Сезон охоты - Воронов Никита - Страница 39

– Это не мои деньги.

– Слышал уже! Я же все и не забираю… Кстати, если вздумаешь заложить – не советую. Оба мента покойных – твои будут, понял? Понял, спрашиваю?

– Понял… – Аркадий Борисович судорожно вцепился в руль и, не замечая этого, дальше и дальше вжимал в пол педаль газа.

– Не гони ты так, опять вляпаемся! Коз-зел… Значит, как договорились – гаишников мы видели. Оба сидели в машине и к нам не вылезали. Описать их не можем, потому что подробно не разглядывали. – Майор еще немного «погонял» спутника по различным лукавым подробностям, с которыми тому придется столкнуться на допросе.

– Вы думаете – вызовут?

– Уверен… Там, по той дороге, не так часто машины ездят.

«Это хорошо, – подумал Владимир Александрович, – что у этой сволочи билет на завтра и виза в кармане. А то пришлось бы „легенду» придумывать, почему ни в газетах, ни по телевидению ничего про двойную „ментовскую мокруху» не сообщат…»

– Притормози!

Они остановились почти на середине моста.

– Вылезай первым… и без глупостей.

Вслед за Шерешевиным майор подошел к перилам. Дождался, пока пройдет колонна грузовиков.

– Бросай!

Дождавшись, пока спутник выкинет в темнеющую далеко внизу воду измазанный кровью нож, Виноградов отправил туда же милицейский «Макаров».

– Поехали…

Он до боли отчетливо представил себе, как сейчас переломит ребром ладони ничего не подозревающему старшему научному сотруднику шейные позвонки, как потом перевалит его, неживого уже, через низкое ограждение – потом будет долго, со вкусом следить за падением тела.

– Шевелись давай! – Видение удалось отогнать.

Владимир Александрович снова в нужной степени владел собой. Оставалось надеяться, что нервы не подведут и того, кто остался там, на дороге, – в компании мертвого не понарошку Освальда.

Глава пятая

МЭЙВУД, ШТАТ НЬЮ-ДЖЕРСИ

– У меня плохие новости… Китаец заболел.

– Да, об этом уже сообщили. Что-то серьезное?

– Это вряд ли. Но – пока на строгом больничном режиме, домой не выпускают!

На другом конце линии шеф Владимира Александровича привычно помял свои непомерно большие уши:

– Ты сам – в порядке? Не заразился?

– Пока – да, кажется. Никаких симптомов…

– Будь осторожен. Соблюдай эту, как ее – гигиену!

– До свидания, постараюсь… Вы уж тоже – не очень кашляйте.

Виноградов аккуратно положил трубку на рычаг, сокрушенно вздохнул… Линия связи считалась защищенной, но не настолько, чтобы беседовать открытым текстом. Хотя, конечно, рассказать хотелось многое.

Судя по всему, парни из ФБР просто-напросто поторопились произвести арест «крестного отца русской мафии». Белые нитки и бахрома торчали из каждого шва уголовного дела: потерпевшие с сомнительной репутацией, какие-то путающиеся в показаниях свидетели… Все, не исключая окружного прокурора, понимали, что господин Иващенко за решеткой пробудет недолго, – но пока он был там, а Владимиру Александровичу предстояло заканчивать партию без страховки.

Майор покосился на утренний номер газеты: «Я верю в американское правосудие!». Портрет улыбающегося Китайца и кратенькое заявление для прессы. Дескать, всевластие спецслужб и их провокаторов – то, отчего сотням тысяч его соотечественников пришлось в свое время эмигрировать с родины. Но здесь, как свободный гражданин свободной страны, он готов с открытым забралом принять любой вызов… и прочая хреновина в том же духе.

Внизу страницы – фотографии всех трех адвокатов, великолепной супруги господина Иващенко и специального агента ФБР Лэса Макдаффи.

Как это сказано?

«Отдай мне своих обессиленных, твоих нищих, жаждущих глотнуть свободы, отвергнутых твоими берегами… Посылай их, неприкаянных, измученных штормами, и я освящу им путь в золотые врата». Красиво сказано. Поэтично! Только очень уж не вовремя вынесли за скобки Китайца… Конечно, у старика и без Виноградова недоразумений с законодательством Соединенных Штатов хватало – но именно недоразумений, не более. До конфликта дело не доходило – и майор не мог не чувствовать себя в какой-то степени причастным к подобному обороту событий.

Очевидно, некоторые сотрудники Федерального бюро расследований посчитали себя лично задетыми. Естественно! А кому понравится, если твоих негласных сотрудников отправляют на тот свет одного за другим? Бедняжка Ольга, потом тот паренек из доходного дома госпожи Беркович…

За удовольствие ликвидировать чужие источники информации всегда приходится расплачиваться – и хорошо, если только своей агентурной сетью.

Вообще же, обстановка вокруг в последние недели напоминала Виноградову очень известную пьесу старинного шутника, композитора Гайдна. Это когда один за другим уходят со сцены музыканты, – уходят, гася над своими пюпитрами свечи. С каждой минутой редеет оркестр, но мелодия не прерывается… до тех пор, пока не поклонится на прощание последний.

Потухла свеча. Темно… Пусто и тихо.

Тут, как правило, зрители начинают хлопать.

– Дер-рьмо!

Первым сцену покинул Сергей по прозвищу Рэмбо. За ним – Николай и тот парень, еврей с пижонским пистолетом. Последним ушел Освальд… Мы в ответе за тех, кого приручили, как любил говаривать Маленький Принц из доброй сказки.

Остальные трупы, которых за время охоты навалено было достаточно, совесть Владимира Александровича не тяготили – кысмет, судьба! Жалко их, конечно, но эта кровь была на чужих руках: пьяный водитель, громилы господина Иващенко, арабские террористы со своим неразлучным ШАБАКом…

Виноградов подошел к окну: стекло оказалось холодным и скользким. Внизу темнел парк и с трудом угадывались фантастические очертания Национального музея естественной истории – больше всего это здание напоминало сейчас заброшенную мечеть без минаретов. Дальше к югу переливались тысячами мерцающих огоньков пирамиды Среднего Манхэттена.

Теперь его поселили в «Эксельсиоре» – пятнадцатый этаж, сто долларов за ночь… Приличный номер и довольно дешево по здешним меркам, если без особых претензий.

Главное, никто не требовал документов. Определенные формальности, конечно, соблюдались. Но такие, чтобы не задеть права и достоинство постояльца – в основном это касалось финансовой стороны проживания.

Кстати, офис «русского отдела» ФБР располагается не так уж далеко от гостиницы… Владимир Александрович посмотрел на часы – вероятно, специальный агент Макдаффи как раз сейчас убирает в сейф исписанные за день бумаги. Или у них все только на компьютерах? Вряд ли! Во всяком случае, впереди заслуженные выходные, законная привилегия государственных служащих.

Пора… Виноградов накинул куртку и спустился вниз.

– Сэр? – Портье за темной от времени, украшенной бронзовыми фигурами стойкой протянул конверт.

Владимир Александрович молча кивнул и попытался не удивиться: о том, где он сейчас живет, полагалось знать только недавнему телефонному собеседнику и еще одному – но по эту сторону Атлантики. Причем с первым он только что закончил разговор, а на встречу с другим как раз в этот момент и направлялся.

В качестве фамилии адресата значилась та, под которой майор записался в отеле. Отправитель… Прочитав, что напечатано в этой графе, Владимир Александрович с трудом сдержал улыбку – в чувстве юмора очкастому господину Горенштейну, правой руке Китайца, отказать было никак невозможно.

Из пространного комментария портье следовало только, что корреспонденцию буквально минуту назад доставил посыльный, поэтому побеспокоить постояльца просто-напросто не успели.

На ощупь ничего опасного послание не содержало. Виноградов принялся отрывать краешек конверта – и осекся, перехватив недоуменный взгляд человека за стойкой: очевидно, он сделал что-то не так, не по-американски.

– Оу, шит! – Когда не знаешь, как скрыть неловкость, – выругайся. Тем более что произношение при этом особой роли не играет.