Мастер Миража - Долгова Елена - Страница 47

«Конец. Он держит меня на крючке и собирается добить, но не может этого сделать, покуда я остаюсь хотя бы в слабенькой защите».

Было нестерпимо страшно, Марк попытался пошевелиться и удержать испорченный шлем, но мышцы оставались скованными и немыми. «Меня спеленали». Псионик тем временем нашел и расстегнул пряжку, потом аккуратно освободил голову побитого противника и положил ее затылком на резиновый коврик. Глаза Марка сами собой наполнились слезами унижения. «Он сейчас видит все, знает, как я ненавижу, как мучаюсь и как боюсь, мои мозги перед ним будто на ладони – можно издеваться сколько захочется».

Беренгар попытался не думать ни о чем, но мысли, юркие и настойчивые, словно крысы, упорно возвращались. «Я больше не умею ставить ментальный барьер. Меня навсегда изломали реабилитаторы, Лина сломали тоже, только по-другому. Авителлу убили. Когда-нибудь скончается и бросивший меня на погибель капитан, и этот сучий сенс подохнет тоже». Боль, что удерживала Марка, немного ослабела, зато шум в голове усилился, нарастая.

Псионик наклонился пониже и хмуро вглядывался в широкое веснушчатое лицо пленника.

– Пусти меня, – тихо, безо всякой надежды прошептал Марк. – Пожалуйста.

– Зачем?

– Я не хочу умирать.

– Это обычное для всех нежелание.

Беренгар замолчал, бессильно проглотив унизительный отказ. Он снова закрыл глаза и напоследок увидел свое прошлое – пустую площадь, освещенную неоном, серый асфальт и решетку водостока, зловещий силуэт патрульной машины, бледный, мягкий профиль и светлые глаза Лина, фигурку глиняного ангела со смелым, отважным и скорбным лицом Авителлы.

Странно, но именно в этот момент невидимая сила, скрутившая Марка, немного отпустила – он почувствовал свои пальцы – мелкие косточки, связки, саднящую ссадину на ладони. Боль притупилась, отошла, затаилась, но все-таки осталась, угрожающе мерцая. Русоволосый наклонился пониже и тихо спросил:

– Я почти убрал наводку. Тебе все равно больно?

– Да…

– Ты бывший псионик?

– Да.

Враг помялся, словно собираясь поговорить о чем-то еще, но потом передумал и только добавил:

– У тебя осталась гиперчувствительность, реабилитаторы схалтурили или ошиблись, это нестандартная реакция на антидот – очень плохо.

– Ты о чем?

– Теперь тебе до конца жизни будет больно от любой наводки, даже успокоительной, и с этим уже ничего не поделать. Извини. Мне жаль – получилось слишком жестко, я не хотел тебя мучить по-настоящему. А теперь вставай. Медленно. Только не вздумай опять броситься на меня, тебе это все равно не поможет.

Невидимые путы исчезли, боль растаяла, вернулось ощущение собственного тела, Беренгар медленно поднялся, испытывая неописуемо странную смесь яркой радости и мучительного унижения. «Он отпустил меня, как следует проучив и показав мне, что я дурак и ничтожество».

По закопченному коридору грохотали сапоги охраны. Двое недавних противников разом обернулись – солдат жандармерии в полевой форме и русоволосый псионик в окровавленной рубашке.

– Стоять на месте!

Солдаты окружили их, потом расступились, вперед выдвинулся «серый мундир» – обладатель очень вежливых манер, настоящий стопроцентный инспектор Департамента Обзора. Рядом, с видом умного охотничьего пса, крутился бойкий тип при портфеле и в дорогом костюме. «Адвокат, собака», – безошибочно догадался Беренгар.

Все они – наблюдатель, юрист и солдаты совершенно проигнорировали растерянного Марка, общее внимание было приковано к беглецу-псионику.

– Вэл Лоренц Август, лорд Далькроз, вы подтверждаете свою личность? – буднично и несколько желчно поинтересовался инспектор Обзора.

– Да.

– Отлично, вы арестованы. Как несовершеннолетний можете получить государственного адвоката – если, конечно, не пожелаете оплатить и выбрать другого. Мэтр Витри, перед вами ваш бесплатный клиент. Далькроз, вот ваш внимательный и преданный адвокат. Впрочем, он очень скоро лишится подзащитного – у вас почти не осталось времени наслаждаться обществом каленусийских юристов.

