Цена победы (СИ) - "Stephaniya" - Страница 1

========== Часть 1 ==========

На праздник Летнего Солнцестояния в Эдорас сыновья Наместника Гондора на этот раз поехали вместе. До сих пор, сколько мог припомнить Фарамир, такое происходило лишь много лет назад, когда они с братом были еще совсем мальчишками, а визиты в Рохан были частыми и обязательными. В последние же годы такие посольства обычно возглавлял кто-нибудь из князей и время от времени – Боромир. Младший же сын Наместника не бывал в Золотом граде уже несколько лет.

В этот же раз брат очень настаивал, чтобы Фарамир поехал с ним. На границах Гондора наконец установился хрупкий, но пока что стабильный порядок – не без помощи обоих братьев. Младший теперь командовал собственным отрядом, старший же со дня на день должен был принять командование надо всеми силами Гондора и почетное звание Первого Стража Белой башни. Враги были отброшены от границ и затаились – разведчики доносили, что на много лиг к югу от Осгилиата не видно ни единого орочьего лагеря. Фарамир каким-то внутренним чувством, необъяснимым даже для него самого, подозревал, что это лишь затишье перед бурей, миг обманчивого спокойствия. Но подобными беспочвенными подозрениями не хотел портить моментов торжества для брата и воинов, славящих его имя. К неполным двадцати четырем годам Боромир уже снискал себе уважение и почет – и немалую роль в этом сыграл установленный той весной мир. Но из-за этой смутной тревоги, из-за нехороших предчувствий Фарамир с куда большим удовольствием остался бы в Минас-Тирите, поведал бы отцу о своих измышлениях и, может быть, поучаствовал бы в подготовке нового плана обороны от возможного нападения. Но Боромир был упрям и непреклонен, и в Гондоре еще не родился человек, способный его переспорить.

- Король Теодэн устраивает Воинские игры,- с жаром рассказывал брат, когда оба они стояли в отцовском кабинете, пока Наместник пытался работать, несмотря на неудержимый поток сыновьего энтузиазма,- и я хочу, чтобы Фарамир поучаствовал! Тебе непременно нужно поучаствовать, братишка,- повернулся Боромир к младшему. Фарамир, чуть стушевавшись, открыл было рот, но Денэтор заговорил первым:

- Ерунда,- отрезал он, не отрывая взгляда от очередного письма,- ты – езжай и поучаствуй. А у него дел и здесь предостаточно.

Фарамиру на миг стало обидно, что отец рассуждает о нем так, словно его нет с ними в комнате, но эта обида тут же стерлась от осознания того, что Наместник, кажется, действительно считает, что здесь, в Минас-Тирите, присутствие Фарамира важнее, чем участие в каких-то там игрищах.

- Ничего не ерунда,- Боромира, однако, остановить было не проще, чем табун испуганных роханских жеребцов,- ты же видел, как он стреляет из лука! Да у лебеннинских лучников, которые каждый год выигрывают, против него никаких шансов! Надо наконец утереть им носы и показать, что сыновья Наместника вовсе не пальцем деланы!

Денэтор поморщился от грубого высказывания, поднял глаза на старшего сына, потом перевел усталый взгляд на младшего.

- Нет уж,- проговорил он ровно,- как бы они не поняли обратного, если он проиграет. Пусть уж лучше смотрят на тебя и на тебя ровняются.

На этот раз у Фарамира от обиды и внезапно вспыхнувшей злости перед глазами все поплыло. Так вот, значит, как. Вот, значит, в чем дело. Отец боялся, что он опозорит его на глазах у ближайшего союзника. Фарамир и сам не понял, как ступил вперед, прямо и решительно глядя на отца.

- Я хочу поехать, отец,- заявил он, сжимая кулаки,- и я покажу им всем!

Боромир рядом с ним одобрительно и даже гордо кивнул, Денэтор же смерил сына холодным оценивающим взглядом, остановил темные глаза на лице Фарамира, и у того хватило сил не отвернуться, хотя очень хотелось.

- Будь по-вашему,- после секундной паузы произнес отец,- ты за него отвечаешь,- кивнул он в сторону Боромира, и тот с готовностью похлопал брата по плечу.

