Сезон охоты - Воронов Никита - Страница 34

– Пока не очень.

– Придет новый человек, потребует финансового отчета… Скажите, как я ему объясню, что просто так, за «спасибо», отдал в чужие руки полтора миллиона?

Виноградов чуть было не поддался на провокацию:

– Но ведь у вас имеется видеозапись…

– А вы ее разве видели?

– При мне ее делали! – Отповедь прозвучала достаточно веско, реакция не подвела майора и на этот раз.

– Да… Покойник позволял себе иногда такие странные вещи! – Собеседник сокрушенно покачал головой. – Посвящать постороннего в наши внутренние проблемы? Тут тем более каждый может усомниться, отдавал ли он себе отчет в том, что делает…

Надо было срочно что-то делать. Под испытующим взглядом крохотных глазок он согнул указательный палец и костяшкой выбил о пластиковый край столешницы несколько судорожных точек и тире:

– Ясно?

– Нет! Это что – азбука Морзе?

– Абсолютно верно. Вы ведь ее не изучали?

– Не имел удовольствия.

– А я, в свою очередь, слабоват в этом, как его… ну, язык ваш? Национальный!

– Идиш? Иврит? – Действительно, сообразил пухлый, послание свое покойник записал не по-русски.

– Это уж вам виднее – хоть на малайском! Я же все равно ничего не понял.

Владимиру Александровичу после расшифровки записи успели дать прочитать только отпечатанный на компьютере текст. Там – внизу страницы – значилась фамилия переводчика, и майор решил, что это единственный шанс выпутаться.

И кажется, попал в точку.

– Логично… – Собеседник скрестил ручки на пузе и притих. Потом встрепенулся: – Да, но откуда же тогда?..

– Послушайте! Фамилию Шерешевин, прозвище Китаец и международное слово «доллары» я уж как-нибудь смог уловить, правда?

– Допустим. Но вы должны понять и меня.

– Пытаюсь, но пока не получается.

– Все же такая огромная сумма…

Некоторое время они молча ощупывали друг друга взглядами.

– Сколько вы хотите?

– Честно говоря… все! За вычетом ваших десяти процентов.

– За каким вычетом? – Виноградов решил, что ослышался.

– Приблизительно сто пятьдесят тысяч долларов. Я отдаю вам их в любой приемлемой форме.

– А я что должен сделать?

– А вы забываете о том, что наболтал в Иерусалиме мой бывший хозяин. Сам он уже ни подтвердить, ни опровергнуть ничего не сможет, верно?

– Верно… Значит, пленка уничтожается – и вы якобы ничего ни про меня, ни про мою просьбу не слышали. Спокойно кидаете Шерешевина, как планировали, – и концы в воду!

– Возможны варианты… Но в целом верно.

– Соблазнительно. Однако что мешает после окончания операции ликвидировать и меня? А десять процентов списать на накладные расходы и убытки производства?

– Ну вы же знаете – между своими это не принято!

– Еще как принято! – продемонстрировал полнейшее отсутствие иллюзий Виноградов.

– Да, пожалуй… Тогда, извините, я не вижу, что помешало бы ликвидировать вас и без выплаты каких-либо сумм. Так сказать – превентивно, с опережением…

Владимир Александрович наморщил лоб. Он с детства обожал академические дискуссии на отвлеченные темы.

– Очевидно, пойти на эту меру вам мешает вполне естественная опаска: вдруг я успел уже что-то доложить своему руководству? И работаю сейчас не в одиночку – а с прикрытием… Хотите фокус?

– Какой фокус? Только без глупостей!

– Смотря что вкладывать в это понятие… Если вы имеете в виду, что не стоит бросаться на вас с кулаками, – так это я и сам понимаю. Можете убрать ладошку с кнопочки!

Виноградов встал и, стараясь не делать резких движений, пошел к окну. Обернулся на скрип петель… У хозяина все же не выдержали нервы – в кабинете теперь находился вооруженный охранник.

– Бросьте, я не враг своему здоровью… Фокус неопасный, хотя элемент пижонства присутствует.

– Что вы хотите сделать?

