Маракх. Испытание (СИ) - Грез Регина - Страница 20

— Я больше не вернусь сюда, Дин. Ты скоро меня забудешь?

Он снисходительно улыбнулся, ответил без малейшей запинки:

— Моя память избирательна. Я сберег самые значимые моменты.

— И Зое из Дейкос тоже нашлось местечко в твоем архиве? – с горьким вызовом крикнула Сайя. – Это имя еще что-то значит для тебя, бывший сержант Болар? Ну, давай! Покопайся-поройся в прошлом.  Там выжженное гепталом поле или хубанская свалка, где мы еще детьми искали тряпье на обмен? А, может, небесные сады с беседками и ручьями тебе особо запомнились?  Подачки элитных шлюх…

Он медленно провел кончиками пальцев по гладкому, высокому лбу, затем опустил руку на грудь.

— Здесь уже не болит. Так ей и передай, если спросит. А больше ничего  не нужно.

— Ты просто блаженный дурак! – раздраженно пристукнула длинными ножками Сайя. -  Неужели надеешься, что она когда-нибудь прилетит к тебе? Ты поэтому каждый день ходишь к морю? Ждать бессмысленно!

— А я ничего не жду. Ничего не прошу. Эн сказал, что мы – идеальные человеческие макеты и будущее за нами. Мы больше, чем люди, Сайя. Я постоянно убеждаюсь в этом, глядя на новеньких.

— Да-да, но пока вам нашлось место только на острове никчемных калек.

— Здесь тоже нужен порядок. Надо же с чего-то начать. В этот раз новички не полезли в драку, хотя ели отдельно. Скоро поймут, что им выпал отличный шанс перестроиться.

— Конечно! Желудок и нервы… - скривилась Сайя. -  А что еще важно для списанных солдат? От здешней кормежки скоро даже по женским «дыркам» скучать перестанут. Я думаю, все дело в мусорных испарениях. Отходы, наверняка, выделяют малую толику радиации. Приборы ее не видят, но какая-то дрянь точно происходит с людьми… Хорда совсем размяк, почитает Гила, как божьего сына, Гурра посмеивается, но не спорит – я его не узнаю. А тебя и подавно. А ведь когда-то любила без ума. Однажды ты меня пожалел…

Едва над лесом показался военный катер,  как из кустов вразвалочку вышел Гурра. Взмахнув руками, Сайя кинулась навстречу, общаться с бесстрастным Дином становилось невмоготу.

— Где Хорда?

— Сказал, улетит в другой раз. Позже… Когда-нибудь… Вот обустроимся в Риверсе и сделаем новый запрос. Он здесь по собственному желанию, отказать не должны.

Скоро Дин остался на берегу в одиночестве. Это состояние не тяготило, поскольку воспринималось естественным. А разве можно существовать  иначе? В другой жизни, пожалуй.

Но Дина не волновало прошлое, ведь оно испарилось, надежно запечатав  в  кластерах памяти образ белокурой женщины с растерянным взглядом. А еще у нее дрожали губы, когда она пыталась улыбаться ему в первый вечер на острове. Пожала его руку, коснулась щеки. Милая… Бесконечно близкая и родная, где бы сейчас не была.

Зоя -  так звучит ее короткое имя. Как глоток порывистого ветра на косогоре, как свист крыльев дикой птицы, как вздох моря, разрывающий зябкую тишину ночи.

Дин запрокинул голову и раскинул руки на песке, расслабленно следя за сонмом далеких светил – они казались ему индикаторами на гладкой приборной панели огромного космолета. Зоя тоже сейчас отдыхает в комфортабельной пассажирской каюте. Ничто не должно тревожить ее покой.

Славянское фэнтези. "Ведунья и богатырь"

Глава 15. Нечаянная охота

Легкий морозец уплотнил снега, хвойные рощи сменились просторным старым березняком, красноватое солнце ныне расщедрилось, выманило из ухоронок птиц, – ох, весело было бежать Нечаю под перестук дятлов да редкую перекличку синиц. Худые думы голову не тяжелили, а как остановились   на отдых с перекусом, полегчало и в сумах за спиной.

Только Нелада почти ничего не ела, часто оглядывалась по сторонам, освобождала ухо из меховой шапки, все чего-то ждала, сведя брови, чертила на стволе матерой березы какие-то ей одной понятные знаки. А потом вдруг кинулась к Нечаю, сверкая глазами.

