Лесник (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 21

Вначале мать ушла слишком рано, оставив маленькую девочку с разбитым сердцем, и хотя это была не ее вина, но Соня чувствовала обиду. За что? Почему именно она осталась одна? Почему не стало именно ее мамы, а не чьей-то другой? Потом отец, едва ей исполнилось восемнадцать. Он умер у нее на глазах, схватившись за сердце. Судьба как будто издевалась над молодой женщиной, подкидывая все более страшные испытания. Следом муж, который умудрился сделать ее одинокой, несмотря на то, что жил с ней в одной квартире.

А теперь Он. Предательство величиной с Эйфелеву башню. Лесник бросил ее, оставил одну умирать, воткнул нож в спину. Герои так не поступают. Но это уже не важно, он покинул ее, как и все остальные, хотя казалось, что Улф совсем другой: сильный, благородный и мужественный. Боль запульсировала с новой силой. Ее били ногами, а он убежал, спас себя, теперь это уже не имело значения, он такой же, как все. Соня истерично рассмеялась, из груди послышались сдавленные хрипы. Что-то твердое мешало во рту, и она выплюнула. Белый зуб упал на черную землю вместе с кровью. Соня снова рассмеялась.

На секунду ботинок, занесенный над ее головой, остановился. Двое ублюдков о чем-то переговорили между собой, боль продолжала пульсировать по телу, но по крайней мере они остановились. Один из мерзавцев поставил ботинок на изгиб ее локтя, явно намереваясь сломать руку, и снова задал тот же самый вопрос, смысл которого, впрочем, Соня все равно не понимала. Все поплыло, полетело, потемнело и зажужжало. Хвала высшим силам, она наконец-то снова теряла сознание.

Глава 19

Улф бежал так быстро, как только мог. Какое-то время его преследовали, но в одиночку он двигался с куда большей скоростью. К тому же отправленные за ним идиоты в мгновение ока попались в ловушку. Один, кажется, сломал ногу, другому, забравшись на дерево, Улф опустил на голову увесистый скользкий камень. Похоже, ублюдки всерьез занялись пойманной женщиной, стараясь узнать всю информацию у нее. От этой мысли внутри все похолодело, но он бежал дальше, сжав зубы от злости. Главное не останавливаться. Улф пытался соблюдать правильную технику дыхания, держать ровный темп, делать все то, чему его учили во время жестоких, изнурительных тренировок. Основное — не думать ни о чем, кроме бега. Ускоряться, затем замедлять темп, чтобы добраться до хижины как можно скорее. Он силился представлять собственные суставы, мышцы и сухожилия. Воображать, как именно они работают. Во время бега ноги, таз и пресс трудятся в усиленном режиме, поэтому возникновение болей в них — это, к сожалению, норма. Но все что он видел — это ее глаза. Ее большие, невероятно красивые глаза, наполненные ужасом и болью. Темным, всепоглощающим страхом. Как он мог так ошибиться? Каким образом умудрился завести в западню? Гребаный идиот потерял бдительность. Ему хотелось разогнаться и удариться головой о стену, но этим он не поможет Соне. Он зарычал, сжимая кулаки. Она справится, она дождется его, она сможет, она сильнее, чем думает.

— Только молчи! Только не кричи! Не дай им понять, что ты не знаешь языка, иначе убьют сразу, — зарычал Улф, перепрыгивая через поваленное дерево. — Молчи!

Тут же почувствовал боль в боку из-за сбившегося дыхания. Он попытался снизить темп, сделал массаж живота, чтобы нахлынувшая кровь в селезенку и печень, которая создавала в этих органах чрезмерное давление, быстрее ушла вместе с болевыми ощущениями, а затем побежал дальше.

Он добрался до реки и сразу же прыгнул в воду. Плыть даже брассом значительно медленнее, чем бежать, скорость где-то четыре-пять километров в час, тогда как бегом человек достигает сорока, но, во-первых, плыть по течению гораздо быстрее, во-вторых — это даст возможность отдохнуть мышцам ног и расслабит их.

Он не знал, сколько прошло времени, он не мог даже представить, как много ему потребовалось, чтобы добраться до хижины. Улф не молился, потому что не верил, что есть высшие силы, способные подвергнуть обычную, ни в чем не повинную женщину таким испытаниям. Он едва узнал эту девушку, но был абсолютно уверен, что бы ни заставило ее убежать в лес, она точно не заслуживала подобного. Во время жестоких физических и психологических тестов он научился различать правду от лжи, плохих людей от хороших. Улф буквально нюхом чуял их, мог почувствовать за версту. Соня была настоящей, и это его вина, что он не смог доставить ее в целости и сохранности, вывести из леса.

Улф снова зарычал и побежал быстрее, под ногами хрустели ветки. За последние годы мрачной и жестокой жизни он видел так много дерьма, казалось, он даже разучился улыбаться, не то что чувствовать. А эта странная девчонка с ее дерзкими словечками, детскими страхами и отличным чувством юмора заставила его смеяться. С ней было легко, она делала Улфа обычным человеком, ему нравилось это ощущение. А еще вкус ее губ будоражил все тело до сих пор. Ничего вкуснее он давно уже не пробовал.

Из груди вырвался вздох, больше похожий на хрип. Мысль о том, что с ней могли творить эти сволочи, делала его неистовым. Ярость, злость, месть расцветали внутри Улфа ярким малиновым огнем, придавали ему сил. Ей причиняют боль. Он перегрызет глотку каждому, задушит голыми руками. Все, что он чувствовал сейчас, — это абсолютную, чистую, всепоглощающую ненависть.

Он забежал в сарай и, пытаясь отдышаться, достал ящик, засыпанный сеном. Ловко выудил оттуда небольшой ноутбук, снабженный системой определения координат по спутникам глобальной системы позиционирования GPS. Тут же быстро защелкал по клавишам, прикидывая что к чему. Батарея оказалась почти разряженной, Улф выругался. Таскать его с собой было неудобно. Во включенном состоянии подобная техника молниеносно выдавала место его нахождения, поэтому такими вещами он пользовался лишь в самом крайнем случае. Рация имела довольно широкий радиус действия и передать простые данные было проще, но сейчас, чтобы помочь девушке, ему нужны были точные координаты. Он мгновенно вышел на связь и заговорил на родном для себя шведском языке:

— Я запрашиваю группу, — он назвал свое имя и приблизительное место нахождения Сони.

— Вы попали в беду? — молодой женский голос тут же взбесил своей безразличностью.

— Гражданское лицо — молодая женщина, срочно прошу группу, — грубо повторил Улф, не желая объяснять детали.

— Мы не можем ставить под удар операцию, — отчеканила заранее выученный текст девица, — гражданское лицо…

— Дай сюда, — послышался грохот, шипение и знакомый голос.

Он скривился в чем-то похожем на улыбку.

— Улф, где, твою мать, тебя носит? Почему не вышел на связь?

— На меня было совершенно нападение, около десяти человек. Рация, которую я носил с собой, была повреждена.

— Хижина?

— Нет, хижина, — покачал мужчина головой, он старался говорить как можно быстрее, каждая минута могла стоить Соне жизни, — не обнаружена, мы вынуждены были запутывать следы, свернуть, — он все еще не мог отдышаться, все тело ныло. — Я думал, легче вывести ее на тропу, а не светить хижину, возвращаясь обратно. Мы пережидали, но они вцепились в нас. Юхан, мне кажется, это то, что мы искали, они не шутят. Такого я здесь ещё не видел.

— Эта женщина действительно туристка. Я послал за вами группу из трех человек. Но это, мать твою, был совсем другой квадрат.

— Мы петляли, пытаясь уйти от преследования. Но они истерят. Юхан, мне нужна полная группа.

— Где документы?

— В хижине.

— Я отправлю людей к тебе. Потому что когда она расскажет, а возможно уже рассказала, где находится хижина…

И тут Улф закричал, нет, он заорал, так что микрофон зашипел и захрипел, давясь какофонией звуков:

— Она не скажет! Она, мать твою, понятия не имеет, как это можно рассказать! Она не понимает, как рассказать, каким образом найти в лесу хижину! Она не знает языка, ее, блядь, убьют и все!

На том конце повисла тишина. Видимо, собеседник не ожидал такой страсти, поэтому не сразу решил, что именно ответить.