Провальный план (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 70

Выглядела она мертвецки пьяной, не контролирующей себя, и оскал широчайшей улыбки на лице выглядел жутковато. В ощущениях Ираниэль была немногим лучше, словно не контролировала себя. Осознание, обида, ревность, злость и страх, на фоне пульсирующего, жгучего, ноющего и тянущего в животе плотского желания. Ко всем: королеве, Минту, самой Марене и даже к Моростону.

— Алилуэилилилилуэиилилилилиуэ, - торопливо выпалил маг, сгибаясь в поклоне.

— Ничего страшного, - с легкой улыбкой ответила ему королева на общем.

Маг исчез, снова согнувшись в поклоне, а Марена все медлила, словно оглушенная. К сумятице чувств Ираниэль добавлялось и смятение Моростона. Питомца разрывало противоречивыми чувствами. Он хотел защитить хозяйку и наказать ту, что так напоила Ираниэль, всегда угощавшую его вкусными камнями, но у Моростона просто лапы не поднимались и ему хотелось спрятаться в панцирь, от страха и благоговения перед этой белой живой за столиком.

— Ми-и-и-и-инт! - неожиданно заорала Ираниэль радостно.

Она попробовала встать, споткнулась, словно действительно напилась, упала на барда и при этом охватила его руками и тут же впилась ему в губы сочным, страстным поцелуем, словно хотела высосать досуха.

— Я обещала тебе! - заорала Ираниэль, отрываясь от барда. - В новую жизнь - без долгов! За честную любовь!

С этими словами она ухватила барда, чуть ли не швырнула к стенке дерева, на ходу срывая рубашку с него и обнажаясь сама.

— Не будем мешать им, - снова улыбнулась королева, поводя рукой.

Побеги и ветки взметнулась, скрывая Ираниэль и Минта. Марена торопливо отступила на шаг, не в силах вынести такой бури плотского желания. Прав был дед, подумала она, Особенности еще как могут быть проклятием.

— Что вы с ней сделали, Ваше Величество? - хмуро спросила она.

Пускай эта Светлейшая и не дотягивала до бабушки и тем паче деда Брана, но Марена прекрасно представляла, что такая высокоуровневая может сотворить, не вставая с места. Даже спрячься она в Моростона, королева могла бы стереть их в порошок движением пальца.

Но и отступить Марена не могла.

Взор Справедливости активирован!

Умение Взора постепенно росло, сила его тоже повышалась - вослед растущему атрибуту Веры. В описании умения говорилось, мол, сама Эммида взирает вашими глазами, выискивая несправедливость, и каждый раз Марена вздыхала и стискивала зубы, клялась быть достойной Грознейшей. Достичь таких высот, чтобы описание соответствовало правде, увидеть всю несправедливость вокруг, как ее видела Эммида.

Но сейчас вокруг не было ничего, ни малейшего багряного всполоха несправедливости.

— Сказала правду, - ответила королева. - Помогла ей увидеть и принять правду.

С губ ее сорвалось заклинание, Марену словно омыло волной свежести. Пот, грязь, усталость - все ушло, даже одежда из повседневной словно бы превратилась в нарядную праздничную, засияла новыми красками.

— Она любит Минта? - удивилась Марена машинально, оглядываясь на завесу веток.

Она ничего не видела и не слышала, но почему-то ей очень хотелось видеть и слышать.

— Она любит твоего дедушку, - просто ответила королева. - И еще дала обещание, а твой дедушка очень не любит тех, кто нарушает обещания.

— Да, - вырвалось невольно у Марены, - дед такой.

— Я помогла ей, объяснила, как направлять силу своего внутреннего зверя, пускай у нее внутри и монстр. Так она сумела преодолеть себя.

Все так же ни одного багряного сполоха. Умение, конечно, не было призвано распознавать ложь, но иного оружия в арсенале Марены не имелось. Да и сходилось вроде все, в здравом уме Ираниэль так на Минта не напрыгнула бы, постаралась бы вильнуть задом и увильнуть.

— Садись, дитя мое, - с улыбкой произнесла королева, делая жест рукой.

