Долина папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 2

— Не теряй времени, дорогая. Если что, я в соседней комнате! — и потянула за ручку.

Делать нечего, нужно идти до конца, и она, заперев комнату на ключ, вывесила тот на гвоздь за окном (они с Хелен специально трудились над ним целое утро. Дважды едва не вывалились в окно!), принялась раздеваться, проявляя чудеса изворотливости. Надолго ее не хватило: в конце концов, Элизабет просто стянула с себя всю одежду и, как была, полностью обнаженной, завернула травинку в лист чистой бумаги и спрятала ее под подушку.

Пламя горящей свечи на подоконнике уже освещало дорогу суженому… Тому самому, дорогу к сердцу которого ей так отчаянно хотелось проложить.

Явится ли он на ее призыв?

Услышит ли мистический зов в день святой Агнессы?

Элизабет залезла под одеяло и закрыла глаза.

Хильде, старая кормилица Хелен, утверждала, что после исполнения всех предписанных обрядом условий, ей следует ложиться и засыпать со спокойной совестью. Если уж дух суженого услышит ее призыв — явится непременно, и она этого не пропустит.

Узнает наверняка, что быть ей скоро невестой: недаром заветный ключ отпирает не только дверь девичьей спальни, но сердце в первую очередь.

Однако Элизабет не спалось: снова и снова проигрывала она в голове события минувшего вечера. Их с Хелен план созрел еще месяц назад, когда старая кормилица поведала девушкам о юной посудомойке, собирающейся гадать в день святой Агнессы. На зеркальце и расчесывание волос, а это уж совсем примитивный обряд, то ли дело сорвать пару травинок с могилы холостяка…

И Элизабет загорелась идеей: воспользоваться гаданием, дабы узнать свое будущее. Кто устоит против такого? Хелен загодя выпросилась ночевать у нее этой ночью, отец — о чудо! — собирался к мистеру Коллинзу на холостяцкий прием, оставалось избавиться от бдительного ока миссис Сэттон, ее негласной «надсмотрщицы» и тетушки в одном лице.

А она, к счастью, благоговела к сливовой наливке и другим «притираниям», уменьшающим боль в ноющих суставах. И вот наливка чудесным образом оказалась на ее туалетном столике в гардеробной… И дело было практически слажено. Оставалось только выйти из дома и добыть необычной травы…

Что-то стукнуло за окном — Элизабет распахнула глаза. Свеча прогорела наполовину, створка окна была по-прежнему заперта…

И вдруг она распахнулась, как под порывом ветра. Ударилась о стену, сбросив на пол свечу, к счастью, потухшую, и впустив в комнату морозный ночной воздух.

Элизабет вскрикнула и зажмурилась. Крепко-крепко, даже руки стиснула в кулаки. Ей отчего-то казалось, что из темноты на нее глядят все те же фосфоресцирующие глаза…

Что-то звякнуло об пол. Отскочило прямиком под кровать да так и осталось лежать в тишине стынущей комнаты.

2 глава

Иных посторонних звуков более не раздавалось, ничто не нарушало тишины ночи — Элизабет осмелилась открыть глаза.

Оконная занавеска чуть приметно подрагивала на сквозняке, опрокинутый канделябр серебрился в свете луны — в остальном все, как прежде. Не считая распахнутого окна…

— Элизабет! — голос подруги просочился сквозь запертую дверь спальни, заставил девушку выбраться из постели. — Элизабет, это я, Хелен. Я слышала шум в комнате…

— Все хорошо. — Она припала к двери лицом. — Сейчас отопру. — Не без страха приблизилась к окну и протянула руку в поисках ключа.

Того на месте не оказалось…

Не оказалось на гвоздике за окном.

Сердце Элизабет совершило кульбит и замерло на мгновение…

Неужели это случилось: дух ее суженого сорвал его со стены и забросил прямиком в окно ее спальни?

Она ведь слышала, как что-то звякнуло об пол…

— Элизабет!

Голос Хелен звучал все громче, на повышенных тонах, того гляди весь дом перебудит.

— Уже отпираю, — сказала она и опустилась на ноги перед кроватью.

Наверное, стоило запалить свечу, разогнать тени по углам комнаты, не трястись неведомо почему, страшась запустить руку в темноту и пошарить там в поисках ключа.

