Маска подлеца (СИ) - Штогрина Анна - Страница 30

Но облом ждет меня. Дверь закрыта. Дергаю сильнее. Нихуя. Ева закрылась. Поиграла, распалила и снова обломала. Криво усмехаюсь. Неужели я рассчитывал на ее капитуляцию. Придурок. Пробую открыть дверь еще раз. Все по прежнему. Тихо стучу, мысленно молю пустить в святилище. Подпустить к желанному телу. Но Ева не ждет меня. Скорее всего отключилась от усталости и спит. Ну что ж, времени еще много. Я добьюсь своего.

Спал я в ту ночь ужасно. Крутился и метался по кровати, как в лихорадке. Мутные сны, бред и вспышки больного сознания скорее вымотали меня, чем дали расслабиться и отдохнуть.

Громкий крик заставил резко вскочить с постели. На ходу разлипая опухшие глаза, кинулся в коридор. Это кричит и стонет Ева. Что случилось? Кто обидел? Разорву любого за нее.

Вбегаю в комнату девчонки, ее нет. Понимаю, что звуки идут из бабушкиной комнаты. Бегу туда, раскрываю быстро дверь. И вижу жуткую картину. Моя Ева на кровати верхом на старушке, пытается сделатьей массаж сердца. Бьет кулачками по высохшей груди и воет. Так пронзительно и громко, что барабанные перепонки готовы лопнуть, а сердце разорваться от горя.

— Ева, перестань, она мертва, — подхожу ближе и понимаю, что этот день настал. Умерла бабушка, отмучалась.

Девчонка сползает с кровати, всхлипывает и падает на пол. Бросаюсь к ней, прижимаю к груди. Она даже не пытается отшатнуться. Жмется как маленький котенок. Я глажу ее мягкие длинные волосы, косаюсь губами макушки. Смотрю на мертвую бабушку. Последняя родственница, отдала концы. Ушла в лучший мир к матери и отцу. Ей так лучше, слишком долго бедняга мучалась, болела. Лежала не вставая столько долгих месяцев. Я понимаю, что она сама устала и мечтала об избавлении. Только Еве это не объяснить. Девчонка уткнулась в мою грудь и рыдает, пропитывает мою футболку солеными слезами. Горюет искренне, не наигранно. Я чувствую, как дрожит хрупкое тело.

Постепенно приходим в себя, поднимается. Ева в одной прозрачной рубашке. Мои мысли бегут не в том направлении. Четко вижу очертания ее полной груди, острые соски, натягивающие ткань. Советую ей одеться. Иначе сорвусь прямо тут у постели умершей. Это перебор, так нельзя. Я словно животное, рядом с ней живу на инстинктах.

Ева смущается, краснеет и уходит в свою комнату переодеться.

Я остаюсь наедине с бабушкой. Сажусь на кровать, беру ее высохшую холодную руку в свои ладони. Целую и прощаюсь. Она была хорошим человеком. Мудрым и добрым. Она заслуживает вечную память…

Хлопоты по организации похорон я взвалил полностью на себя. Ева лишь страдала и плакала. Я не мог ее успокоить или утешить, видел как тяжело она переживает потерю. После поминального ужина, я вернулся домой. Долго бродил по пустым комнатам. Искал ее. Но Ева уехала. Снова сбежала, бросив меня одного.

Но в этот раз оставила записку на холодильнике

" Спасибо, Камиль, что в последние дни не изводил меня и вел себя нормально. Я оценила, как тебе было тяжело через чувство ненависти ко мне, не срываться и заботиться, поддерживать в такой тяжелый час. Мне жаль, что у нас не получается нормальной дружбы. Возможно, со временем ты сможешь принять приютскую сиротку в свое сердце и позволишь себе относиться ко мне с меньшим раздражением.

В любом случае, я рада, что была частью твоей семьи. Желаю тебе удачи. Ева"

Я усмехнулся. Слова "дружба", "ненависть", "принять в сердце" въелись в память. Ровный почерк, несколько строк на клочке бумаги. По ее мнению, это и есть благодарность, которую я заслужил.

Сучка…

Глава 31

В сердцах ударил по столу. Злость и бессильная слепая ярость травили мою кровь. Я ее не обижал эти дни, даже не пытался поцеловать. Только позволял себе обнимать и гдадить ее. Засунул поглубже свои порочные мысли, поддерживал малышку во всем. А она взяла и снова бросила меня. Как использованный гандон, мать ее!