Марена села, поблагодарив в ответ, потому что помнила уроки бабушки и короткие выезды "в свет", а также общение с другими героями. Прямое сопротивление не имело смысла, да и желала ли им королева зла? Но при этом она могла преследовать какие-то свои цели и под видом помощи, например, опоить Ираниэль, а потом выдать правдивую побасенку о внутреннем звере.

Ведь она приглашала в гости только Марену, а при этом все равно одурманила Ираниэль!

— Не надо подозревать меня в дурном, прибудь ты одна, я услала бы твою подругу на встречу с этим молодым и пылким бардом, дабы прорастали ростки новой жизни, - улыбнулась ей королева.

Вот-вот, подумала Марена, растягивая губы в улыбке и отпивая глоток воды. Эти высокоуровневые вечно видят тебя насквозь.

— Правду, - пробормотала она. - Дедушка однажды демонстрировал нам правду героев. Она никому не понравилась.

Ее так и тянуло обернуться в сторону завесы, за которой сплетались два тела. Такова правда королей?

— Правда вообще редко кому нравится, - заверила ее королева, - но при этом правителям, если они действительно правители, ее всегда не хватает. Ты стала паладином Грознейшей Эммиды, Карающего Меча Небес, как ты думаешь, когда ты будешь изрекать справедливую правду, всем ли она понравится?

Марена не стала спешить с ответом, отпила еще воды.

— Думаю, что нет.

— А ведь ты приняла пожизненный квест. Всю жизнь ты будешь нести им правду, а живые будут лишь плеваться тебе вслед.

Стану героиней и не буду, мрачно подумала Марена. Обрисованная королевой картина выглядела... не так красиво, как в ее воображении там, в Сечете, перед храмом.

— Похоже, королевская правда тоже не слишком приятна, - проворчала Марена и осеклась.

Охотница и Бард, темная эльфийка и человек, Ираниэль и Минт, там, за завесой, точно не согласились бы с ней. Если бы королева эльфов уговорила Гатара и Марена оказалась бы с ним за покровом веток, стала бы она жаловаться на такую правду?

— А, ты начинаешь понимать и это хорошо. Я тоже хочу понять, но только твоего дедушку, этого нового, незнакомого мне Бранда, - королева отпила глоток и добавила. - Мы можем помочь друг другу, это будет справедливо.

— Я не предам дедушку! - вырвалось у Марены. - Делайте со мной, что хотите, но я его не предам!

— Филора с тобой, дитя мое! - всплеснула руками королева.

Пахнуло свежестью и мощью лесов, мелькнуло сообщение о благословении Филоры и Марена ощутила, как успокаивается, уподобляясь вековым деревьям.

— Я искренне надеюсь, что смогу обращаться так к тебе еще не раз, как к своей внучке.

Если бы не обретенное спокойствие леса, Марена бы, пожалуй, чем-нибудь да подавилась бы. Семью она очень хотела, правда, старалась не слишком думать о том, откуда та возьмется, если дед-герой за всю жизнь не обзавелся детьми, родной клан от нее отвернулся, а сама она, как верно заметила королева эльфов, дала обещание пожизненного квеста. «Не знать покоя» как-то плохо соотносилось с семьей, уютом и детьми. Разве что найти мужа, который будет странствовать с ней... но как же дети?! Рожать в походах, выкармливать в перерывах между несением справедливости?

— Я могу помочь тебе с Гатаром, - сказала Светлейшая, недвусмысленно поводя глазами в сторону завесы из веток. - Мы поможем друг другу и это будет справедливо.

Марена молчала, не зная, что сказать. Кричать про обман? Королева заверит ее, что скажет лишь чистую правду. Да так оно и будет, можно не сомневаться, а Гатара потом перекосит, как Ираниэль. И дед! Она предаст его за зеленый мускулистый живот и все остальное? Королева, конечно, скажет ей, что это не предательство, а просто помощь друг другу. По-родственному. Ее бабушка - королева светлых эльфов!!!

Бабушка?

— Нет, - поднялась Марена, - это не будет справедливо. Я воззвала к Эммиде, ища мести за свою настоящую бабушку, Плату Укротительницу! Я не предам деда, не предам своей семьи!

— Сядь! – хлестнул ее голос королевы.