Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon" - Страница 108

Тогда было проще, тогда не было так плохо, я просто плыла по течению и не сходила с ума, воя от боли в разрывающемся сердце.

Тихие шаги, прозвучавшие неожиданно близко, заставили подобраться, словно перед прыжком, опустившиеся на плечи тяжелые ладони разогнали по телу электрические импульсы, пробившие до самого сердца, а горячее дыхание взъерошило все еще мокрые волосы, лежащие на спине. Я чувствовала, что Рид стоит совсем рядом, чувствовала, что стоит всего лишь немного качнуться назад, и я прижмусь к его теплой груди, но даже не пошелохнулась, продолжая слепо вглядываться в узкую щель между плотными портьерами. Мужчина молчал, не говоря ни слова, лишь крепче сжимал подрагивающие плечи, едва касаясь тонкими пальцами моих, все еще не отпускающих мягкую ткань, и от молчаливой поддержки, волнами исходящей от друга, опасливо затрещала внутренняя плотина, готовая вот-вот прорваться.

Я понимала, что надолго меня попросту не хватит.

— Я не спала с Пейтоном, — зачем-то призналась я, сама не понимая, почему внезапно решила заговорить. По какой-то причине это показалось мне необыкновенно важным, а судорожный вздох, сорвавшийся с мужских губ и обжегший затылок, мурашками пробежался по шее. — Я хотела, думала, что у меня получится забыться, что получится просто отключить чертову боль и ни о чем не думать, но когда мы поднялись в мой номер, я поняла, что это ошибка. И знаешь, оказалось, что Томас не такой козел, как я всегда считала, — я попыталась за глупым весельем скрыть скопившуюся на языке горечь. — Он сразу все понял, засмеялся и сказал, что мы просто обязаны опустошить мини-бар, если уж все равно решили надраться в хлам тем вечером. И мы сидели всю ночь и пили, а он позволял мне плакаться ему в жилетку и сожалеть о моей никчемной жизни. Успокаивал, говорил, что все наладится, что все это дерьмо временное, и что я не должна сдаваться, потому что если сдамся, то все, финиш, можно сразу пускать себе пулю в голову и выносить вперед ногами, — я покачала головой, вспоминая, как изрядно набравшийся Пейтон настойчиво тыкал пальцем мне в плечо и велел не раскисать. Он говорил, что заноза-Блейк, на протяжении всей своей службы бесящая его одним своим присутствием, просто не может рыдать, как девчонка, говорил, что я должна собраться и взять в руки яйца, которые по его личному мнению у меня точно имелись, и от такой простой, немного грубоватой и своеобразной, но искренней поддержки внутри все буквально переворачивалось, и дышать становилось совсем немного легче. — А потом под утро он уложил меня в постель, укрыл одеялом и сказал, что я должна научиться отпускать прошлое. И ушел, пожелав мне удачи.

Не в силах выдержать тяжелое молчание, давящее на затылок, я медленно опустила руки, чувствуя, как болезненно ноют оставленные собственными пальцами следы на коже, глубоко вздохнула, словно собираясь с силами, и осторожно, давая себе еще один шанс одуматься, повернулась к Спенсеру лицом. Он действительно стоял слишком близко, нависая надо мной всем своим немаленьким ростом, подмигивающий экраном ноутбук находился у него за спиной, от чего падающая тень никак не позволяла мне увидеть знакомых каре-зеленых глаз, однако этого и не требовалось. Я прекрасно знала, что Рид сейчас смотрит на меня, знала, что он изучает мое лицо, отчаянно выискивая малейшие признаки того, что я только что могла солгать, а исходящий от него запах буквально сводил с ума, заставляя забывать обо всем. Близость мужчины будоражила кровь и щекотала нервы, свернувшиеся плотным клубком где-то в животе, ладони, по-прежнему лежащие на моих плечах, прожигали через ткань, разгоняя электрические разряды по телу, и мне стоило огромных усилий не качнуться вперед в отчаянной попытке стать еще ближе.

— Я слишком часто ошибалась, — внезапно севшим голосом произнесла я, неотрывно вглядываясь в скрывающееся в темноте лицо и на каком-то интуитивном уровне найдя взглядом глаза, лишающие воли и не позволяющие отступить. — И мне так сильно хочется хотя бы однажды сделать все правильно, Спенс.

Горячий вздох, сорвавшийся с мужских губ, обжег лицо, обнажая натянувшиеся оголенными проводами нервы, и я на мгновение зажмурилась, когда теплая ладонь, скользнув по плечу вверх, коснулась щеки, отведя все еще немного влажные пряди темных волос. Большой палец мягко, почти невесомо погладил нежную кожу, замер у самого уголка губ, заставив подобраться, словно перед броском, а бедра свело судорогой, когда Рид, последовав моему примеру, наклонился ближе, оставив между нашими лицами ничтожное расстояние. Я чувствовала исходящее от него тепло, чувствовала, как щекочет кожу каждый тяжелый, будто бы надсадный вздох, вырывающийся из мужской груди, а ладонь, все так же лежащая на щеке, не позволяла ни отстраниться, ни пошелохнуться.

— Ты не должна извиняться за мою собственную трусость, — на грани едва слышного шепота произнес Спенсер, заставив шумно сглотнуть, а в следующее мгновение резко подался вперед, в два счета преодолев расстояние между нами.

Горячие губы с силой прижались к моим, заглушив сорвавшийся с них придушенный всхлип, длинные пальцы, запутавшись в мокрых волосах, обхватили затылок, надежно удерживая меня в объятиях, но даже если бы я в тот момент и могла контролировать свое тело, мне бы и в голову не пришло отстраняться. Стоп-краны, все это время затянутые до предела, буквально сорвало, ураган вырвавшихся наружу эмоций, снося все выстроенные вокруг сердца и разума плотины, обрушился на сознание, заволакивая его туманом, и я, мало соображая, что делаю, изо всех сил вцепилась в мужскую рубашку, чувствуя, как натужно трещит под пальцами тонкая ткань. Сердце, бьющееся отбойником где-то в горле, перекрывало доступ кислорода, воздуха отчаянно не хватало, но вместо того, чтобы сделать столь необходимый вздох, я только крепче прижалась к Риду всем телом, испытывая физическую потребность в его близости.

Агент целовал меня требовательно, сильно, жадно, словно дорвавшийся до источника, обессиленный от жажды путник, он легко прикусывал ноющую губу, тут же скользя по ней нахальным языком, и я даже не думала о том, что поцелуи доставляют какой-то дискомфорт разбитым в драке губам. Напор всегда спокойного, собранного, уверенного в себе друга был неожиданным, и я бы, наверное, изрядно удивилась, если бы не подавалась ему навстречу так отчаянно, подставляясь под горячие ладони и позволяя взять верх в сражении, которое я проиграла еще давным-давно, но о котором все это время даже боялась думать. Поднялась на носочки, забросив руки мужчине на шею, судорожно выдохнула в приоткрытые губы, ощутив, как скользнули по спине сильные руки, сжимающие до боли, заявляющие о своих правах, и едва не захлебнулась, когда длинные тонкие пальцы, проникнув под задравшуюся пижамную кофту, прижались к обнаженной коже.

Тело била крупная дрожь, руки совершенно не слушались, хаотично шаря по мужским плечам и шее, путаясь в непослушных русых волосах, и я уже забыла, что совсем недавно мне было холодно, страшно и одиноко. Близость Спенсера будоражила кровь, разгоняла по венам адреналин вперемешку со жгучим желанием, скручивающим внутренности в тугой узел, и я сама не заметила того, как отчаянно пытаюсь добраться до мелких пуговиц, в тот момент катастрофически мешающих мне получить необходимое. Обломанные ногти царапнули мужскую грудь, оказавшись под тканью смятой от моих прикосновений рубашки, Рид тихо, вполне натурально зарычал, а после разорвал поцелуй, не пытаясь, впрочем, отстраниться. Мягкие губы проложили влажную дорожку вниз по шее, к самой ключице, прихватывая нежную кожу, и я, бездумно запрокинув голову, подставилась под жадные прикосновения, лишь краем сознания отмечая, что на завтра обязательно останутся следы.

Впрочем, на это было абсолютно наплевать.

Пальцы, по-прежнему воюющие с упрямыми пуговицами, дрожали, как у заправского алкоголика, на глаза то и дело падали непослушные, растрепанные волосы, и я готова была застонать от отчаяния, ненавидя чертово промедление. Мы и так потеряли слишком много времени, мы и так непозволительно долго шли на поводу у своей чертовой трусости, и собственная глупость злила, заставляя недовольно фыркать и раздраженно сдувать со лба темные пряди.