Дни полетели своим чередом. Я привык за долгие годы справляться без Евы, находиться в тягостном одиночестве. Но в этот раз было совсем тоскливо. Умерла бабушка и в доме стало совсем пусто. Я упорно возвращался с работы в именье. Думал, что Ева приедит, боялся упустить ее. Ходил, как неприкаянный по комнатам. Несколько раз засыпал на ее кровати. Постельное белье еще хранило запах моей малышки и мне было не так тоскливо. Я раклеивался и винил в этом ее. Почему у меня такая зависимость? Съедающая меня изнутри!

Через девять дней Ева вернулась, я узнал об этом случайно. Разговаривал с Прокопом. Давал ему последнюю зарплату. Теперь в его услугах не было надобности. Водитель сам попросил уволить его. Ева как раз позвонила и предупредила, что возвращается. Прокоп упомянул, что хотел бы съездить в свой родной город, как запланировал раньше. Тогда я мило вызвался заменить его. Клятвенно пообещал, что Ева будет рада, если заберу ее из аэропорта я.

Я специально приехал раньше, чтоб случайно не упустить девчонку. Ждать пришлось больше часа. Я даже успел выпить мерзкий кофе из уличного автомата. Когда начала выходить новая волна прилетевших, я безошибочно узнал Еву. Мелкая хрупкая девчонка с косичкой. В джинсах и футболке, с рюкзачком. Ей больше двадцати не дашь. И то с натяжкой. Заулыбался, как идиот во все тридцать шесть зубов. Реально соскучился по этой сучке. Я оторвал задницу от капота авто и пошел к ней навстречу, сдерживаясь, чтоб не сорваться на бег. А Ева явно ждала не меня. Пилила меня своими изумрудными глазами, не доверяла.

И правильно, у меня на нее очень порочные планы!

Только я коснулся ее сумки, как она начала вырываться и визжать, мол никуда со мной не поедит. И чем в одной машине больше часа находиться вместе, лучше возьмет такси. Но и я не лыком шитый, сразу потащился за ней к желтому такси. Пришлось оставить даже свой Майбох. Но не беда, приеду за тачкой позже.

С боем отвоевал место рядом с ней, вырвал из ее рук сумку и уложил ее в багажник. Впереди долгая дорога вместе. Ее присутствие приятно будоражило воображение. Малышка не довольная, злая. Пыхтела мне в спину с пассажирского сиденья. А я радовался и упивался маленькой победой.

Неожиданно в машине раздался звук звонка. Именно в тот момент, как мы ехали вместе позвонил какой то мудак — ухажер. Откуда он только взялся. Ева специально говорила громко, чтоб я расслышал каждое слово. И о том, что она за этим хером соскучилась, и о том, что подала на развод с мужем.

А вот это уже интересно. Надо бы успеть перехватить ее, пока снова не выскочила замуж. Чего уж греха таить, девка она видная, красивая и добрая. Как бы я не выебывался, осознаю, что такие пачками на дороге не валяются. Вон тридцать шесть лет пометался, никого взамен не нашел.

Но меня уже откровенно начала вымораживать слишком искренняя радость в ее голосе, нотки неприкрытого флирта. Это перебор. Гнев начал ослеплять. Оборнулся, посмотрел на нее в упор, дал понять, что мне ее разговор неприятен. А ей хоть бы хны, сучка мелкая, отвернулась к окну и продолжает любезничать. Игнорит меня полностью.

Ну подожди, приедим домой, задам тебе трепку.

И действительно, когда таксист нас высадил и уехал, я уже был не в силах контролировать свою ярость от ревности. А она смотрит на меня своими оленьими глазами, потешается.

— И что теперь? — спросила дерзко, чувствует, что накосячила, а взгляд не прячет. Наглющая.

Подходит ко мне очень близко. Почувствовал приятный цветочный аромат ее тела. Голова кругом. Поддался желанию. Облачил свою похоть в слова.

— Пошли, я, наконец, тебя трахну, — проговорил и жду всплеска ее реакции.

— Иди на хрен. У меня появился любимый мужчина. Трахай свою Дашу, — стерва попыталась свалить. Не так быстро, птичка, ты уже попала!

Сххватил ее в охапку. Сжал, наконец, как хотел все это время.

Ева вырывалась, дерзила.

Но меня понесло, не остановить. Пиздец, соскучился за мелкой стервой. Склонился к ней ниже, захотел поцеловать, аж яйца ломит.