Роковой секрет (СИ) - Ройс Мэри - Страница 13

— Вы давно здесь стоите? — выдавливаю осипшим от волнения голосом.

— Достаточно, чтобы выставить тебя за порог своего дома.

Господи, ну почему от одного только присутствия этого мужчины у меня трясутся поджилки? Мало того, что дыхание дается с трудом, но когда он начинает приближаться, каждый его шаг чувствуется так, будто Рафаэль наступает мне прямо на горло, лишая возможности глотнуть новую порцию кислорода. Кажется, мир вокруг исчезает, и пока бесовские глаза нагло блуждают по моему практически голому телу, меня словно затягивают невидимые силки. Мне становится душно, кожа будто вспыхивает огнем. Черные зрачки Рафаэля жалят подобно скорпиону, впрыскивая в мои вены чистейший яд, парализуя дрожащую плоть феромонами. Не могу пошевелиться. Хочу убежать, но ноги не слушаются, хотя мозг бьется в истерике от столь подавляющей ситуации.

— Я… я… это не то, что вы подумали…

Замолкаю, когда будущий свекор сокращает последние сантиметры между нами, вторгается в мое личное пространство и разворачивает меня лицом к себе, тем самым лишая возможности говорить членораздельно. Он своими грубыми пальцами хватает мой подбородок и заставляет смотреть себе прямо в глаза.

— Никогда не оправдывайся передо мной.

От глубокого, дьявольски красивого баритона сердце панически бьется в груди, глаза застилает мутная пелена страха. Но в тоже время откуда-то изнутри поднимается волна желания. Мне словно жизненно необходима его близость, словно он единственный источник воздуха, и ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы я забилась в удушье, как бабочке в паутине. Хочется свалиться на пол к его ногам, лишь бы выбраться из капкана горящего взгляда. Рафаэль надавливает большим пальцем и жестко очерчивает ложбинку над верхней губой, окончательно лишая меня воли. Сейчас я ощущаю себя хрупким мотыльком в лапах беспощадного тарантула.

— Ты не нравишься мне, Сола. — Грубый, хриплый голос словно касается меня, пробираясь под самую кожу. А когда Рафаэль шероховатой подушечкой пальца проходится по нижней губе, я резко выдыхаю, чувствуя на его коже свое горячее дыхание. — Очень не нравишься. — Он медленно заправляет непослушный локон мне за ухо, а я не в силах даже пошевелиться. Рафаэль слишком близко, так, что чувствую его всеми фибрами души и трепещу от малейшего прикосновения. — Ты не ровня моему сыну. Я разрешил Маттео поразвлечься с тобой, но как только скажу закругляться, ты в ту же секунду будешь выброшена как ненужная игрушка.

Его жестокие слова мгновенно развеивают туман возбуждения, и я шумно вбираю воздух, моргая как испуганная девчонка. Вместо былого волнения меня до краев заполняет жгучая ярость. Стоит только здравому смыслу вернуться в мое затуманенное сознание, отбрасываю его руку и отшатываюсь от Рафаэля, словно дотронулась до оголенного провода.

— Ложь! — заявляю дрожащим голосом, а к горлу подкатывает болезненный ком, и я прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы сдержать предательские слезы. Делаю глубокий вдох и уже решительнее добавляю: — Матвей — взрослый мужчина, думаю, он вправе сам сделать свой выбор. — Вздергиваю подбородок и для придания храбрости до острой боли впиваюсь ногтями в ладони. Этот сноб не запугает меня. Матвей любит меня, а все, что сказал его папаша — ложь! Грязная ложь! — Думаю, вам стоит смириться с выбором сына. Тем более, в вашем возрасте я бы старалась как можно меньше нервничать, синьор Росси, — едко отвечаю этому наглецу и нервно облизываю губы, которые до сих пор горят от его откровенных прикосновений. — И знайте, я не отступлю!

Стоит, мерзавец, с самодовольным видом и скалится, будто ему нравится вести со мной эту гребаную перепалку. Главное, чтобы не захлебнулся слюной от удовольствия.

— Что ж, — он делает шаг в сторону и поднимает мой телефон, — добро пожаловать в семью, синьорина Гроссу. — Протягивает мне разбитый айфон. Я с опаской забираю его, но сразу же ощущаю на своей руке мертвую хватку, а в следующее мгновение оказываюсь вплотную прижатой к каменной груди. — Будьте готовы к семи вечера. И не растеряйте вашу уверенность. Это бывает больно.

Рафаэль отпускает меня и неспешно покидает комнату, а я остаюсь в раздирающей пустоте.

Глава 7

РОКСОЛАНА

До бассейна я так и не дошла. Я в принципе из комнаты не выходила весь день. Даже чтобы поесть не спускалась.

В груди тревожно звенит от грубого поведения Рафаэля. Не нравлюсь? Ну-ну, сам-то уже мысленно сорвал с меня бикини и насадил на свой член. Я прекрасно понимаю, что горит в этом дьявольском взгляде, когда острый язык проходится по мне, словно плеть, отрезвляя и возвращая здравый рассудок. Больше всего меня злит то, что я позволяю ему касаться себя. Позволяю забраться к себе в мысли. Более того, я бережно сохраняю в памяти ощущения, что рождают его прикосновения. А эта проклятая садистка, моя фантазия, пытает меня, раз за разом заставляя вспоминать о том, какое удовольствие можно получить с этим мужчиной.

Только вот мне нельзя думать об этом. Я должна противостоять непреодолимому искушению, на которое меня провоцирует этот дьявол. Он будто управляет мной, вязким черным туманом пробравшись в мое сознание. Несмотря на то, что Матвей полностью устраивает меня в сексе, здесь я испытываю нечто большее. Нечто опасное и в то же время манящее. Стоит Росси оказаться поблизости, его хищная энергетика просто парализует, и в то же время будоражит каждую клеточку тела, заставляя мои внутренности биться в экстазе.

Эти двое суток на одной территории кажутся мне мучительной вечностью. Ощущаю себя адреналиновым наркоманом, хочу излечиться от чертового притяжения, но не могу. Чувства, что я испытываю к отцу Матвея, пугают, отсюда и моя грубость, и мое напускное раздражение. А вспыхнувшая после разговора ненависть к нему лишь доказывает силу этих чувств. Одним взглядом он способен уничтожить, заставить почувствовать себя стоящей на коленях перед ним. А его глубокий, мрачный голос звучит как вердикт и бьет по сердцу подобно кувалде.

Палящее солнце застряло на линии горизонта между небом и морем, и его обжигающе яркие лучи больно бьют по глазам. Но стоит прикрыть веки, как боль отступает, и остается лишь мягкое тепло, ласкающие кожу и заставляющее напряженное тело хоть немного расслабиться.

Забравшись на подоконник, я подставляю солнцу лицо и вновь прикрываю глаза. Приятное покалывание на коже развеивает невеселые думы на мельчайшие песчинки, но одни мысли сменяются другими, не менее мучительными. Матвей словно исчез, оставил меня наедине со своим неуравновешенным папашей. Мало того, что не соизволил предупредить, так еще и не отвечает на звонки. Учитывая эти обстоятельства, слова Рафаэля начинают уже всерьез меня настораживать.

Резко открывшаяся дверь заставляет меня вздрогнуть.

— Почему ты еще не готова? — как ни в чем не бывало интересуется жених, направляясь ко мне.

— Я никуда не поеду! Где ты вообще был?! — Спрыгиваю с подоконника. — Я весь день сидела одна! Ты хоть подумал, каково мне было?!

— Рокс, не истери, нужно было решить пару вопросов. — Он тянется к моим губам, но я отшатываюсь.

— Пару вопросов? Да пошел ты! Мот, ты прекрасно знаешь, что мне некомфортно здесь находиться! И оставил одну, даже не предупредив, куда исчез. Я тебе раз двадцать звонила! В конце концов, неужели сообщение нельзя прислать?!

— Прости, слышишь, прости. — Он обхватывает меня за плечи и виновато заглядывает в глаза. — Я был не прав. Не подумал. Перенервничал. Больше такого не повторится. Хорошо?

— Нет! Не хорошо! Я хочу домой!

Сбрасываю его руки и направляюсь прочь из комнаты. Даже не знаю, на что я злюсь больше: на то, что жених оставил меня одну, или на то, что в душу закрадываются подозрения о том, что Рафаэль мог говорить правду. Мысли улетучиваются, когда в одно мгновение меня разворачивают, и тут же мое тело впечатывается в стену.