Чаровница из Беккена (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" - Страница 30

Глава 14. Плачу жизнями за жизнь

Я не плакала. Вернувшись в свою комнату во дворце и, наконец, оставшись одной, я не кинулась рыдать в подушку. Нет, я была слишком опустошена и вместе с тем зла.

Я ведь просила его не обманывать меня. Все, чего я хотела от Луциана — это чтобы он говорил мне правду! Быть может, поговори он со мной на чистоту, я бы даже разделила с ним эту игру.

Но как же хорошо он все продумал… вскружил голову поманив иллюзией счастья, да еще и попросил напоследок не дать запутать себя. Как же мне хотелось прямо сейчас посмотреть ему в глаза и потребовать… чего? Сказать честно, любит ли он меня на самом деле или просто использует?

Что же, быть может не так уж он и сожалел о том, что я попала к дракону? Ведь только так он мог вывести его на мой след… заставить закусить наживку.

Но тогда получается, что все прочие его слова — очередная ложь? Сладкая песня для глупой Либи, которой так не хватает простого душевного тепла. Но он казался таким искренним…

Ах, ДО чего же я наивна и глупа! Но кто в том виноват? Не моя ли мать, что, стремясь спрягать меня от мира, в то же время лишила свою дочь возможности научиться распознавать ложь вокруг себя?

Ведь мне никогда не лгали до того, как я обрела свою настоящую внешность. Мне всегда в лицо говорили, о том, что я урод, не скрывая отвращения. Все всегда было написано на лицах окружающих и не было в том никаких скрытых подтекстов, потому что никому и никогда ничего от меня не было нужно.

О, как же сильно я сейчас скучала по своей каморке, по яркому утреннему солнцу, заглядывавшему в окна кухни… по аромату булочек с корицей и кофе, что я тайком от мадам пила в зеленом саду за домом.

В этот момент я поняла, что разочаровалась. Что душа моя просто устала страдать от крушения надежд — внутри меня потух тот предательский огонек, который заставлял слепо верить каждому, кто хоть словом, хоть взглядом обещал мне любовь. Сестры, Генрих, Луциан…

Я усмехнулась про себя — пожалуй, только Банагор никогда не врал о своих намерениях. Вот тебе и предсказание госпожи Моанис…

И мне внезапно стало легче. Я надела это разочарование на свою душу, как доспехи и впервые за долгое время почувствовала себя защищенной.

Ну, с чего я решила, что мне вообще кто-то нужен? Ведь так же хорошо было одной… это жажда любви сделала меня слабой. Но ведь это значит, что все то время до перевоплощения я была сильной?

Но как же больно было думать так о Луциане.

В дверь постучали.

Я чуть не прыснула от смеха — за все время что я тут, едва ли кто-то был столь деликатен, чтобы попросить разрешения войти. Нет, все скорее распоряжались мной как собственностью, врывались в мою жизнь, планы и мысли без предупреждения.

Хотя, чего удивляться-то? Я для них не живое существо, я — филиамэль, источник силы в красивой упаковке. Кто-то когда-либо спрашивал у комода, можно ли его открыть и взять пару носков?

— Войдите! — Отозвалась я, устроившись на кровати. Закинула ногу на ногу и чуть откинулась назад. Если это Феовель, которая надеется увидеть меня разбитой горем и утешить, пусть прикусит свой острый язычок и держит при себе свои загребущие ручки.

Резная дверь откатилась в сторону и из-за нее появилась весьма странная компания.

Первой вошла заплаканная Шанталь, а за ней следом Инеринон и встревоженная Нани, льнувшая к его плечу.

Не успела я и рта раскрыть в удивлении, как моя соперница кинулась мне в ноги и обратив вверх заплаканное личико стала причитать, совершенно бестактно сжимая и натягивая шелк моего свободного платья, так что едва не явила публике грудь:

— Пожалуйста, прошу тебя! Ты же тоже любишь его, ты должна понять… это написано тебе на роду, ты же слышала госпожу Моанис! Либи, я умоляю тебя, он должен жить!

Я вскочила и выдернула подол из ее трясущихся рук, еще чего не хватало — сопли эльфийки отстирывать.

— Что происходит, объясните же кто-нибудь?!

Инеринон спешно приложил палец к губам, требуя тишины и выглянул в коридор, после чего закрыл дверь и что-то прошептал над ней, выведя в воздухе витиеватый мерцающий символ.

— Луциан в опасности. — Всхлипнула Нани и жалобно посмотрела на Инеринона.

— Ну, что же… — Ответила я холодно, хотя у самой все аж задрожало внутри. — Он же сам все спланировал. Похоже все идет именно так, как он того и желал. Что, уже встретился с Банагором на поле боя?

— Ты знаешь? — Убито прошептала Шанталь у моих ног. — И ничего не собираешься делать?

— Ну, а что тут сделаешь? — Зло осведомилась я и сложила руки на груди, чтобы скрыть их дрожь. — Ему же этого было и нужно. Выманить дракона из логова и получить поддержку эльфов.

— Королева рассказала тебе не все! — Воскликнула Нани. — Осада Базенора длится уже месяц и город-крепость во-вот падет!

— Базенора… — Я чуть не задохнулась, произнеся вслух название столицы Розамундского королевства… Ну, конечно! Где бы еще колдуну удалось найти армию, чтобы сразиться с драконом на равных, но до чего же подло с его стороны использовать Генриха!

— Ты слышишь вообще? — Вскинулась Шакталь. Подскочила ко мне, больно вцепившись в плечи. — Он умрет! Они все умрут, если змей не получит тебя немедленно!

Да что ж за бред-то такой… как месяц? Луциан же только что отбыл отсюда?

— Месяц? Но…

— Мы все придумали! Инерион выведет тебя в подземный зал и откроет зеркало. Луциан с лучниками отправился в крепость с его помощью, значит и ты сможешь. Другое такое же есть в Базеноре…

— Помолчи Шанталь. — Оборвал ее винитар и мягко высвободившись из рук Нани, подошел ко мне, чтобы взглянуть прямо в глаза. — Ты не обязана. Никому и ничего, слышишь?

— Да что вы несете! Прекратите говорить ей такое! — Эльфийка кинулась на него, совершенно позабыв всякие приличия, но была остановлена жестким, решительным взором, мгновенно вернувшим девушке рассудок и поставившим на место. Шанталь испуганно отступила и, упав на колени, спрятала в ладонях заплаканное лицо.

— Простите меня, простите… я не знаю, что делаю…

Брезгливо отступив от нее, принц вновь обратился ко мне. Он был серьезен и хмур. Пожалуй, никогда прежде я не видела его без улыбки на лице и это пугало меня.

— Если бы он привел тебя к нам раньше, быть может все сложилось бы для него иначе. Но теперь придется делать что-то с тем, что есть. Не думаю, что адан вообще думал о своей жизни. Он слишком ослеплен жаждой мести… Как бы там ни было, наши лучники, которых он получил от винитарэль, вернулись днем, сообщив, что Луциан захвачен и оборона в смятении! Колдуны и демоны, которых он привел с собой, спешно покинули крепость, едва лишившись командующего. Базенор падет, Либи, и единственное требование дракона — выдать тебя до рассвета. Не думаю, что не найдя тебя там, он пощадит хоть кого-то. — Я стояла перед ним ни жива ни мертва, широко раскрыв глаза и слова Инеринона до боли впивались в меня, острыми иглами текли по венам! — Моей матери все равно и на смерть людей и на адана, — продолжил принц, смягчившись. — Она даже не боится того, что Банагор может оказаться настолько не в себе, что отправится к нашим стенам. Пожалуй, ее даже устроит такой расклад… Но он не устраивает меня. Прости, Либи, но я буду честным. Мне все равно что станет с тобой, с Луцианом, с тем человеческим городом, да хоть бы и со всеми человеческими городами! Я лишь не хочу чтобы эта тварь даже близко приближалась к границам моего дома. С нас достаточно дел с людьми и с драконами, что притащились следом за вами из-за Недремлющего Моря. Чернолесью не нужна война и смерти, мы все еще не оправились от войны с людьми и падения дома Манамат. Поэтому решай сама, куда тебе — в Базенор или твой родной Миль, я отправлю тебя сегодня же, куда пожелаешь, но здесь ты остаться не можешь.

Мне было совсем не страшно. Только грустно.

Хотя, отличный же выбор, что я расстраиваюсь! Прямиком в лапы к безжалостному убийце или через тернии — насидевшись по подвалам и вдоволь набегавшись от его прихвостней, что станут искать меня всюду. Но, быть может, и стоило закричать «стража!» — вырваться и нажаловаться королеве. Уж я бы посмотрела на то, как дракон станет штурмовать белые стены…