– Чудненькие творятся дела. Меня незаконно задержали, избили, попытались убить, меня же и арестовали за все это. В чем я хоть обвиняюсь, инспектор?

– В пси-преступлениях на территории Священной Консулярии. Правда, остались кое-какие формальности, но за судебным решением дело не станет. Собирайтесь в дорогу, Далькроз. Через сорок часов вас с нами не будет, и слава Пространству, меньше дряни, меньше боли – вон отсюда навсегда! У вас найдутся какие-нибудь личные вещи? Впрочем, разницы нет, вы и так получите все необходимое – у консуляров в тюрьме.

Марк исподтишка понаблюдал, как тонко и мимолетно преображается лицо врага. Величайшее изумление сенса длилось всего несколько секунд, потом на самый короткий миг оно сменилось пониманием и глубоким облегчением, наконец, физиономия псионика приняла замкнутое и немного насмешливое выражение.

– Ладно, инспектор. Я понял, и если решу оспорить сомнительные действия, то сделаю все как надо, в законном порядке. Не факт, что суд окажется на вашей стороне. Очень даже может быть, это дело не сойдет вам с рук.

– Метишь в отличники? Не надорвись, умник.

– Вы не имеете права просто так, по одному подозрению, выталкивать меня за границу к врагам.

Несчастный инспектор, видимо, потерял терпение. Остатки его холодного высокомерия как рукой сняло, голос сорвался на визгливый крик:

– Заткнись! Мы устали бегать за тобою по секторам! Таким, как ты, выродкам самое место в Консулярии, в одной кучке с преступниками, пси-фанатиками луддитами и прочим человеческим отребьем… Марш вперед! Хватит распинаться о несправедливых подозрениях! Твой пси-индекс – вот лучшее из доказательств.

Марк поневоле дослушал чужую ссору до конца, понимая обстоятельства только наполовину. «Я никогда не забуду, что со мной случилось, не забуду ничего – ни боли, ни того, как меня унизили пощадой. Все когда-нибудь перестанут помнить, и этот наблюдатель из Департамента, и жандармы, и даже сам Далькроз, но я-то всегда буду помнить, всегда».

Действующие лица драмы зашагали прочь с тем особым видом, который приобретают исполнители сомнительного дела, когда оно кончается удачей.

Рядом с мэтром Витри, в окружении солдат, уходил Далькроз, на него даже не надели наручники. Гибкий силуэт псионика быстро удалялся, его наполовину заслонил камуфляж солдатских спин. Было заметно, что сенс очень устал, он шел спокойно, чуть опустив плечи и выглядел отрешенным.

Внимательный взгляд всеми забытого Марка Беренгара проводил торопливых чужаков.

«А я все думал, кого мне напоминает этот неуязвимый, Разумом проклятый высокомерный ублюдок. Теперь я понял, такое было в книжке по истории – он чем-то похож на Короля».

Часть III

ХРОНИКА ПОСЛЕДСТВИЙ

Глава 13

ПОКУШЕНИЕ

7070 год, конец лета, Конфедерация, Порт-Калинус

Короткий дождь прошел, оставив после себя немного свежести, дымка испарений поднималась над перегретым тротуаром. Брукс равнодушно брела, ступая в мелкие прозрачные лужи, ей было уже все равно.

Дни блужданий по Порт-Калинусу затянулись и походили один на другой. Она почти не смотрела в хрупкие витрины магазинов, на широкие экраны публичных уникомов – слишком боялась увидеть там собственное лицо (фас, профиль, возраст, приметы).

Домой Брукс не вернулась, пачку денег, полученную от Далькроза, сунула под измызгавшуюся в скитаниях рубашку. В дешевых ночных гостиницах не было пси-турникета, равнодушные владельцы избегали ненужных расходов. Авита останавливалась в каждой из ночлежек только один раз, потом в полусне-полуяви коротала пустые дни за столиками кафе или на скамейке парка, снимая и снова надевая браслет Короля.

Однажды, сумрачным вечером, среди чахлых кустов пригородного парка ее попытались ограбить. Первый воришка схватил Авиту за плечи, второй, юркий грязный подросток со сломанным и неправильно сросшимся носом, скользкой рукой полез под одежду. Отчаявшаяся до полного бешенства Брукс дралась неистово, противники под градом полновесных ударов отступили, в их глазах тлела неудовлетворенная злоба и мелкая жадность подвальных крыс.