Уверенность Фарамира в своей победе начала истончаться, стоило им выехать за стены Минас-Тирита. Он прекрасно знал, каковы из себя лучники Лебеннина – некоторые из них несли службу в его собственном отряде, и он имел возможность убедиться, что стрелы их не знали промаха. Военные игры в Эдорасе были традицией старой и славной. В них участвовали только лучшие, и пусть особой славы снискать там было и невозможно, но имена победителей запоминались и передавались из уст в уста. Также, как имена проигравших. Фарамир и правда из всех видов оружия предпочитал длинный тисовый лук и тяжелые стрелы. Он достаточно наловчился, чтобы не стыдно было использовать свои навыки в бою. Но ведь соревнование – это совсем другое дело. В реальной схватке от попадания в цель зависели жизни людей. В играх же главное было попасть в цель – при том что целей высших у этого действа не было вовсе. На протяжении всего пути Фарамир думал о том, что же будет, если он действительно проиграет. Холодный, даже немного насмешливый взгляд отца снова и снова вставал у него перед глазами. За всю свою жизнь Фарамир мог по пальцам пересчитать случаи, когда Наместник смотрел на него с иным выражением, кроме безразличия, насмешки или раздражения. Он со всеми суров – пытался убеждать его Боромир, но Фарамир-то знал, что это не так. Вернее – не совсем так. Да, отец был суровым правителем и некогда – славным воином, не знавшим страха и пощады к врагам. Его боялись и уважали в равной степени. Он мог быть безжалостным и резким с кем угодно. Но его взгляды на Фарамира были совершенно особыми. Каждым из них отец будто снова и снова задавался вопросом – «за что мне в сыновья достался именно ты?» И почти всю свою жизнь Фарамир старался изо всех сил, чтобы добиться его одобрения. Но, судя по всему, выигранных схваток, поверженных врагов и прочитанных книг было недостаточно. Фарамир был Фарамиром, как бы ни пытался стать кем-то еще. И в этом была его главная проблема.

- Ты думаешь, я правда смогу победить? – спросил он шепотом у брата, когда они въезжали в главные ворота Эдораса.

- Конечно,- хмыкнул Боромир,- иначе я бы тебя с собой не потащил. Я ведь за тебя отвечаю, и твоя победа – и моя тоже.

Фарамир благодарно улыбнулся ему и собирался сказать что-то в ответ, но неожиданно на широкую пыльную улицу перед ними выехал большой гнедой конь со светлой рыжей гривой, и всадник, правящий им, махнул рукой и издал приветственный возглас.

- Смотрите, кого нелегкая принесла! – крикнул Теодред, сын короля Теодэна,- неужто сам Боромир, гроза винных погребов?

- Кого я вижу! – Боромир дернул поводья своей лошади, останавливая ее,- это же сам Теодред, пьяное копье!

Секунду висела растерянная тишина – спутники братьев созерцали эту сцену в замешательстве, даже Фарамир на мгновение почувствовал себя неловко. Но внезапно оба юноши рассмеялись, спешились и, подойдя друг к другу, крепко обнялись. Теодред был ровесником Боромира и ближайшим его другом. Виделись они редко, но уж если виделись, дело никогда не обходилось без доброй драки, рек вина и браги, а потом еще одной драки. Фарамир видел наследника Золотого престола лишь пару раз в жизни, когда тот приезжал с визитами в Минас-Тирит, да и то наблюдал издалека, как они с Боромиром сходятся в поединке на мечах.

- Так и не научился нормально держаться в седле,- покачал головой Теодред, хлопнув Боромира по плечу.

- А ты все также держишь меч, как девчонка? – осведомился Боромир в ответ.

- Да любая роханская девчонка держит его уверенней, чем ты, дружище,- отозвался княжич, и Боромир сильно ткнул его кулаком в плечо. Теодред незамедлительно ответил тем же, и пока не разгорелась серьезная потасовка, а спутники сыновей Наместника замерли в ожидании дипломатического скандала, Фарамир поспешил спешиться и приблизиться.

- Приветствую принца Теодреда,- проговорил он громко и торжественно. Княжич и Боромир устремили на него удивленные глаза, словно Фарамир прервал нечто ужасно важное в самый неподходящий момент.

- Боромир,- проговорил Теодред, скрестив руки на груди,- это не тот ли мальчонка, который расквасил нос, подглядывая за служанками?