Другой остров Джона Булля - Шоу Бернард Джордж - Страница 28

мира? Киган. Совершенно очевидно, что наш мир - это место скорби и терзаний,

место, где процветает глупец, а мудрого преследуют и ненавидят; место,

где мужчины и женщины мучают друг друга во имя любви; где детей гнетут

и истязают во имя воспитания и родительского долга; где слабых телом

отравляют и увечат во имя исцеления, а слабых духом подвергают ужасной

пытке лишения свободы - не на часы, а на годы - во имя правосудия. Это

место, где люди согласны на самый тяжелый труд, лишь бы спастись от

невыносимой скуки своих развлечений; где дела милосердия творятся

руками наемников ради искупления душ развратников и тунеядцев. Моя

религия учит, что на свете есть только одно такое место ужаса и

страданья - это ад. А стало быть, наша земля и есть ад, и мы, как мне

это открыл старик индус, - а может быть, он был послан свыше, чтобы мне

это открыть,- мы находимся здесь, дабы искупить грехи, совершенные нами

в предыдущей жизни. Тетушка Джуди (испуганно). Господи помилуй, даже слушать страшно! Корнелий (вздыхая). Чудной этот наш мир, уж это верно. Бродбент. Это очень остроумная идея, мистер Киган, прямо блестящая; я бы ни

за что не додумался. Но мне кажется - если вы разрешите мне сказать,вы

не учитываете тот факт, что из описанных вами зол некоторые совершенно

необходимы для защиты общества, а другие находят поощрение лишь тогда,

когда у власти стоят консерваторы. Ларри. Вы сами, наверно, были консерватором в предыдущей жизни; вот за что

вы сюда попали. Бродбент (убежденно). Нет, Ларри, никогда. Никогда! Но, оставляя в стороне

политику, я нахожу, что наш мир не так уж плох, даже совсем уютное

местечко. Киган (глядя на него с кротким удивлением). Он вас удовлетворяет? Бродбент. Если не предъявлять к нему неразумных требований, то вполне. Я не

вижу в нем таких зол - кроме, конечно, связанных с самым естеством

жизни, - которых нельзя было бы устранить при помощи свободы

самоуправления и английских политических учреждений. Я говорю так не

потому, что я англичанин, а потому, что мне это подсказывает здравый

смысл. Киган. Вы чувствуете себя здесь дома, да? Бродбент. Конечно. А вы разве нет? Киган (из самой глубины души). Нет. Бродбент (победоносно). Попробуйте фосфорные пилюли Я всегда принимаю их при

умственном переутомлении. Хотите, я вам дам адрес, где их достать, на

Оксфорд-стрит? Киган (сдержанно, вставая). Мисс Дойл, меня опять одолевает бродячее

настроение. Вы не обидитесь, если я уйду? Тетушка Джуди. Да пожалуйста; ведь сказано раз навсегда: приходите и

уходите, когда вам вздумается. Киган. Мы окончим партию как-нибудь в другой раз, мисс Рейли. (Берет свою

палку и шляпу.) Нора. Нет. Я с вами больше не буду играть. (Смешивает фигуры на доске.) Я

была слишком дурной в предыдущей жизни, чтобы играть с таким хорошим

человеком, как вы. Тетушка Джуди (шепчет ей). Не надо об этом, дитя. Не напоминай ему. Киган (Норе). Когда я смотрю на вас, я начинаю думать, что, пожалуй,

Ирландия всего только чистилище. (Направляется к стеклянной двери.) Нора. Да ну вас! Бродбент (шепотом, Корнелию). Он имеет право голоса? Корнелий (кивает). О да. И еще пропасть народу будет голосовать так, как он

скажет. Киган (с мягкой серьезностью). Прощайте, мистер Бродбент. Вы заставили меня

призадуматься. Благодарю вас. Бродбент (страшно доволен; спешит к нему, чтобы пожать ему руку). Нет,

правда? Общение с английскими идеями стимулирует мысль, да? Киган. Мне никогда не прискучит вас слушать, сэр. Бродбент (из скромности протестуя). Ну что вы! Киган. Уверяю вас. Вы в высшей степени интересный человек. (Уходит.) Бродбент (в восторге). Какой приятный старик! Сколько здравого смысла, какая

широта суждений - даром что священник. Кстати, мне, пожалуй, надо

помыться. (Забирает пальто и фуражку и уходит во внутреннюю дверь.)

Нора возвращается на свое место у стола и складывает

доску для триктрака.

Тетушка Джуди. Киган сегодня совсем чудной. Видно, опять на него нашло. Корнелий (расстроен, с горечью). Он, может, и прав. Скверно что-то жить на

свете. Все вкривь и вкось идет. (Ларри.) Что ты за дурак такой, зачем

позволил ему перебить у тебя место в парламенте? Ларри (взглянув на Нору). Он не только это у меня перебьет, раньше чем с

нами покончит. Корнелий. И зачем он только сюда явился, чтоб ему пропасть! А как ты

думаешь, Ларри, даст он мне фунтов триста под заклад фермы? У меня

сейчас туго с деньгами. И почему бы мне ее не заложить, раз она теперь

моя собственная? Ларри. Хочешь, я тебе дам триста фунтов? Корнелий. Нет, нет. Я не для того сказал. После меня все тебе останется; но

когда я буду умирать, мне будет приятней думать, что ферма была целиком

моя, а не вроде как уже наполовину твоя. Я готов побожиться, что Барни

Доран уже нацелился попросить у Бродбента пятьсот фунтов под заклад

мельницы; ему новое колесо нужно, старое-то чуть держится. А Хаффиган

спит и видит, как бы прибрать к рукам соседний участок - знаешь, тот,

дулановский. И чтоб его купить, придется ему заложить свой. Так что же

мне-то зевать? Бродбент даст? Как ты думаешь? Ларри. Нисколько в этом не сомневаюсь. Корнелий. Он такой покладистый? Так, может, он и пятьсот даст? Ларри. Он даст больше, чем ты сможешь когда-либо за нее выручить, так что,

ради бога, будь осторожен. Корнелий (рассудительно). Ладно, ладно, сынок, я буду держать ухо востро.

Пойду в контору. (Уходит через внутреннюю дверь - по-видимому, для

того, чтобы обдумать свой будущий разговор с Бродбентом.) Тетушка Джуди (возмущенно). Ну скажи, пожалуйста, ведь земельным агентом

был, кажется, довольно насмотрелся, к чему это приводит, а теперь сам

вздумал деньги занимать! (Встает.) Вот я ему сейчас займу, будет

помнить! (Кладет недовязанный чулок на стол и выходит вслед за

Корнелием с угрожающим видом, который не сулит ему ничего доброго.)

Ларри и Нора в первый раз после его приезда остаются

вдвоем. Она взглядывает на него с улыбкой, но улыбка

гаснет, когда Нора замечает, что он равнодушно

покачивается на стуле и размышляет о чем-то, - но явно