Самый длинный день в году (СИ) - Тарханов Влад - Страница 26

Проснулся я вполне полный сил и осознающий, что если я не выгуляю чуток супругу, то буду просто полным идиотом. Из кухни шел одуряющий запах пирогов, до которых я стал очень охоч в последнее время. Я быстро помчался уплетать пироги под домашнее молоко, которое утром принесла молочница, а когда сообщил своей дражайшей половинке о том, что она давно не покупала себе одежки и выглядит соблазнительно, но очень уж неприлично, то Марго поначалу обиделась, сказав, что она просто сильно располнела и что-то покупать смысла не имеет — после родов все придется перешивать.

— Ну и отдашь перешивать, модисткам тоже жить надо, и кушать они любят, и детки у них есть. Так что не будем кочевряжиться. Собирайся и поедем по магазинам.

Лучшие друзья девушек — девушки за прилавком.

Мы уложились в три часа только потому, что меня уже ждала машина, но зато супруга ушла домой в сопровождении домработницы и кучи свертков и коробок. Мое финансовое состояние позволяло купить то, что продавалось по коммерческим ценам. А экономить на супруге, когда есть возможность этого не делать? Вот именно… Вообще-то был у меня приготовлен подарок любимой и на рождение ребенка. Я купил по госцене три алмаза из первой партии якутских, полученных по моей наводке. Когда узнал о размере премии за помощь в обнаружении месторождений полезных ископаемых, то был не то чтобы приятно, а очень-очень приятно удивлен. Конечно, что-то я потрачу, но когда случится война, будет что отдать в фонд обороны, может быть, даже на легкий танк хватит или на самоходку. Посмотрим. А алмазы я отдал одному интересному ювелиру, который очень долго осматривал камешки, после чего поинтересовался, откуда у меня такое чудо, поскольку ни на какие известные ему алмазы эти камешки похожи не были. Увидев квитанцию про их легальное происхождение, Марк Абрамович сразу же успокоился и предложил мне сделать гарнитур, такой, что и императорской семье подошел бы. Коряво сформулировал, но суть предложения я уловил. Работавший у Фаберже ювелир насчитал мне за огранку камней по-божески, предложив сделать пару сережек и колечко, а в оправе использовать три белых металла: белое золото, серебро и платину, которые должны были самым лучшим образом дать заиграть камням. Я лично профессионалам доверяю. А когда я вытащил фотографию супруги, причем так, что хорошо была видна рука с обручальным кольцом, товарищ Левин сразу же сказал, что ему приятно иметь дело с таким предупредительным и обстоятельным молодым человеком. Потом присмотрелся, сказал, что Москва — это большое село, и для дочки самого Артурчика Лурья он сделает всё в самом лучшем виде. «Если бы вы знали, как ее папаша разбирался в бриллиантах! Его слово при оценке камня часто было решающим!». Потом меня уверили, что возьмут по самому справедливому минимуму, это значит, наценка не будет превышать двойной, решил я про себя, но был неправ. Позже, сравнив с госрасценками, я получил все два с половиной раза. Ну, не три — это уже по-божески! Зато изготовленный гарнитур был настолько хорош, что я все это время порывался подарить его супруге, но знал, что нельзя. Раз на роды, то даже знать о нем до времени не должна. Примета? Ну… Вроде того. Попав в другое время хочешь-не-хочешь, а станешь суеверным.

Кольчугино. Владимирская область. 12 мая 1941 года.