Желтые, нечеловеческие глаза упорно не шли из головы…

— Что у вас здесь происходит?

Отцовский голос из коридора заставил Элизабет перебороть свои страхи и отыскать неведомо как оказавшийся под кроватью ключ. Она стиснула его в ладони и бросилась к двери… Нащупала замочную скважину, попыталась вставить в нее ключ, покрутила его так и эдак — ничего не получалось.

Ключ не подходил!

Ее собственный ключ больше не подходил к двери.

— Элизабет! — произнес отец строгим голосом. — В какие игры ты играешь, будь добра объяснить. Третий час ночи… И почему так холодно? У тебя открыто окно? — И еще более строго: — Элизабет, отопри уже эту дверь!

— Я не могу, — пришлось признать очевидное. — Ключ не подходит.

— Что значит, не подходит? Большей несуразицы в жизни не слыхивал.

У Элизабет застучало в висках, даже в глазах потемнело.

Этот вечер казался дурным сном, от которого хотелось скорее проснуться… Она даже ущипнула себя за руку.

— Я потеряла ключ, — сказала она через дверь. — Попросите Кэтти отыскать запасной. — И кинулась закрывать окно.

Вымороженная комната заставляла клацать зубами не больше, чем мысли о непонятном нечто, что зашвырнуло сей неизвестный ключ в окно ее комнаты.

Как теперь быть?

Как с отцом объясниться?

Она запахнулась в пеньюар и подняла с пола свечу. Запалила ее от едва тлеющего угля в камине и с решительным видом подошла к туалетному столику. Стала искать что-то среди баночек с пудрой, флаконами духов и нехитрых девичьих украшений…

Взгляд зацепился за шпильку для волос. В одном из французских романов герой выбрался из подвала с помощью одной из подобных безделиц… Почему бы и ей не попробовать?

Лиззи собралась было так и поступить, когда дверь ее комнаты стремительно распахнулась, и на пороге застыли три неподвижные фигуры: отец, Хелен и осоловевшая ото сна Кэтти с ключом в руке.

Подруга глядела с видимым беспокойством, шаря глазами по закрытому ныне окну, разобранной постели и самой Лиззи, пытающейся казаться невозмутимой, отец, сведя брови на переносице, сверлил дочку испытующим взглядом, лишь Кэтти наблюдала за происходящим с любопытством бродячей кошки.

— Элизабет, что происходит? — вопросил отец строгим тоном, и само это обращение говорило о многом. Сколько Элизабет себя помнила, она была для него только «Лиззи», «Лиззи» и никем другим. Никогда. К полному имени отец прибегал крайне редко, лишь будучи чем-то недоволен, а это, к ее вящей радости, бывало ничтожно редко.

— Я потеряла ключ, — повторила она ту же отговорку и продемонстрировала предмет на своей ладони. — Пыталась открыть дверь с помощью шпильки, не получилось. Прости!

Бледные скулы мистера Хэмптона медленно побагровели.

— С помощью шпильки? — повторил он с хрипотцой в голосе. — Где ты этого нахваталась, силы небесные? — И снова: — И почему заперла дверь? Как, скажи на милость, ты умудрилась потерять ключ от запертой двери?

Элизабет поглядела на Хелен, как бы призывая ее в помощницы, но та казалась еще более перепуганной, чем подруга, и девушка поняла, что выкручиваться придется самой.

— Мне показалось, в доме кто-то есть, — выдала она первое пришедшее в голову. — Кто-то помимо Кэтти, Хелен и тетушки. Я испугалась… и заперла дверь на ключ.

Три пары глаз уставились на нее с неподдельным испугом.

— Посторонний в доме? — Мистер Хэмптон снова сменил окраску. — Ты в этом уверена, Лиззи?

— Ну, — она замялась для вида, — утверждать не берусь, однако что-то меня испугало. Возможно, половицы заскрипели или мышь пробежала… Мне стало не по себе, и я заперла дверь на замок.

Мистер Хэмптон вопросил:

— И куда же в таком случае делся ключ? — Он подошел к окну и подергал запор. — И зачем открывалось окно?

От необходимости врать любимому родителю у девушки запершило в горле, и без того ускоренное сердцебиение совершенно зашкалило… Второй раз за вечер ей захотелось решить проблему своевременным обмороком, вот только она никогда в них не падала. Что было довольно прискорбно, если подумать…