Роковой секрет (СИ) - Ройс Мэри - Страница 17

— Маттео, сынок, как я рад тебя видеть.

Поворачиваюсь на звук вкрадчивого баритона и каменею от пугающей, грубой, нестандартной брутальности. Нас встречает высокий мужчина в дорогом, сшитом на заказ костюме, который отлично сидит на его широких плечах. Его тело выглядит мощным, даже непробиваемым, и незнакомца просто окружает аура мачо.

— Дядя Марчелло, — тянет Мот, и мужчины обмениваются крепким рукопожатием и теплым похлопыванием по спине. Они о чем-то беседуют, но я даже не пытаюсь прислушиваться к диалогу, а вглядываюсь в суровое, несмотря на широкую улыбку, лицо с легкой щетиной, выразительными бровями и крупным, со шрамом, как у боевого орлана, носом. Но в то же время от него веет благородным лоском и харизматичной галантностью. В этой семье, похоже, только Матвею досталась ангельская внешность.

— Oh, mio Dio![3] — Незнакомец резко переключает внимание на меня. — Я, конечно, наслышан о русской красоте, но лицезреть такой цветок вживую — истинное удовольствие. — Он берет мою руку. — Марчелло Барбаросса к вашим услугам, синьорина. — Подносит ее к губам, оставляет легкий поцелуй и выпрямляется, одаривая меня восхищенным взглядом. — Bellezza selvaggia,[4] — чувственно хрипит мужчина.

Я не сразу нахожу в себе силы ответить на столь пылкое приветствие, его напор подавляет во мне былую смелость. И пусть он красиво говорит, но коварный взгляд, пронзающий насквозь, настораживает. Думаю, сегодня мне стоит придержать язык за зубами.

— Спасибо, — наконец срывается с моих нервно подрагивающих в уголках губ, — Роксолана.

Вновь потеряв из вида Матвея, начинаю встревоженно озираться по сторонам, словно ищу повод, чтобы не встречаться с его дядей глазами.

— Еще и скромница, похвааально. Вы позволите? — Крупная ладонь раскрывается передо мной в ожидании.

— Конечно.

Принимаю приглашение от потенциального родственника и спокойно следую за мужчиной в заданном им направлении. Мы подходим к большому столу, за которым сидят пять человек, и теперь все их внимание фокусируется на пришедших, точнее, на мне.

— Добрый вечер, — стараюсь вложить в свой тон уверенность и слегка расправляю плечи, чувствуя себя при этом коровой на смотринах.

— Марчелло, какая милая piccina. — Колоритная старушка в шляпке и узких очках на тонком носике поднимает головку и, прищурившись, осматривает меня.

— Да, мама, вот думаю жениться во второй раз, — лукаво сообщает Марчелло, сопровождая свои слова бархатистым смехом.

— Уймись, негодник, и усади девушку за стол, — отмахивается дама в шляпке и вновь переводит взгляд на меня. — Располагайся, мышка. Мы не кусаемся.

— Спасибо. — Глава семейства радушно приняла меня, и на душе становится чуть легче. — У вас чудная шляпка.

— Мне нравится эта девочка, Маттео, — радостно восклицает женщина, кокетливо поправляя головной убор. — Как зовут тебя, деточка?

— Роксолана.

Устраиваюсь рядом с Матвеем. Марчелло садится рядом со своей матерью и молодым парнем, который сразу попадает в поле моего зрения.

— Тони Барбаросса, кузен Маттео, — сдержанно представляется тот, по-хозяйски разваливаясь на стуле, но теперь мое внимание останавливается совсем не на нем, а на женщине, сидящей рядом с Росси.

— Орнелла Бернетти.

Ее голос наполнен железной уверенностью. Вообще к ней можно смело применить эпитет «железной леди». Это читается и в горделивой позе, и в сосредоточенном взгляде. Ровная персиковая кожа, острые, ярко выраженные черты лица и стильная, дерзкая короткая стрижка. На вид женщине лет сорок-сорок пять, но она выглядит достойно, и про таких представительниц нашего пола говорят, что с возрастом они становятся только краше.

— Рада знакомству, — взволнованным голосом заполняю тишину, испытывая при этом ужасный дискомфорт.

Орнелла поднимает бокал и с хитрой улыбкой припадает к нему полными губами. Стоит отметить, что на ней минимум макияжа. В эффектном белом костюме женщина смотрится очень статной. Но что она делает по левую руку от Рафаэля? Эта особа вызывает во мне неподдельный интерес, а ее недобрый прищур в мою сторону лишь подогревает его.

— Ты попала в точку, малышка. Шляпки — слабость моей бабули.

Матвей незаметно берет меня за руку. Вновь ощущаю привычно ласковое прикосновение, и кажется, что неадекватный заскок социопата прошел.

— Только тебя это не спасет, Матвей. Я просто в бешенстве от твоего поведения…

— Может, я все же найду способ заслужить прощение?

Вздрагиваю от неожиданности, когда проворные пальцы проскальзывают мне между ног. Чертов разрез!

— Найдешь, — быстро соглашаюсь, — обязательно найдешь. Будешь сегодня просить прощения ниже пояса столько раз, сколько потребуется.

— Черт, Рокс, у меня сейчас член завоет под столом.

Не могу сдержать усмешки, потому что знаю наверняка, насколько это его заводит.

— Ты ненормальный, Мот, самый ненормальный, но я люблю тебя.

Заглядываю в его блестящие от похоти глаза и улыбаюсь, когда они слегка сужаются от коварной улыбки.

— Я тоже, лисичка. — Он склоняется к моему уху. — Не смотри на меня так. Мне на самом деле нельзя фривольничать перед ними. Придется потерпеть ради гребаного приличия, но если я не могу поцеловать тебя в губы, сделаю это здесь.

Горячий язык касается моего уха, отчего я невольно сжимаю кулаки и свожу бедра, пока мой жених развратно проходится по краю, немного посасывая мочку. Даже от такой небольшой прелюдии, я уже готова кончить. Но тут наши ласки прерывает знакомая струящаяся мелодия Карлоса Гарделя, и я резко отшатываюсь от парня.

— Боже, Матвей, прошу, потанцуй со мной, это же Por una cabeza. — Беру его за руки, а тело едва не звенит от порядком позабытого предвкушения любимого танца. Сегодня я станцую во что бы то ни стало.

— Рокси, ты же знаешь, из меня танцор так себе.

— Я возьму роль тангера на себя, — уговариваю, сильнее сжимая его ладони.

— Роксолана, вы любите танго? — прерывает мои мольбы мелодичный голос старушки. Видимо, из-за нахлынувших эмоций я не заметила, как привлекла к себе нежелательное внимание.

— Да, бабушка, Рокси даже участвовала в конкурсах, пока не травмировала ногу. Она невероятно двигается.

— Матвей, не преувеличивай, — одергиваю жениха.

— Рафаэль, мальчик мой, подари своей любимой старушке эстетическое удовольствие, станцуй с девушкой. В этом тебе нет равных. Ты и галстук мой любимый надел.

С испугом смотрю на будущего свекра, но все же пребываю в полной уверенности, что он отмахнется с очередной колкостью в мой адрес. Пока он не встает из-за стола и не подходит ко мне. Я внутренне съеживаюсь. Что будет, если я откажу? Да и смогу ли я отказать себе в танце, хоть и с самим дьяволом? С тем, кто давным-давно оставил неизгладимый след в моей памяти, но чей образ слегка размылся временем. Только вот сейчас он стирает слои пыли на воспоминаниях. Как бы ни хотела, как бы ни старалась, забыть эти чудовищные чувства я не в силах. А сейчас его мускулистая рука, покрытая переплетением выглядывающих из-под рукава рубашки мрачных татуировок, твердо протянута ко мне, а угольные глаза обращены на меня в ритуале кабесео[5]

— Рафаэль, девочка явно не знает правил этикета, — отвлекает меня ехидный голос той стервы.

Что ж, ради того, чтобы утереть нос этой престарелой сучке, я станцую с дьяволом, даже если это будет танец на раскаленных углях. Вкладываю пальцы в ладонь Рафаэля и теряюсь в пространстве, когда в ответ он властно сжимает мою руку. Мужчина доминирует, с первого движения заставляя подчиниться себе.

Но, прежде чем позволить ему это, встречаюсь с глазами Орнеллы.

— У вас такой острый язык, — меряю ее взглядом, поднимаясь из-за стола, — поаккуратнее, так можно и порезаться!

От продолжения перепалки меня отвлекает резкий рывок, и в следующий миг я утопаю в безумии черных глаз Рафаэля. Я настолько глубоко провалилась в эту бездну, что не могу выбраться, но все это становится неважным, когда его рука крепче прижимает меня к горячему телу. Я невесомо кладу ладонь на плечо Росси и растворяюсь в нем, разбивая на осколки свою гордость и ненависть. Ни с одним из мужчин я не испытывала таких скачков адреналина. Трепет и волнение отключают рассудок, и я полностью в плену Рафаэля. Нервно скольжу кончиком языка по нижней губе и вспыхиваю от дикого взгляда, которым он прожигает меня. Я совершенно не отдаю отчета своим действиям, не слышу музыки, охваченное чувствами тело само следует ритму и мелодии. Я буквально околдована этим мужчиной, и плевать, если это неправильно. Это нечто иное. Абсолютно новое. Больное, ненормальное, но настолько сильное, что не уничтожить никаким оружием. Ураган, который будит во мне Рафаэль, ничем не остановить.