Я прибыл в Кольчугино поздно вечером. Поликарповское чудо: самолет-внеполосник[1] самого тишайшего хода приземлился на Васильевских полях. Тут неподалеку находилась обучающая база войсковой разведки ГРУ (на первомай товарищ Сталин сделал нам подарок, переименовав Разведуправление РККА в то самое грозное ГРУ — Главное Разведывательное Управление РККА, от имени которого до сих пор у врагов трясутся поджилки). Слабость разведки в первые месяцы войны была ахиллесовой пятой Красной армии. В Кольчугино проводилось обучение именно разведывательных подразделений, были две подмосковные и одна база на Волге по подготовке диверсантов, на Балтике и Черном море вовсю создавались отряды диверсантов-подводников (планировалось по роте на каждый флот). Меня интересовали учения, которые проводили сегодня в качестве выпускного экзамена: группы разведчиков показывали свои навыки работы как в дневное, так и вечернее, а особенно, ночное время. Кольчугино было выбрано как база потому что имело свою железнодорожную станцию, аэроклуб с аэродромом, несколько предприятий со складами, реку, в общем, место показалось удачным, отдаленным, и в тоже время было удобное транспортное сообщение, тут удалось быстро создать секретную базу ГРУ. Меня интересовало испытание новой радиостанции ВРМ-2. По документам она значилась как Войсковая радиостанция модернизированная — 2й вариант. На самом деле все было и сложнее, и интереснее одновременно. Это было детище нашей «Силиконовой долины». Просто некто Николай Рабинович «изобрел» нормальный катушечный магнитофон уже в конце 40-го года. Потребность в таком приборе и не только для НКВД была просто огромной, но для сотрудников Берии он пошел в первую очередь. Была реализована и еще одна идея, связанная с магнитной записью: создан совсем портативный блок магнитофона, который записывал передачу с ключа радиста. А потом эта запись в очень ускоренном виде выстреливалась в эфир. Больше всего разведгруппы проваливались при передаче информации, пеленгующие станции у немцев были, но им нужно было время, чтобы добраться до нужного района и методом триангуляции определить положение радиопередатчика. Первые модели такого устройства были откровенным многокилограммовым угребищем и получить что-то внятное не удавалось никак. Пришлось подкинуть Рабиновичу несколько формул и схем технического решения проблемы. Эх! Цифру мне, цифру! Так нету ее пока что… Вот тут я и почувствовал, что без компа как без рук! А если бы еще висел над врагами спутник и передавал информацию в режиме реального времени! Тем не менее, первая партия дорогущей аппаратуры была готова. В ней был заложен и механизм самоуничтожения, срабатывающий как при попытке вскрыть агрегат, так и при нажатии синей кнопки. Почему синей? Для секретности! А чтобы еще секретней было рядом с ней поместили зеленую и желтую кнопки, которые ни за что не отвечали. На крайний случай можно было лупить по всем трем кнопкам кулаком — не ошибешься! Ну а дальше небольшой термитный заряд делал внутренности радиостанции спекшимся комком непонятно чего. В общем, ребята постарались. По приезду встретил я группу товарищей из этого самого Данилова. Как оказалось, они тут уже вторую неделю бьются, но стало наконец-то получаться, прием и передача данных шли без потерь и искажений, причем на достаточную для фронтовой разведки дистанцию. К концу июня должны были запустить мелкосерийное производство таких радиостанций. Очень много там ручной ювелирной работы, пару десятков таких аппаратов до войны получим, ну и это хлеб. Потребности в таких рациях, конечно же, достаточно велики: разведка, резидентура. Этих специалистов готовить долго и дорого, поэтому тут на аппаратуре экономить — грех. Чувствую, придется делиться с товарищем Берия. И как бы он не перетянул одеяло на себя! Пока не перетянет. Вот получим солидную дистанцию уверенного приема — отправятся наши игрушки по резидентурам.

Посмотрел, как одна из групп работает в сумерках. Мысль выйти к бойцам и разбросать их приемами айкидо в голову не пришла. Приемы я, конечно же, знаю, кое-что отрабатываю, когда есть время, но времени-то у меня нет! Почти все уходит на чисто организационные моменты и надиктовки/нарисовки/написание и все это под грифом абсолютно секретно! Насколько я знаю, даже Лаврентий Павлович получает только ту информацию, которую ему разрешает просмотреть товарищ Сталин. Так что такие моменты, как выезды на полигон у меня редкость. А такие как поутру, когда удалось с женой пройтись по покупкам, так это вообще…

Потом прошел на стрельбище, где проходили обучение всем видам оружия, причем упор делался на вооружении вероятного противника. Так что кроме наших Мосинок там присутствовали карабины Маузера, кроме ППС и ППШ немецкие пистолеты-пулеметы МР-38, и 38/40 и просто 40, да и по пулеметам — упор делался не наш ручной Дегтярев, а на немецкий MG-34. Неожиданно порадовал меня ППШ, который был представлен образцом с коробчатым магазином, причем присутствовал тут и магазин удвоенной емкости, тут ведь какое дело, на фронте предпочтительнее иметь под рукой 70 патронов, чем тридцать. Перезарядка оружия в процессе боя, особенно рукопашного, накоротке — самый опасный момент для солдата. В это время ты фактически безоружен. А в горячке боя и руки трясутся, и клинит почему-то и автомат, и бойца, вот и перезарядка становится сущим кошмаром. Но этот большой плюс — много патронов в дисковом магазине имел еще и большой минус. Под каждый автомат ППШ диск на заводе подгоняли чуть не вручную, на каждый ствол фактически выпускалось два круглых магазина: основной и запасной, а вот чужой под этот агрегат уже не подходил от слова «совсем». А коробчатые магазины отличались еще и сложностью, дороговизной в изготовлении, и были не слишком надежны. Причина была в пуле, из-за которой коробка получалась очень сложной формы, одной штамповкой-сваркой было не обойтись. Когда я на номерном заводе предъявил свой чертеж коробки, разработанной и просчитанной в моем времени, то получил от всех специалистов завода резюме — это сделать невозможно. Ну нет у них 3D принтера! Самые толковые инженеры разводили руками и впадали в длительную задумчивость, из которой вывести их можно было разве что тумаками, но это не наш метод, он усилению мозговой деятельности способствует не всегда. На помощь мне пришел мастер одного из участков. Говорит: