Гром над Академией Часть 3 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 23

Ладно, сам я тебя наказывать не буду. Пусть это сделают дед и Селена. У них это лучше получится.

—А может, ты меня накажешь — и все? А им мы ничего не расскажем… — жалобно посмотрела на меня она. На какой-то миг я даже готов был пойти у мелкой хитрюги на поводу, но тут же взял себя в руки. Это для ее же блага, а я и так посадил ее на шею и не хочу, что бы она оттуда слазила! Слишком сильно ее люблю. Так что, пусть другие воспитывают, а у меня на это сил не хватит. И так уже из меня веревки вьет.

—Нет, — покачал я головой. — Я не буду тебя наказывать. Ты — Громова, и за свои проступки отвечаешь перед главой рода. Он все равно все узнает — и лучше будет, если узнает от тебя, а не от чужих людей! Ладно, сейчас покушаем, и потом отправлю тебя домой.

Обреченно вздохнув, она принялась с удивлением наблюдать, как на столе появляется еда. Почуяв запах пищи, тут же появился Васька и, с удивлением посмотрев на Ириску, прыгнул к ней на колени, требуя ласки.

—Хозяин, — вбежала в дом Рыжик. — Леший приходил, спрашивал, когда сможешь принять его? Ой, а это кто? — уставилась она во все глаза на Ириску.

Та ответила ей тем же удивленным взглядом.

—Братик, а кто эта девочка, и почему ей можно жить с тобой, а мне нельзя?

—Рыжик, это Ира, моя сестра, княгиня Громова. Ириска, — это Рыжик или Красотка, белка.

—Как белка? — ещё больше удивилась сестра.

—Ну вот, Васька-это кот, а Рыжик — белка, только образ менять может.

—Ух, здорово! — восхитилась она, — Правда, что ли?

Миг — и Рыжик превратилась в белку и запрыгнула мне на плечо.

—Я тоже себе такую хочу! — требовательно сказала Ириска, с восторгом глядя на Рыжика. — Она такая красивая!!!

—Мне очень нравится твоя сестра! — заявила белка, вновь превращаясь в человека. — Она очень умная.

И пересев к ней, она тоже принялась за еду, с умилением поглядывая на Ириску, что сметала все со стола.

А я? Я расслабился. Дети при деле, я себя прекрасно чувствую. За последние два часа меня никто не пытался убить. Прямо не жизнь, а рай… Кстати, про рай.

—Баб Лен, ты наливку для пернатых приготовила? Если да, то упакуй в ящик. Надо мне с Михаилом встретиться. Переговорить за наше ничего.

—Все готово, Владыко, — сказала она, появляясь. — Все, как вы заказывали, вот только опасный напиток получился.

—Да и ладно, — легкомысленно отмахнулся я. — Сам-то пить ее не собираюсь, а Мишка все равно бессмертный. Ну, пронесет радугой, если что, зато прочувствует всю прелесть моей мести! Нефиг меня так подставлять. Пусть знает, что я тоже люблю пошутить.

Посмотрев на подслушивающую Ириску, усиленно делающую вид, что ей совсем не интересно, я решил, что с посиделками пора заканчивать. Подхватив сестру на руки, я вновь открыл портал, но уже в поместье.

—Расскажешь все, как было, деду, — строго сказал я, глядя на нее. И дождавшись ее неохотного кивка, шагнул обратно в коттедж.

—Рыжик, зови Лешего, если он не занят. А то и не знаю, когда у меня ещё время появится с ним поговорить.

—Я мигом! — пискнула та и вылетела из-за стола, а я, налив себе чай, удобно устроился в кресле и открыл учебный планшет. Надо было посмотреть, что у нас там по плану.

—Здрав будь, Владыко, — оторвал меня от изучения планшета голос.

Передо мной стоял невысокий старик, чем-то похожий на Кузю. Одежда его напоминала корни деревьев, что тесно сплелись между собой. Длинная борода была опрятно расчесана, а в руках он сжимал короткий деревянный посох со странным символом, от которого веяло силой.

— И тебе не хворать, Леший, прости, не знаю, как тебя величать по имени, — встав, я поклонился ему, отдавая дань уважения возрасту.

—Так Лешим и зови, — улыбнулся он. — Иного имени нет у меня. Слышал я о тебе, и все только хорошее. Но нам надо было давно встретиться. В лесу появилась сила, мне неподвластная, да и поведать мне тебе есть что.

Появился в лесу моем росток. Не живой, не мертвый. Щит на нем стоит сильный, не подойти, не рассмотреть. Звери от него шарахаются, но и далеко не отходят, все время рядом крутятся. Манит он их к себе, говорят, но и страшно тоже. Я вот сунулся, так насилу ноги унес, тянет к нему обратно. Но опасности там нет, просто, я не знаю… Необычно как-то, что ли. Ты бы посмотрел, что да как. Не люблю я новое, а неизвестность страшит.

—За это не переживай, — догадался я, о чем он речь ведет. — Придет время, все узнаешь. Но зла он не несет, скорее пользу. Друг он нам, это я тебе точно говорю.

—Хорошо, коли так. Тогда вернемся к этому позже. А сейчас я бы хотел рассказать тебе о нас.

—О вас? — удивился я.

—Именно о нас. Ты очень молод, Владыко, и многого не знаешь о том мире, который тебя окружает. Действуешь больше по наитию, не понимая природы своих сил, что неправильно. Мы — народ, что прячется в вашей тени и выходит на свет лишь при необходимости. Но, я думаю, лучше один раз увидеть, чем долго рассказывать.

Дотронувшись до моей руки, он что-то такое проделал — и мир окрасился в серые тона. Это была не Навь, не чувствовал я дыхания мира мертвых. Это было что-то посередине. Место, где я еще ни разу не был, да и не догадывался даже о его существовании.

—Смотри, Владыко, — сказал Леший, и мы понеслись вверх и вперед. — Вот одно из мест силы нашего мира. Но сейчас оно ослабело. Не верят люди в духов, а без веры мы силы теряем.

Вырождаются волхвы, исчезли просвещенные носители языческого знания — те, кто осознанно поддерживал культ и хранил память о богах и их деяниях. Теперь в народе волхвами начинают называть не людей, способных говорить с богами и почти повелевающих миром, а просто колдунов, целителей, избавителей от напастей и болезней. Утрачивается вера в то, что за волхвами стоят великие боги — творцы мира, что волхвы владеют истинным знанием, имеют право на власть и суд и могут стоять выше княжеской власти.

Волхвами начинают считать всех, кто занимается колдовской практикой, кто разговаривает с духами, ворожит, лечит снадобьями. Былых народных кумиров пытают и казнят не как противников христианской религии, а как злодеев. Поэтому и не остается тех, кто мог призвать нас служить людям, а именно в службе и заключается весь смысл нашего существования.

—Даже у злых духов? — недоверчиво переспросил я.

—Что есть зло и добро? — ответил он. — Волки, зарезавшие единственную корову у крестьянина, с его точки зрения совершили большое зло. Но волки, убив корову, смогли накормить стаю и выжить, значит, для них это добро. У каждого свой взгляд на мир, и мерить всех сообразно только своим представлениям о добре и зле неправильно. Так же и духи. Никто изначально не был злым или добрым. Такими сделали нас люди. И суть бога — понять каждого, кто к нему взывает, и уметь распознать, где правда, а где вымысел. Где истинное зло и добро.

Спустившись с ним вниз, мы увидели черный костер, что был высотой метра три. Он не давал света, он горел ровно и был будто неживым, но от него разило такой мощью, что хотелось зажмуриться и бежать от него без оглядки. Вокруг него сидели три женщины, что неотрывно смотрели на темное пламя, не двигаясь.

Приблизившись к ним, я с удивлением увидел, как моя одежда претерпевает изменения и превращается в мою боевую форму. В руке сам собой появился посох, а все мое тело окутало сияние, которое не прогоняло сумрак, а как бы было заключено в его кокон.

Леший с удовольствием посмотрел на меня и продолжил двигаться в сторону женщин, что, увидев нас, встали и склонились в поклоне, приветствуя гостей.

—Здравствуй, молодой бог старого мира, — произнесла нараспев одна из них, посмотрев на меня черными как ночь глазами. И столько в них было силы, что страх стал заползать в меня, пытаясь сковать движения. И даже свет, что исходил от меня, стал тусклее.

Мысли стали вялыми, неудержимо потянуло прилечь и задремать. Поймав встревоженный взгляд Лешего, меня как холодной водой окатило. На смену апатии пришла ярость.

Тело отреагировало сразу, будто только и ждало толчка. Яркий свет, исходящий от меня, залил все вокруг, отчего женщины отшатнулись, поспешно возводя щиты из черного пламени.