Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon" - Страница 97

На удивление бодрый и улыбчивый администратор за стойкой рецепции поприветствовал нас так, словно мы с Прентисс были самыми желанными гостями, полюбопытствовал, не желаем ли мы заказать в номера ужин или воспользоваться другими дополнительными услугами, но сил на то, чтобы улыбаться в ответ, у меня попросту не было.

— Поверьте, уважаемый, единственная услуга, которую я хочу сейчас получить, это крепкий, спокойный сон, поэтому давайте как-то в другой раз, — облокотившись на стойку, я пристально уставилась молодому парнишке в глаза, надеясь, что мой уставший вид только убедит его в моих словах, где-то за спиной приглушенно прыснула Эмили, старательно делающая вид, что куда больше ее интересует скромный интерьер нашего временного места жительства, а не ожидавший подобного ответа парень явно смутился, приняв из моих рук протянутый паспорт.

— Конечно, извините, — пробормотал он, сверяя информацию в своем компьютере, пару раз щелкнул мышкой, выискивая мое имя в базе, а после, сняв один из пары десятков ключей, протянул его мне вместе с документами. — Ваша комната двести десять, второй этаж, налево от лестницы и в конец коридора. Рады приветствовать вас в нашем отеле, мисс Дэвис.

— Вы необыкновенно любезны, — желая продемонстрировать всю свою доброжелательность, я благодушно оскалилась, сжала пальцами прохладный ключик с пластиковым брелоком, на котором маркером был написан номер комнаты, после чего обернулась ко все еще улыбающейся Прентисс. — Ты на каком этаже?

— На пятом, так что я, лучше, на лифте, — женщина перебросила на другое плечо свою сумочку, заправила за уши темные волосы, и, протянув руку, на мгновение сжала мои пальцы своими, даря приятное ощущение тепла. — Спокойной ночи, Блейк. Отдохни, как следует. Завтра будет тяжелый день.

— Да, ты тоже отдыхай, — кивнула я, проводив двинувшуюся к лифту подругу взглядом, а сама направилась в противоположную сторону, к узкой деревянной лестнице, устланной каким-то потертым ковром.

Старые ступеньки скрипели на каждом шаге, заставляя морщиться, однако вокруг было на удивление тихо, и поднимаясь на второй этаж, я размышляла о том, что было причиной — хорошая звукоизоляция или небольшое количество постояльцев. Впрочем, время было уже поздним, вполне возможно, что гости просто уже отправились отдыхать, и я намеревалась последовать их примеру, чувствуя, как неприятно оттягивает плечо не такой уж и тяжелый рюкзак. В голове, что странно, не было ни одной мысли по поводу расследования, мозги отказывались воспринимать хоть какую-то информацию, и последние пару метров до комнаты я преодолела на чистом упрямстве, не желая свалиться посреди узкого коридора, освещенного тускло горящей люстрой, представленной в единственном экземпляре.

Деревянная дверь с нужным мне номером действительно располагалась в самом конце этажа, из выходящего на улицу окна, размещенного в стене напротив, немилосердно дуло, и я, невольно поежившись, поспешила уйти со сквозняка. Маленький ключик немного застрял в замке, заставив меня попыхтеть возле него пару минут, бодрости это отнюдь не прибавило, однако в тот момент, когда я уже вполне созрела для того, чтобы спуститься обратно к администратору и надрать ему задницу, по ушам, наконец, ударил долгожданный щелчок. Дверь распахнулась с душераздирающим скрипом, заставляя вспомнить обо всех фильмах ужасов, которые я когда-то посмотрела, тусклый желтоватый свет залил часть прихожей, не позволяя рассмотреть ничего дальше собственного носа, с губ сорвался обреченный вздох, и я, убедив себя в том, что агенту ФБР как-то глупо бояться темноты, решительно шагнула в номер.

С очередным давящим на слух скрипом закрылась за моей спиной чертова дверь, погружая комнату в полнейшую темноту, рука, скользнувшая по холодной стене, нащупала выключатель, однако свет, к моему удивлению, не спешил загораться над головой, заставив меня чертыхнуться.

— Ну, полный блеск, — разозлилась я, двинувшись вперед вслепую и ориентируясь только на смутные очертания окна, скрытого плотной занавеской. Ориентироваться в незнакомом, абсолютно темном помещении было невозможно, я сделала пару неуверенных шагов вперед и остановилась, прекрасно понимая, что так дело не пойдет, потянулась было за телефоном, собираясь включить фонарик, но тут же невольно замерла, чувствуя, что что-то не так.

Какое-то странное ощущение, что-то вроде натянувшихся оголенными проводами инстинктов, не давало покоя, заставив подобраться всем телом, будто перед прыжком, а глаза до рези вглядывались в темноту в бесполезной попытке рассмотреть хоть что-то. Через окно до меня доносились приглушенные звуки улицы, где-то там громко орала музыка и слышался визг шин по асфальту, в соседнем номере где-то за стенкой вопил телевизор, но все это обходило меня стороной, было абсолютно неважным, потому что…

По-прежнему протянутая вперед рука чуть подрагивала, сон, еще пару минут назад давивший свинцом на веки, отступил, уступая место непонятно откуда взявшейся настороженности, а в мозгу вспыхнула заполошная мысль о том, что нужно отступить назад, к двери, открыть ее нараспашку, чтобы иметь возможность увидеть хоть что-то. Какой-то странный звук, похожий на шелест ветра, надавил на обострившийся слух, сердце гулко стукнуло где-то в горле, перекрыв кислород, а в следующее мгновение я вдруг отчетливо поняла, что рядом со мной в этом номере еще кто-то есть.

Тело словно пронзило молнией, рука, подчиняясь выработанным инстинктам, скользнула к поясу, крепко сжав рукоятку пистолета, однако не успела я ничего больше сделать, как в ночном сумраке прозвучал тихий, чуть усталый голос:

— Наконец-то ты пришла, детка.

Чей-то невидимый кулак словно с силой врезался в солнечное сплетение, заставив захлебнуться на вздохе, перед глазами на мгновение потемнело еще больше, а воздуха вдруг стало катастрофически не хватать, и я не поняла, почему все еще твердо стою на ногах, если так отчаянно дрожат колени. Не в силах сделать такой нужный вздох и чувствуя, как горят без кислорода легкие, я слепо вглядывалась в черноту перед собой, слыша, как сквозь шумящую в ушах кровь эхом отдается произнесенная бесплотным голосом фраза, и мне казалось, что уставший мозг попросту сдал позиции, скользнув в пучину полнейшего безумия.

Это было единственным объяснением, ведь этот голос…

В следующее мгновение послышался громкий щелчок, и по неготовым к подобному повороту событий глазам ударил болезненно яркий свет…

========== Глава 25 ==========

Проходя бесконечные сеансы у психотерапевта, которые были обязательным условием для возвращения на работу, я всячески сопротивлялась тому факту, что со мной что-то не так, я язвила и отбивалась руками и ногами, пытаясь убедить всех вокруг в том, что все в порядке, что я такая же нормальная, как и раньше, и что не сошла с ума, что бы ни говорили многочисленные шарлатаны, считающие себя светилами науки в психиатрии. Тогда это было просто смешно, я искренне считала, что со своими проблемами и своими внутренними демонами справлюсь сама, без чьей-либо специализированной помощи, требовала у шефа Портера отстать от меня и помогать тем психам, которые в помощи действительно нуждались, и собственное упрямство казалось мне почти поводом для гордости, эдаким металлическим стержнем, не позволяющим сломаться, удерживающим наплаву…

Но вот сейчас, спустя почти три года, я вдруг начала подозревать, а не было ли в словах чертовой ненавистной мозгоправши доли правды. Потому что ничем иным, чем полное помешательство, все происходящее не могло быть априори.

Время от времени слабо мигающая настольная лампа была единственным источником света, не могла достаточно хорошо осветить все помещение, однако с тем, чтобы разогнать темноту рядом с моим незваным гостем, она справлялась прекрасно. Сидящий в удобном кресле человек смотрел на мое ошарашенное лицо с мягкой, немного уставшей улыбкой, откинувшись на спинку и широко расставив ноги, в больших, чуть раскосых глазах, обрамленных пушистыми ресницами, плескалась искренняя радость встречи, и даже трехдневная щетина не портила изящные, словно созданные вдохновленным скульптором черты. Растрепанные русые волосы, непослушно падающие на высокий лоб, придавали взрослому мужчине какого-то юношеского озорства, и все эти детали я подмечала лишь краем сознания, как что-то абсолютно неважное.