— Слышу, как бешено колотится объятое смертным страхом звериное сердце. Ближе и ближе к нам – не миновать встречи… Другие сердца тоже слышу – жадные, пьяные от погони… Рвутся багряные глотки испить свежей крови, впустить в утробу горячее мясо, изорвать жилы, перегрызть кости. Рогатину приготовь! Ведет их злая волчица, недавно потерявшая мужа. Вторую ночь пережить нам будет сложнее.

— Чего стращаешь-то? Или я не видал волков? – наигранно усмехнулся Нечай, умывая лицо пригоршней снега с вершины здоровенного бугра-муравейника.

В этот раз Нелада бежала на лыжах, будто в самом деле от ворогов спасалась, а потому не сразу заметила крутое плечо оврага, заросшего черемухой, – полетела под горку, скрылась из виду. Нечай уже  хотел на подмогу спуститься, когда сбоку затрещал валежник и вымахнул вперед крупный лось с окровавленной взмыленной мордой. Из широких ноздрей его валил пар, бока часто вздымались и опадали.

С коротким загнанным всхрапом кинулся сохатый на Нечая, но тот едва увернувшись от мощных  передних копыт, успел всадить  рогатину под левую лопатку. Зверь яростно затрубил, свалил с ног обидчика и ломанулся в овраг.

На миг ошалев от удара туши под тридцать пудов, видел Нечай, как следом нырнули меж черных тонких стволов два молодых волка… а после еще один… и еще…

В помутившемся разуме молнией пронеслась  мысль о Неладе. Как нарочно со дна оврага послышалось угрожающее рычание и звонкий девичий вскрик. Не испуганный вовсе, а остерегающий.

Шатаясь, Нечай расстегнул тулуп, стиснул обеими руками топор и побрел на голос. У самого обрыва провалился в сугроб почти до пояса, и тут же почудилось у лица смердящее дыхание хищника. Спеша к лосю, матерая волчица не стала тратить время на человека, рыкнула презрительно:

— Достанешься задним!

Нечай же в ответ прошипел сквозь стиснутые зубы:

­— Девчонку в овраге не трожьте! Хватит вам и быка, что я зацепил.

От изумления волчица ощерилась, припав на четыре лапы:

— Кто ты таков, что понимаешь меня?

— Крови твоих сородичей нет на моих руках. Хочешь – назови братом, но вели, чтобы девчонку не трогали… там, внизу.

— Хагр-р-ра-ар… никогда не станет мне братом извечный враг!

Глядя в налитые кровью волчьи глаза, Нечай уперся спиной в хлипкий черемуховый заслон и загородился топором. Одна нога застряла в сугробе, будто леший ее держал.

— Смерть нас рассудит.

Холодный пот заливал виски, щипало в глазах и носу от горькой обиды. Не спасти княжну, не выстроить на яру избу, не распахать землю, чтобы Нелада бросила в нее первые семена…

Фыркнула волчица, словно плюнула в снег, опустила шерсть на загривке и метнулась прочь, голодно урча, а когда Нечай выбрался из ловушки корней и дополз до оврага, сам выдохнул с тихим стоном, про себя поминая добрых богов.

Растрепанная ведунья стояла над сломанной лыжиной, натянув лук в сторону пирующих волков. Завидев голову Нечая среди побитой черемухи, скривила губы – не то в смехе, не то удержав рыданья. Вскинула подбородок, мол,  дальше-то как спасаться будем…

Нечай осторожно спустился вниз, не сводя взгляда с растерзанной туши,  - рогатина с одним обломанным концом валялась на кровавом снегу, кусок железа, видать, так и застрял в мясе. Зато из лосиной шеи торчала стрела со знакомым опереньем.

«Молодец Нелада! Успела бросить…»

И внезапно ощутив в себе полную силу и гордость за подругу, Нечай смело крикнул волкам:

— Нашу долю оставьте! Вам бы еще гнать да гнать сохатого, а сейчас набиваете животы.

— Где ты по-ихнему наловчился?  - прошептала ведунья, не сводя взгляда с поджарых мохнатых тел впереди, - давно смекаю, что пояс тебе подсказывает. Не зря ж на нем волчья морда между оленьей и птичьей вставлена, а на пряжке дубовый листочек.

— Догадлива ты у меня, а чего же сюда свалилась?

— Засаду для лося строила, первой хотела его достать.

Напал на Нечая дурной смех не к месту, а волки сгрудились в кучу, будто советуясь. Молодые бранились, сговаривая прочих порвать людишек, а те, что опытнее и старше не очень-то хотели лезть под стрелу и нож на сытый желудок.