очень смешно. — Рик похлопал в ладоши. — Отличная шутка. Решили оторваться?

Никто ему не ответил. Рик решил подождать: им просто надоест, станет скучно.

— Слушайте, — не выдержал он, — может, уже хватит?

— Хва-а-тит! — проблеял мерзкий, клокочущий голос у самого уха.

Рик вскрикнул и вслепую пальнул из жезла. Отдача опрокинула его навзничь. Что-то дробно застучало под потолком, быстро удаляясь. В ноздри ударила резкая вонь. Жезл продолжал работать, полосуя молниями по потолку. Рик барахтался на полу, пытаясь выключить заевшее оружие. Вдруг сильная рука выхватила жезл и отключила заряд. Тут же Рика вздернули вверх:

— Ты что творишь?

— Я… Вы… Там…

— Заткнись! — прошипел Ивон. — Потом расскажешь. Пойдем. Покажу кое-что интересное, ручаюсь, такого ты точно не видел.

И Ивон нырнул в сумрак. Рик сглотнул. Оставаться одному в коридоре больше не хотелось. Он последовал за командиром. Несколько раз вильнул, ориентируясь на силуэт впереди и очутился в небольшом овальном зале, где стояли остальные патрульные. Все таращились в центр зала. Рик тоже взглянул туда и обмер. В первое мгновение, из-за голубых бликов, отражаемых от стен, ему показалось, что впереди аквариум — из тех, где разводят карпов рабочие на пятнадцатом уровне. Но бледный свет был ровным, он не колыхался, как от поверхности воды. Посреди зала находилось сооружение из толстого стекла, наполненного чем-то густым, но прозрачным, позволяющим разглядеть то, что темнело внутри.

Это были человеческие тела. Подсоединенные к извивающимся трубкам, они застыли в полулежащем полувисячем положении и отделялись друг от друга секциями. Рик зачарованно разглядывал ближайшую к ним полунагую женщину, обмотанную лентами и хитроумными трубками с устройствами на концах не ясного назначения. Взгляд переместился к ее соседу, пожилому мужчине, и дальше, к секции, где в мутной жиже плавало что-то склизкое, покрытое волосами — жуткое, аморфное месиво, от одного вида которого Рика вывернуло наизнанку. Избавившись от завтрака, он спросил дрожащим шепотом:

— Что это?

Ивон сделал знак уходить, и только когда отряд выбрался обратно, сказал: