Королевская школа. Часть 1. Пария - Плен Александра - Страница 12

– Ладно, пойдем, Тор, – произнес Дарий, поднимая валяющийся стул, – оставь Денизу в покое, ей и так немало досталось в жизни. Поужинаем в «Короне»? – и уже мне, улыбнувшись: – До встречи, Дениза. Учись прилежно.

– До встречи, – эхом прошептала я, проводя взглядом спину уходящего Зорга.

– Даже не мечтай! – вдруг со злостью прошипел Хорн, который по-прежнему стоял рядом. Я с удивлением перевела на него взгляд. – Тебе никогда не удастся заполучить Дария. Они с Сорти помолвлены с десяти лет. Даже если он якшается со всяким сбродом, это ничего не изменит!

Я глубоко вздохнула, отчаянно стараясь выглядеть невозмутимо. «Всякий сброд», значит. Сколько уже было таких вот болезненных уколов и сколько будет.

– Почему ты молчишь? – да что же он не отцепится никак? Оставьте меня в покое, арий. Я не хочу высокородного внимания, не хочу ни с кем ссориться. Дайте мне спокойно проучиться пять лет и уехать восвояси.

Дарий уже дошел до двери, а Хорн все никак не двигался, ожидая моего ответа.

– Арий Зорг добрый великодушный человек, – произнесла я ровно. – В отличие от остальных студентов, он единственный, кто знает, что такое настоящее благородство. И если он и обращает на меня внимание, то лишь с бескорыстным желанием помочь и защитить. Я не питаю напрасных надежд в отношении него.

– Надеюсь, ты и дальше будешь так же благоразумна, – презрительно скривил губы Хорн.

Я чувствовала, что чаша моего терпения вот-вот переполнится. Еще немного, и я скажу что-нибудь действительно грубое.

– Тор, сколько можно ждать? – в открытую дверь читального зала заглянул Дарий. Хорн молча развернулся и зашагал к выходу.

– Библиотека закрывается! Всем сдать учебный материал! – громко заявила библиотекарь, я принялась складывать книги. С этими ариями так и не успела дописать главу.

За неделю я закончила переписывать первый том. По всей комнате были развешены листочки со словами древнего языка. Анкр – солнце, Берг – здоровье, Верт – огонь, Горн – ветер, и так далее. Как и следовало ожидать Крей – металл, Зорг— земля. Весь алфавит состоял из четырехбуквенных слов, которые производились из первых букв алфавита и означали буквально следующее: кром – слиток, дословно крей – металл, омок – кусок. Дадо – конец, так как дарт – смерть, дона – жизнь. Глаголы образовывали другую группу. Я решила пока учить те слова, которые относятся к моей магии металлов.

Одиночество в школе не тяготило меня. Я научилась быть незаметной. На завтрак приходила одной из первых, сразу после открытия столовой, а открывалась она в семь. Студентов, способных на такой подвиг, почти не было. Так что завтракала я в одиночестве. На обед – самой последней, перед вторым звонком на занятия. Ужинала так же перед закрытием столовой. Большинство учеников не ужинали, уезжали в столицу.

Но как я не пряталась, все же иногда случались проколы. Пусть меня не задирали открыто, помня о предупреждении Зорга, мелкие пакости все же устраивали.

– И где же она пропадала последние четыре года? После того, как Крея казнили и король лишил их род всего, о них больше никто не слышал, – громким шепотом произнес женский голос за спиной, достаточно громким для того, чтобы услышала я, и не только я. Мои плечи напряглись, ожидая гадости. Я почти не разбирала, что кладу на раздаче в тарелку, спеша унести поднос и сесть за столик.

– Бродяжничала? Попрошайничала? – хихикнул еще одна. Не буду оборачиваться. Не буду.

– Может, собой торговала? – предложила третья из девиц.

– Да кто на нее польстится? Ни фигуры, ни лица. Даже последний матрос побрезгует.

Наконец, парень впереди меня освободил проход, и я смогла сбежать. Щеки горели. Болтовню девиц слышали все, кто находился на раздаче. Почти ничего перед собой не видя, я села за крайний столик. Минут десять не могла прийти в себя, бездумно ковыряясь вилкой в салате. Когда сердце более-менее пришло в норму, а в ушах перестало звенеть, я разглядела что я все-таки ем.

В следующий раз, когда подобное произошло, я была готова. Едва услышав ехидный шепот за спиной, поставила поднос и развернулась. Неприятно кольнуло то, что рядом с тремя девчонками стояла Фани. Я смерила их вызывающим взглядом и произнесла:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Если кому интересно, где я провела последние года, поясню, дабы избежать лживых домыслов. – Мой твердый звонкий голос разнесся по всей столовой. Я опять в центре внимания, ничего, привыкла. Фани же смущенно отвела глаза. – Я жила у тети на хуторе у Синих гор. Ее имя Марта Гаруба.

– Откуда мы знаем, что ты не врешь? – фыркнула одна из девиц.

– Не откуда, – согласилась я, – тогда позвольте узнать, откуда вы с таким уверенным видом утверждаете обратное? В школе учат выдумывать небылицы и выдавать их за правду?

Отвернувшись, я взяла свой поднос и пошла к столику. Хватит терпеть. Теперь я не оставлю без внимания ни единого лживого слова, ни единого грязного слуха.

***

В первый же выходной я отправилась на разведку в порт. Не рискнув выйти через главные ворота, я обошла школу со стороны моря, легко раздвинула толстые металлические прутья забора, и выбралась, выровняв их после. Спустилась к воде и пошла вдоль набережной. До этого момента я любовалась морем из окна, сейчас же шла рядом с ним и наслаждалась каждым вздохом.

Море поразило меня. Словно огромное неповоротливое животное, оно бормотало что-то бессвязное, всхлипывало, сопело, а потом игриво смешно фыркало, как жеребенок, выплескивая солнечные брызги. Я влюбилась в него сразу и безоговорочно. В терпкий горьковатый запах. В непослушный ветер, играющий с моими волосами. В бесконечную синеву, уходящую за горизонт, вызывающую внутри безотчетное желание уплыть туда, далеко-далеко, забыв обо всем, начать жизнь с чистого листа в краю, где обо мне никто ничего не знает.

Громадные пароходы разгружались в доках. Издалека они казались игрушечными, вблизи же напоминали горы, нависающие над пирсом. Хоть было и раннее утро, в порту бурлила жизнь. Я с жадностью смотрела на кипевшую вокруг работу. Тюки, огромные мешки, ящики, клетки с животными. Бесконечное количество разнообразных грузов грузили на подводы с тягловыми лошадьми и сразу же вывозили из порта. Нескончаемым круглосуточным потоком товары шли в столицу. И дальше расходились по королевству.

«На это можно смотреть вечно, – мысленно подтолкнула я себя, – но так работу не найдешь». Отвернулась и направилась вглубь льнущих друг к другу халуп и лачуг. Вскоре трущобы закончились и мне стали попадаться вполне приличные дома. Таверны, гостиницы, магазины. Все не то. Вот! Я увидела вывеску «Ювелир. Золото почти даром». Золото тоже металл, может быть, я смогу в чем-нибудь пригодиться.

– Вряд ли я смогу вам что-нибудь предложить, герра, – скептически произнес владелец лавки, окидывая меня цепким взглядом дельца. Хорошо, что я оделась в форму, да еще и приметный плащ школы накинула. По крайне мере, выглядела прилично.

– Но хоть в чем-то я могу пригодиться? – робко поинтересовалась я. – Мне очень нужна работа.

Немолодой мужчина выглядел респектабельно, одетый в дорогой камзол с серебряными пуговицами, с ухоженными руками и напомаженными волосами, он имел вид состоятельного коммерсанта. Но почему-то мне было не уютно рядом с ним.

– Говорите, вы из рода Крей? Сила рода – металл? – я кивнула. Странно, в его глазах я не увидела обычного презрения и брезгливости, наоборот, они алчно загорелись.

– Что вы умеете?

– Немного чинить металлические вещи.

– Шлифовать камни? – я отрицательно махнула головой. Он принялся загибать пальцы. – Огранка? Резьба? Чеканка? – моя голова опускалась все ниже. Ювелир тяжело вздохнул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Предлагаю вам подучиться, – произнес он через минуту, – приходите через год, я на вас посмотрю.

– Но что мне делать сейчас? – голос предательски дрогнул. Глупо было с нулевыми знаниями надеяться на какую-нибудь приличную работу. – Мне очень нужны деньги.

Видели бы меня сейчас папа или мама. Я, наследница рода, обласканная фортуной, родившаяся с золотой ложкой во рту, умоляет ювелира из третьесортной мастерской дать ей какую-нибудь работу. Я упрямо вздернула подбородок. Ни мама, ни папа не увидят этого, потому что их нет. А Марта поддержала бы меня. Она всегда говорила, что главное – выжить, а о честолюбии подумаем потом.