– Позволите? – Не отвечая, Владимир Александрович потрогал рукой серебристые жалюзи. Аккуратно, двумя руками, раздвинул алюминиевые полоски на уровне груди – и подался чуть вправо: – Внимание! Не двигайтесь, пожалуйста. Айне… цвай… драй!

На счет «три» в стекле образовалась крохотная аккуратная дырочка и почти сразу же вдребезги, с грохотом и звоном, разлетелась настольная лампа – яркое пятно на черном пластике итальянской мебели.

– Все в порядке, представление окончено… Я вас не испугал?

Охрану здесь готовили на совесть – громила, распластанный в позе больной лягушки, все-таки успел прикрыть своим телом хозяина. Второй, появившийся на шум, уже держал майора на мушке «макарова»:

– Не двигаться!

– Я и не двигаюсь…

– Шуточки… – Хозяин вытянул пухлое тельце из-под охранника и привел себя в порядок. – Все свободны! Потом разберемся.

Он умел проигрывать. Да и в элементарной храбрости толстячку отказать было невозможно – не каждый решится сесть снова на то же место, с которого его минуту назад согнал прицельный выстрел.

– Но вы поняли, что целились не в вас?

– Разумеется… Вы отчаянный наглец!

– Вы тоже. И ребята в вашей службе безопасности великолепные! Но мои, как видите, лучше.

Вчера, когда Освальд показал ему выбранную для аттракциона огневую позицию, Виноградову стало немного не по себе – окошко почти на четверть заслонялось углом соседнего здания. Не говоря уже о дистанции: по обычным меркам, она находилась далеко за гранью эффективной стрельбы. Прикидывая пути отхода и расстановку ребят из группы обеспечения, он то и дело ловил себя на нехороших и несколько даже паникерских мыслях, но…

Сейчас снайпер неторопливой походкой отработавшего смену ночного сторожа уже удалялся в сторону ближайшей станции метро. Шел он налегке – винтовку сразу же подберут и унесут другие: на случай каких-либо неожиданностей продумана соответствующая «легенда», с парой подлинных сотрудников уголовного розыска и статистами в милицейской форме.

– Хорошую вещь попортили… Кто платить будет? – Хозяин подошел к месту, куда отрикошетила пуля. Поскреб ноготком аккуратную дырку в пластике: – Обязательно надо хулиганить!

– Лампу, конечно, жалко… Но вот стекло я менять не советую. Пусть память останется, на всякий случай!

– Я бронированное поставлю.

– Не помешает, – согласился Владимир Александрович. – Но и не спасет… Кстати, без шуток: передайте искренние комплименты начальнику своей безопасности. В такой поганой ситуации охрана действовала вполне на уровне.

– Ну за те деньги, в которые они мне обходятся…

– Скажите, а лично вы – за какую сумму кинулись бы закрывать собой хозяина?

Собеседник хмыкнул:

– Сравнили… Ладно, разберусь! – Он уселся обратно в кресло и принял привычную позу уставшего Будды: – Кстати, а от кого передать?

– Что передать? – не понял гость.

– От кого, в конце концов, я должен передать начальнику службы безопасности искренние комплименты?

– Неужели не догадались? Как не стыдно! Ни за что не поверю…

Виноградов видел, что умный хозяин офиса уже выстроил в голове логическую цепочку: что-то вспомнил, что-то сопоставил… Покосился на осколки, потом на майора – и пришел к верному выводу:

– Простите. Я искренне сожалею! Мы полагали, что вы – человек Китайца. Так сказать, свой… Одного поля ягоды. А между своими-то – чего не бывает?

– Да, всякое случается… – Владимир Александрович улыбнулся одними губами, показывая, что зла не держит. – Между своими… Только вот я, как вы правильно догадались, из другого огорода. С того, который на горке – под самым солнышком.

– Бросьте, все мы еще те… фрукты. А идейные даже хуже! – В чувстве собственного достоинства собеседнику было не отказать. Но у него, однако, хватало ума не плевать против ветра. – Извините… Что я должен сделать?

– Ничего лишнего! Просто – не жадничать и выполнить последнюю волю своего старшего товарища.

– Это у вас – «старшие товарищи»…

– А у вас – «авторитеты»? Или как там еще?

– Какая, к чертям собачьим, разница! – Хозяин открыл створки бара и вытащил черную, с золотом бутылку: – Откажетесь, наверное?